Формула тьмы и света

Сков вспомнил, что у него есть тибурлик - тот самый, что дал ему Гольдвакс. Сков достал тибурлик.

– А это тебе!

– Не надо, - засмеялась Тюпа.
– Ты не думай, мне папа другую Скакалочку сделает. А тибурлик у меня есть.
– Она вытянула из кармана глиняную палочку, поднесла ее к губам, и... раздался препротивнейший пронзительный свист! "Ну и ну, - подумал Сков.
– А что же здесь творится во время Праздника Тибурликов?"

Едва только капитан и Сков, попрощавшись с Тюпой, направились к космодрому, как позади раздался крик. Они обернулись.

Маленькое существо, неизвестно откуда взявшееся, удирало с Тюпиным тибурликом в руках. Тюпа визжала во весь голос. Сков метнулся за грабителем, поймал его и, встряхнув хорошенько, поставил перед Гольдваксом и Тюпой.

– А-а!
– верещала Тюпа.
– Это дигурд! Отдай тибурлик, чучело!
– И она вцепилась в хулигана, которого крепко держал Сков. От рывка с дигурда свалился темный балахон, и все увидели... зипунянина!

От изумления Сков чуть не выпустил разбойника.

– Так-так, - грозно заговорил капитан.
– Ну-с, сударь, ваш маскарад не удался. Извольте объясниться!

– Зачем вам тибурлик?
– таким же грозным голосом спросил Сков.

– Зачем-зачем, - пробурчал зипунянин.
– Надо...

– Ишь какой, - влезла в допрос Тюпа.
– Надо ему! А мне не надо, что ли? Ты у риприлян попроси! А не отнимай у маленьких!

– Мы с этими риприлянами уже тридцать лет не разговариваем, - хмуро сообщил зипунянин.

– Это еще почему?
– снова затарахтела Тюпа.
– Поссорились, что ли? Так надо помириться!

– Не будем мы с ними мириться!
– рассердился зипунянин.
– Они наших Поющих Бабочек обругали!

Тюпа снова раскрыла рот, но Гольдвакс остановил ее.

– Погоди-ка, малышка. Ну, - обратился он к зипунянину, - расскажи нам, в чем дело. Может, вашему горю и помочь-то нетрудно?

– Да что уж тут, - сдался зипунянин.
– Нужны нам тибурлики. Очень нужны. Без них Бабочки не поют.

– Какие Бабочки?
– спросил капитан.
– Я на Зипуне двадцать лет живу, ни про каких Поющих Бабочек никогда не слышал.

– Да мы их прячем, - грустно сказал зипунянин.
– Их пение космические корабли сшибает. Воронки образуются от их голосов. Вот мы их и держим в заповедниках, в горах.

– Это кто - "мы"?
– продолжал выяснять капитан.

– Тайное Общество Слушателей Поющих Бабочек, - признался зипунянин. Мы приглашали риприлян послушать Бабочек, а риприляне сказали, что это не пение, а безобразие, и тибурлики нам больше не дают. А чтобы Бабочки запели, нужно подуть в пятьсот тридцать шесть тибурликов.

– Ого!
– сказал капитан.
– И много у вас заповедников?

– Много, - опечалился зипунянин.
– Потому и тибурликов нужно много.

– А почему вы их прямо на Зипуне не берете?

– Если брать на Зипуне - риприляне догадаются, кто это делает, и всем расскажут. Тогда наших Бабочек переучат...

– Так, - Гольдваксу все стало ясно, кроме одного.
– А как же вы попадаете на Абстрею?

Зипунянин тяжело вздохнул и едва слышно ответил:

– На "Филиссе"...

– Что?!!
– завопил Гольдвакс не своим голосом.
– На "Филиссе"?!! Да вы!.. Да я!.. Да как вы!..
– Он внезапно успокоился и с большим интересом спросил:

– И где вы прячетесь?

– В контейнерах...

– Зипунянин боялся поднять глаза.
– Здесь вы нас выгружаете...

Тюпа решительно вмешалась в разговор.

– Знаете что?
– сказала она зипунянину.
– Вы очень плохие! Из-за ваших глупых Бабочек к нам корабли пробиться не могут! Из-за вас мы тут, как в диком лесу, - одни игрушки! Хулиганы вы!
– И Тюпа разревелась.

Сков и капитан, забыв про зипунянина, бросились к ней и принялись успокаивать. Тюпа похлюпала носом и рассмеялась.

– Ладно, - сказала она.
– Теперь все будут знать про Бабочек, и им придется петь потише!

– Придется, - грустно согласился зипунянин.

Когда Сков вернулся домой, было поздно, Зика уже спала. Сков положил рядом с ней Скакалочку и ушел на место.

А утром... нет, что было утром!

Зика прыгала через Скакалочку, пищала от удовольствия и выспрашивала про Тюпу, про дигурдов, про капитана Гольдвакса и его штормгласс... А когда Зика устала, они сели у окна, и девочка сказала:

– Ты просто замечательный, Сков! Ты чудесный-прекрасный! У меня никогда не было такого Друга!

Сков самодовольно распушил розовую суперсупралитовую шерстку и замурлыкал. Нет, не напрасно он был Новейшим, Универсальным, Модифицированным Роботом-Сказочником!

– Отличная работа!
– сказал Ольшес, поднимая "летучку" в воздух и с места бросая ее на такой скорости, что Харвича вжало в спинку сиденья. Осталось найти шутника, который все это учудил, и как следует надавать ему по заднице. Желательно ремнем. С пряжкой.

Харвич невольно покосился на широкий пояс, охватывающий талию инспектора, и Даниил Петрович, смотревший в этот момент в противоположную сторону, тут же сказал:

– Нет, этот не годится. Это сплошная электроника.

Винцент хихикнул, представив, как Ольшес перекидывает через колено хулиганствующего крылана и взмахивает хорошим кожаным ремнем... А Даниил Петрович снова остро глянул на молодого лейтенанта - и промолчал.

– Дан, а как ты узнал, что это нелюди?
– спросил Харвич.

– Инспектор я, - ответил Ольшес.

Харвич задумался. Он прекрасно знал, что выявить нелюдей бывает зачастую не так-то просто, особенно если они возникли не сами собой, в силу природных условий, а, например, созданы опытным чернокнижником. Но Даниилу Петровичу стоило лишь раз посмотреть на фиктивные фигуры - и он увидел их истинную сущность. Любопытно... Все ли инспектора-особисты таковы? Или Ольшес и в этом представляет собой особое явление?..

Размышления лейтенанта были прерваны сильным толчком - Даниил Петрович небрежно брякнул "летучку" на землю. Харвич огляделся. Они сели возле того здания, рядом с которым он разговаривал с садовниками и нанявшим их Ла-Трисом.

– А зачем мы сюда?...
– заикнулся было Винцент, но инспектор молча выскочил из машины, и лейтенанту не осталось ничего другого, как последовать за ним.

– Попробуем найти того делового парня, - сказал Ольшес, задирая голову до невозможности и рассматривая дом. Харвичу показалось, что Даниил Петрович прицеливается к балкону первого этажа, метрах в десяти над ними.