Форпост. Тетралогия

Маляренко выбрался из-под навеса и, глядя на Млечный путь, задумался о том, какую пользу лично он, Иван Андреевич Маляренко, может принести окружающим людям.

Решение пришло почти сразу.

Глава 3 В которой Иван, наконец, покидает лагерь и совершает свой первых поход

Наутро, перед завтраком, Маляренко собрал митинг и публично объявил о своей отставке. Народ моментально проснулся и перестал зевать. Хотя Иван как руководитель сильно уступал Звонарёву, люди видели в нём определённую гарантию того, что прежние порядки не вернутся. За две недели номинальной власти Маляренко атмосфера в посёлке стала заметно лучше — добрее и человечнее. При этом никакой расхлябанности не наблюдалось, люди продолжали работать изо всех сил. Все понимали — идёт зима, и пережить её будет нелегко. Организация труда, заложенная дядей Пашей и контролируемая Звонарёвым, работала как часы. В полном молчании Маляренко изложил своё решение людям и уселся за стол. Соплеменники стояли столбами, переваривая неожиданный фортель бывшего, уже, начальника, и лишь Алина с безмятежной улыбкой орудовала деревянной поварешкой. Маляренко взял ложку и объявил о назначении своим преемником Николая, при этом внимательно глядя в глаза Звонарёву. Тот едва заметно кивнул. Мысленно Иван с облегчением выдохнул. Народ очнулся и согласно загомонил. Кандидатура офицера устраивала всех. Алина, сев рядом, толкнула локтем в бок и глазами показала на Николая.

Кажется, один человек, всё-таки был против.

Трое мужчин сидели за столом. Завтрак закончился, и все разошлись по делам, беспокойно оглядываясь на напряжённо молчащее руководство.

— Рассказывай! — голос офицера звучал непривычно жёстко. — Чего задумал?

— Спокойнее, Коля, — Звонарёв тоже был серьёзен. — Уходишь? Насовсем?

— Нет, братцы, от меня вы так просто не отделаетесь, — Иван улыбался, настроение у него было хорошим. — Скажите, только честно — я ведь был дерьмовым боссом, так? — он посмотрел на прораба.

Тот, помедлив, кивнул. Николай было протестующе вскинулся, но, подумав, тоже кивнул.

— Вот на пару и рулите. У вас точно получится, вы же этим делом две недели занимались. А я ходить хочу… Двигаться. Мы же здесь сидим, и что в часе ходьбы от нас делается, не знаем! Так не должно быть! Посёлок без разведки слеп. Людей поискать думаю, — Иван расслабился и негромко добавил: — И калиточку заодно. Найду — за вами вернусь. Один не уйду. Обещаю.

— Я ему верю. — Покивал Звонарёв. — И он дело говорит. Без дальней разведки нам — никак.

Новоявленный вождь задумчиво молчал. Затея друга с передачей власти была слишком неожиданна. Николай ответственности не боялся, просто так складывалось, что у руля естественным образом оказывались другие. К власти офицер тоже не рвался, понимая, что с начальника всегда и спрос особый. Колю вполне устраивало его положение. Любимое занятие, масса свободного времени, сам себе голова. Да еще и первая красавица села (он ухмыльнулся) — его. А тут… Николай досадливо сощурился.

— Чего ты хочешь? Надумал, наконец?

— Да. Я сам по себе. Алина — со мной. Я тебе не подчиняюсь. Хожу, когда и куда хочу. Когда возвращаюсь, вы меня кормите и снабжаете припасами. Ну и угол, — Иван кивнул на громаду дома, — на ночлег. Всё. — Видя, что собеседники нахмурились и соображают, как бы дать ему в ухо, Маляренко поспешил подсластить пилюлю: — Всё, что найду — ваше. Ты выделяешь носильщиков для переноски хабара в посёлок. Сам таскать много не буду. Найду людей — отправлю к вам. Если найду другие группы — вся информация только вам. Буду карту рисовать — она тоже ваша. Это не мало, поверь. Шарашиться по дикой степи — удовольствие еще то. Да и зима на носу. Впрочем, — Иван хитро посмотрел на мужчин, — насчёт хабара можно и поторговаться.

На это заявление вождь лишь скептически хмыкнул:

— А если хабара не будет?

— Должен быть, Коля, должен быть. Чую. Дело стоящее.

— И не забудь про суперприз, — Маляренко понял, что уже победил. — Найду калитку — скажу тебе.

Николай протянул руку.

— Договорились.

Вечернее объявление о том, что у общины появилась своя разведгруппа, и завтра она уходит в свой первый поход, взбудоражило всех. Затихнувшая было надежда на возвращение в свой мир, вспыхнула с новой силой. Люди подходили к Ивану один за другим и всячески желали ему успеха, предлагая любую помощь. В их глазах он УЖЕ выглядел былинным героем, который буквально завтра приведёт помощь. Ну, а уж помощь-то завтра к вечеру точно отвезёт их по домам. Это было похоже на всеобщее помешательство. Не выдержав такого энтузиазма, Маляренко, не засиживаясь у костра, нырнул к себе в палатку. Алина была уже там — в темноте сверкнули её округлившиеся от страха глаза.

— Ванечка, это же ужас какой-то! Даже Ксюша меня десять раз расцеловала и спросила, не нужно ли мне чего-нибудь. Ваня, мне страшно, — Алина прижалась к своему мужчине. — А если мы не найдём. Они же нас зубами загрызут. Ваня! От любви до ненависти… Сам знаешь.

Голос женщины дрожал.

Маляренко скрипнул зубами — об этой стороне медали он как-то не подумал.

Народ не расходился еще очень долго, оживлённо обсуждая поход и строя различные предположения насчёт того, где и как разведчики обнаружат спасателей. Вопросы "когда" и "если" не рассматривались в принципе. В конце концов, к костру за своими женщинами заявились Николай с Серым и при помощи семиэтажного мата уговорили всех пойти поспать.

Разбудили их очень рано. Едва-едва засерел рассвет. Злой и невыспавшийся Николай бесцеремонно влез в палатку друга и, не обращая внимания на спешно прикрывшуюся какой-то тряпкой Алину, принялся трясти Ивана.

— Рота, подъём! Форма одежды номер два. Выходи строиться! Алиночка, с добрым утром. Ой! — Коля проснулся окончательно, вспомнил о присутствующей здесь даме, покраснел и выскочил вон.

Запах от очага шёл такой, что всё население, будто сомнамбулы, за час до привычного подъёма, стянулось к столовой. На кухне колдовал заядлый турист и по совместительству шашлычник — Юра-длинный. Все называли его так, потому что среди мужчин был еще один Юра. Того, соответственно, называли "толстым".

Мангалом служили сложенные двумя рядами камни, шампуров не было — их с успехом заменили рёбрышки сайгака, вчера самолично добытого поваром. Нежное мясо покрывалась золотистой корочкой, жирок шкворчал и пузырился. Юра помахивал пышным букетом из трав, переворачивая рёбрышки и посыпая их какой-то мелко нарезанной травой. Запах был такой… Иван смотрел, как священнодействует мастер, и чувствовал, что, несмотря на такую рань, у него просыпается зверский аппетит. Народ сгрудился вокруг мангала, и сразу же со всех сторон полетели "дельные" советы. А потом пришёл Звонарёв и всех, в том числе и виновников торжества, погнал умываться.

Говорили мало. В основном, ели. Все слова были сказаны вчера, и люди, чувствуя, что вечером наболтали лишнего, вели себя довольно сдержанно. Все понимали, что всё не так уж просто, и разведчики запросто могут погибнуть. Алина, настороженно сидевшая возле Маляренко, немного расслабилась и поела.

Отложив в сторону очередное рёбрышко, Иван, чувствуя, что в него больше не влезет, повернулся к Димке.

— Готов? Собрался?

Парень отложил недоеденную порцию и вскочил, всем своим видом показывая, что готов идти немедленно.

— Сбор через десять минут у ворот.

Вышли налегке. С собой взяли лишь немного копчёной рыбы, да вяленого мяса. Молодой тащил на себе пустую тару для воды и свёрток с кое-какими вещами — по ночам становилось по-настоящему прохладно. Воду решили набрать в ручье, чтобы лишних пять километров не тащить на себе тяжесть. Маляренко был одет в свою привычную одежду, Димка вырядился в крепкую кожаную куртку, джинсы и кроссовки, взятые напрокат у Юрки под обещание обращаться с ними очень осторожным. Алина же достала из своих громадных чемоданов плотное трико, микроскопически короткие джинсовые шортики и мужскую клетчатую рубаху. Для полного соответствия образу ковбойши не хватало белого стетсона на голове и казаков на ногах. Впрочем, косынка "по-колхозному" и башмаки на ней тоже смотрелись неплохо.