Формула Вечности

– Это твоя версия, – Женя помотала головой. – Я говорила, что он копал глубоко.

– Вот оно! – Туманов щелкнул пальцами. – Код!

– А еще меня трясло как припадочную…

– Это уже не важно.

– Это тебе не важно! – возмутилась Женя. – А мне так хреново было, что до смерти не забуду!

– Женька, угомонись, – на редкость спокойно попросил Хамелеон и с интересом уставился на Туманова. – Что ты открыл, Архимед? У тебя на лбу крупными буквами написано «Эврика!». Поделишься?

– Все внутри нас! – В глазах у Туманова полыхнула вспышка озарения. – Я понял! Весь мир, вся Вселенная – все в нас! Нам трудно это понять, но так оно и есть. Враг был прав, когда разбирал Женю до самых крохотных винтиков! Чтобы найти нечто снаружи, загляни сначала внутрь себя. Вот в чем соль! Заглянуть внутрь и увидеть то, что, казалось, спрятано где-то снаружи.

– Что за бред?! – Мартов поморщился. – Похоже, пси-удар не прошел для вас бесследно, Виктор Алексеевич.

– Именно так, Андрей Григорьевич! И я даже благодарен Врагу за встряску! Стараясь сбить с истинного пути, он подтолкнул нас к ответу на главный вопрос! К цели моей миссии! Если бы не его гипноз, я никогда не додумался бы, что и, главное, где следует искать!

– Может, коньячку? – предложил Мартов. – От бреда избавляет мгновенно.

– Или наоборот, – Джонатан поднял руку, призывая всех к молчанию. – Виктор, будь любезен, поясни. Что ты имел в виду?

– Попытаюсь, – Туманов потер виски и покосился на Мартова.

Адвокат мгновенно протянул фляжку. Сыщик пару секунд поколебался, но в результате отрицательно покачал головой.

– Зря, – Мартов приложился сам.

– Я имел в виду Формулу Вечности, – медленно, тщательно подбирая слова, сказал Туманов. – Формула – это не закорючки, нацарапанные на древних скрижалях, и не слова, спрятанные в глубинах памяти бессмертных. Формула – это что-то внутри нас, возможно, особая комбинация генов или какая-нибудь лишняя пара хромосом. Фактически – это мы сами! Формулу следует не написать на воротах Вечности, а предъявить! Как действует она и что конкретно в нас является ее составными частями, я пока не знаю, но уверен, что Формула – это не золотой ключик, а действительно код! Генетический код Избранного! Враг, похоже, о чем-то таком тоже догадывается, вот и шарит у нас в мозгах, копая так глубоко, насколько это возможно.

– Круто тебя ошпарило, – одобрительно кивая, сказал Хамелеон. – Я не догадался бы ни в жизнь. Хотя вроде бы все очевидно: ключ, формула, код… Здорово соображаешь, сыщик.

– Не совсем, – скептически заметил Мартов. – В теории господина сыщика нет места для вас, господа Избранные Хамелеоны. Да и для Врага тоже. Его сверхспособности вполне укладываются в понятие Избранности, но такое количество единственных и неповторимых противоречит здравому смыслу. Нонсенс! Избранный должен быть либо один, либо ни одного.

– Необязательно, – горячо возразил Туманов. – Я вполне допускаю, что Формула состоит из нескольких частей. Первая – генетический код Вечных, а вторая – Хамелеонов!

– Тогда уж таких, как мы, – вставил реплику Хамелеон. – Избранных.

– Да, я это и имел в виду, – Туманов торопливо кивнул. – Вот почему нас несколько, а не я один. От каждого вида по Избранному! В Формуле даже код людей может учитываться.

– Ерунда, – Мартов помотал головой. – Бредовые домыслы! Особенно в отношении людей. Допустим на секунду, что вы правы насчет генетического кода. Но из Вечности в этот мир пришли только мы, бессмертные, значит, и Формула должна быть исключительно генетическим кодом Избранного Вечного. То есть вашим, господин сыщик.

– А кто сказал, что из Вечности явились только вы, то есть мы? – Туманов указал на Хамелеонов. – А они откуда взялись? Да и с людьми, если копнуть, не все понятно. В то, что они произошли от обезьян, лично мне верится с трудом. Но главное – это же вполне логично – разделить ключ на три части. Самое надежное средство от случайного открытия ворот.

– А смысл? – упрямо спросил адвокат. – Зачем прятать ключ от нас? Почему Вечности потребовалось запирать нас в этом мире, зачем она лишила нас права вернуться домой, когда мы этого захотим?

– Не ко мне вопрос. Может быть, вы должны были совершить в этом мире что-то особенное? Или просто-напросто – созреть? Может, поиски Формулы были чем-то вроде теста на зрелость? Вечность запрограммировала ситуацию таким образом, что все три расы смогут открыть ворота только сообща, когда дорастут до понимания главного – им нечего делить и незачем истреблять друг друга?

– Когда поумнеют, – обобщил Хамелеон. – Логично.

– Получается, мы были сосланы в этот мир на перевоспитание? – Мартов усмехнулся. – Реальность – зона для малолетних преступников из Вечности? Оригинальная теория, нечего сказать.

– Притормозите! – потребовал Джонатан. – Дайте осмыслить. То есть, Витя, ты хочешь сказать, что, кроме тебя, к Черной скале должны явиться еще как минимум двое – Избранный человек и такой же Хамелеон. И в этом будет заключаться весь процесс предъявления, как ты это назвал, Формулы Вечности, так?

– Даже если так, вы, джентльмены, перескакиваете! – заявил Мартов. – Что конкретно составляет Формулу? Хромосомы, гены, шесть вариантов рисунка сетчатки, по паре на вид? Или особые гормоны? И что значит «предъявить»? Троица Избранных должна оставить на воротах Вечности в Черной скале отпечатки пальцев или вскрыть вены и окропить скалу кровью?

– Да хоть помочиться на нее, какая разница? – вмешался Хамелеон. – Главное – идея.

– Я понимаю, что идея получить статус Избранного вам, юноша, по душе, – Мартов ухмыльнулся. – Но пока не вижу убедительных причин, чтобы это признать. Хотя бы потому, что вы не одиноки в своем роде. Еще раз допустим, что Формула – это три генетических кода трех Избранных. От каждого вида по экземпляру. Но ваша сестра обладает в точности таким же набором достоинств, как вы. Двое Избранных на один вид? Снова нонсенс! Как вы объясните эту неувязочку?

– Дерьмо вопрос, – уверенно парировал Хамелеон. – Если Избранность – это действительно не мистическая данность, не подарок Вечности, а генетическая характеристика, нет ничего странного в том, что нас двое. Мы – родные брат и сестра. Будь у Туманова сестра или брат, вероятно, они получили бы карт-бланш тоже. Да и не принципиально это. Главное, что мы вот они, в наличии. Можно хоть сейчас ехать к Черной скале.

– Согласен, – сказал Джонатан. – Частично.

– Я удивлен, Джонатан, как легко ты проглотил столь сомнительную наживку! – Мартов недовольно скривился. – Даже если Туманов в чем-то прав, в этом деле нельзя идти от обратного, я уверен. Пока мы не будем точно знать, что же конкретно в каждом из этих Избранных является элементом Формулы, в ущелье к Черной скале идти нельзя! А если дело не в генетическом коде? Или предъявление Формулы должно сопровождаться каким-то особым ритуалом. Что тогда?

– Я тоже так думаю, – сказала Женя. – Ну приедем в ущелье, ну встанем в кружок. А дальше что будем делать? Песни петь? Или заклинания бубнить и ритуальные танцы бацать? Или воспользуемся бессмертием и будем тупо стоять перед скалой, ждать, когда она превратится в песок? А если кровью надо на нее капать, я вообще отползаю! Вены вскрывать! Оно мне надо?

– Вопрос уместный, – заметил Джонатан. – Просто встать перед скалой, как лист перед травой, может оказаться недостаточно.

– Вопросы без ответов, – немного сникнув, констатировал Туманов.