Формы и содержание. О любви, о времени, о творческих людях. Проза, эссе, афоризмы
Шрифт:
Выбравшись из этой ложбинки, мы подожгли на радостях огромную кучу мусора у стены химического завода. Бумажки горели так весело, душевно и жизнеутверждающе, что от них занялись и большие доски, лежавшие в той же свалке. Мы честно попытались их потушить, но у нас ничего не вышло, и мы сбежали.
Погуляв еще полчасика, за которые мы ничего нового не испортили, мы сели в автобус и поехали в свой район. Проезжая мимо завода, мы увидели в окно густой черный столб дыма. Я сдавленно захихикал. Приятно было любоваться на свое творчество, чувствовать свою мощь и значительность.
– Тихо
Символ власти
Лет в 20 я шел на день рождения своей тогдашней девушки и тащил туда Дениса после пива. Он сопротивлялся, бодался и брыкался.
– Я там никого не знаю, я всех боюсь, они страшные! – канючил он.
– Да ладно, Денис, там милые, приятные люди, – увещевал его я.
– Нет! Я им не понравлюсь!
– Понравишься!
– Не понравлюсь!
– Ты, х…, ты пойдешь со мной на день рождения! – рассвирепел я и схватил его за шкирку.
– О, меня назвали фаллическим символом мужской власти! – обрадовался польщенный Денис и быстро пошел со мной.
Первая попойка
Всё шло хорошо, пока на обратном пути из школы Денис не сказал:
– Вадим, меня мама попросила купить энциклопедию, которую она видела вчера на книжном развале на углу.
Не подозревая ничего дурного, я ответил:
– Конечно! Пойдем да и купим.
Энциклопедии там не оказалось.
– Ладно, в другой раз, – пожал плечами я.
– Стоп! Но я же хороший сын. Мама дала мне денег не для того, чтобы я их прикарманил, – загадочно проговорил Денис.
– Почему «прикарманил»? Завтра ты потратишь их на энциклопедию.
– Но на эти сутки-то я их прикарманю! Это бесчестно. Это безнравственно. Это… чудовищно. Достоевский бы пришел в ужас. Я не могу себе этого позволить. Давай купим «Клюковку».
– Давай! – просто согласился я. – Клюква полезна для здоровья, я статью недавно читал.
Мы купили пол-литра клюквенного аперитива на 20 градусов. Было нам тогда лет 14. Мы пошли к Денису. Он достал миниатюрные стопочки. Мы вымахивали их одну за другой. Было весело и куражно. Я сказал:
– Хорошая, полезная клюква. Только я совсем не пьян.
– Тогда надо купить еще одну!
Мы спустились к ларьку.
– Купи ты, как более трезвый, – предложил Денис, дав мне денег.
Я купил «Брусничку». Я хотел укреплять здоровье разными ягодами.
К концу второй бутылки Денис полез ко мне драться за то, что я не читал Достоевского.
– Да я за Достоевского морду набью! – крикнул он, размахивая кулаками.
Чтобы немного отрезвить его, я швырнул его назад. Пролетев через всю комнату, Денис врезался в шкаф. Шкаф качнулся, с него упала керамическая ваза и разбилась.
– Люстра упала! – констатировал Денис.
– Ваза, – поправил я.
– Люстра! – кричал Денис, начисто забывший про Достоевского. –
Люстра упала!Он бросился подбирать осколки и, конечно, порезался до крови.
– Веником, – сказал я.
– Слушай, а почему так светло, если люстра разбилась? – спросил Денис и искренним интересом человека, впервые познающего мир. – Кстати, давай возьмем пива. Оно трезвит.
– Я и так достаточно трезв, – ответил я.
– А пройди вот по прямой линии! – заявил Денис.
– И пройду!
Я раз 15 твёрдо прошёл по линии на ковре. Денис смотрел на меня с изумлением.
– Ну ладно, спасибо за продуктивный вечер, – сказал я. – Пойду, что ли. А то мы вечером в цирк с папой собирались. Из цирка в цирк – это будет оригинально.
В цирке мы сели в первый ряд. На полутемной сцене дворца культуры некий йог в медитации плавно поднялся над полом на метр. Потом нас с папой вытащили на сцену, чтобы показывать на нас какие-то фокусы. По сцене приходилось бегать, причем по кривой линии. Это было куда сложнее, чем ходить по прямой. Я хотел крикнуть залу, что самый большой фокус – это ребенок, твердо бегающий по сцене после эквивалента бутылки водки на двоих, но всё же постеснялся. Так я не стал звездой.
…Вечером Денис позвонил мне домой:
– Вадим, я тут рассказ Достоевского прочёл – «Сон смешного человека». Это что-то поразительное, это перевернуло всё мое мировоззрение, обязательно почитай! Кстати, не знаешь случайно, где моя ваза?
– Ты имеешь в виду люстру?
Незнакомка
Лет в 14 мы с Денисом, сидя у меня дома, заметили вдруг почти обнаженную прекрасную девушку, мывшую окно своей квартиры в доме напротив.
– Смотри! – воскликнул Денис, показывая на нее.
– Ого! – одобрил я. – Вот это да! Это номер.
– Далековато только, – посетовал Денис.
– Да, но уже отсюда понятно, что она ослепительна! – восхитился я.
– У тебя есть бинокль? – спросил Денис.
– Ммм… Да, брали как-то в Большой театр на «Лебединое озеро», – признался я.
– Тащи его сюда!
– Ты что же, хочешь осквернить этот священный бинокль, созданный для созерцания искусства, похотливым подглядыванием?! – ужаснулся я. – Как можно? Чудовище!..
– Природа выше искусства, – возразил Денис. – Обнаженное и свежее девичье тело – что может быть выше этого? Вот совершенство! Вот венец творения! – восклицал Денис, старательно пряча зарождавшийся у него между ног характерный бугорок.
– Тоже мне лорд Генри, – скептически заметил я. – Ладно, хрен с тобой. Принесу.
Прокравшись в родительскую спальню, я незаметно стащил из комода театральный бинокль.
– Я первый! – закричал Денис, едва сдерживая пресловутый бугорок.
– Почему это? Бинокль-то мой! – не согласился я.
– А идея моя, – гордо заметил Денис. – Информационное общество диктует примат идеи, духа над примитивным физическим обладанием.
– Ладно, только недолго, – ответил я, пораженный его талантом к демагогии. – Потом сразу мне.