Французская магия

Скосив глаза вправо, я обнаружил, что поступил совершенно правильно, познакомив Невилла и леди Лонгботтом с женой Аврелия Цимуса, — окруженные маревом защитной сферы, они что-то обсуждали в тесном кругу, леди Лонгботтом внимательно слушала медленно рассказывавшую Арратайу, обмахиваясь пушистым веером. Красноглазая девушка, ощутив мой взгляд сквозь все щиты, мягко улыбнулась.

Из группы шептавшихся о своем министерских чиновников плавно выплыл министр магии Корнелиус Фадж, окруженный свитой из советников и мелких просителей. Получивший от крестного убедительные уверения в непричастности Альянса к произошедшему со Скримджером, подкрепленные изрядным пожертвованием от всех заинтересованных сторон на нужды клиники Святого Мунго, а также заверения лично Сириуса Блека во всесторонней поддержке политики министерства, Фадж буквально ожил и теперь лучился самодовольством и уверенностью на приемах. Уверенность министра подкреплялась и резко возросшей эффективностью аврората, сотрудники которого получили негласный приказ Брауна убивать на месте обнаруженных сторонников Вольдеморта. Практически сразу после этого восстановился порядок в магических поселениях по всей территории страны, а боевые действия перекинулись в отдаленные селения маглов, где Пожиратели продолжали натаскивать на кровь завербованных новичков. Министр не получал сводок, где говорилось, что последние нападения на маглов происходили при совместной работе вампиров, оборотней и волшебников, и нападения эти стоили большой крови.

— Мое почтение, министр, — я вежливо поклонился одутловатому мужчине.

— Добрый день, лорд Поттер, — маленькие глазки Фаджа пристально уставились на меня. Меня на долю мгновения окатила ненависть к этому человеку, до последнего прятавшегося в уютную иллюзию спокойной Англии, когда уже начался обратный отсчет времени, остававшегося до открытой войны. Но время министра еще не пришло, оставалось еще около месяца до тех пор, пока Альянс не будет готов взять власть.

— Что вы думаете о дальнейшем развитии ситуации в стране? — спросил министр, когда первые расшаркивания завершились.

— Я думаю, что рано или поздно Вольдеморт, — я искренне насладился на мгновение расширившимися зрачками министра, — рано или поздно Вольдеморт погибнет. И только от наших действий зависит, будут ли при этом колоссальные, растянутые во времени жертвы, или же всё произойдет в ближайшие годы.

— Вы думаете, война закончится быстро? — приподнял брови министр.

— Я на это надеюсь, — искренне ответил я, стараясь не поддаваться гадливости.

Министр проследовал дальше, неспешно отвечая на приветствия волшебников, а ко мне наконец вернулась Флёр.

— Скучал? — светло-серые глаза любимой, буквально излучавшие ласковое тепло, заставляли забыть обо всём.

— Когда тебя нет рядом, — мир вокруг меркнет, — ответил я строчкой из какой-то старой книги, целуя тонкое запястье.

— О чем вы говорили с Фаджем? — Флер довольно улыбнулась, не спеша отнимать у меня руку.

— Его интересовало мое мнение о войне, — я пожал плечами. — Он настолько доволен и самоуверен, что становится противно.

— Если я правильно помню старые газеты, Фаджа выбрали именно за неумение видеть дальше своего носа, — усмехнулась моя жена, превращаясь из очаровательной девушки в дочь известного политика. — Он ведь до последнего не верил в возвращение темного лорда.

— Не верил, — хмыкнул я. — И ради этой веры положил в землю много хороших людей.

— Подумай о хорошем, — к моей щеке прикоснулась мягкая теплая ладошка, и я прижал ее рукой, не желая отпускать.

Легкое колебание воздуха вокруг нас сказало бы знающему человеку о том, что нас накрыло куполом заклинаний против излишне любопытных ушей.

— Подумаю, — усмехнулся я. — Я подумаю о том, что будет вечером.

— И что же будет вечером, — в глазах Флер было столько лукавства, что я невольно улыбнулся.

— Это... подлежит обсуждению, — я не удержался и быстро поцеловал такие маняшие губы.

Звуки волшебного органа, непонятно где раздобытого Сириусом, разнеслись по огромному залу. На меня нахлынуло ощущение, словно мы непостижимым образом отброшены на несколько веков в прошлое, навеянное древними стенами и не менее древней музыкой, казалось, лющейся со всех сторон. Голоса собравшихся людей стихли, подавленные мощью органа, когда на центральное возвышение, окутанное шелковой тканью, поднялся священник-маг из рода Калленов, издавна исповедовавших, в противовес вере предков или фактическому атеизму большинства волшебников, католическую веру. Следом за ним поднялись Сириус Блек, ради торжественного случая полностью приглушивший свою ауру, и сопровождавший его Ремус, взявший на себя почетную роль шафера и несший на бархатной подушке кольца.

Поскольку в зале собрались волшебники, Джеймс Каллен не стал произносить типичную для свадеб речь, а сразу перешел к делу. Сопровождаемая своим отцом, к Блекам присоединилась Алика Гринграсс, приковавшая к себе взгляды собравшихся не хуже, чем Флёр. Одетая в бледно-голубое простого покроя платье, девушка разительно отличалась от той опасной, не гнушавшейся темной магии волшебницы, какой была до свадьбы. Тонкий золотой обруч, перехватывавший гриву распущенных черных волос, был украшен руническими узорами, — один из предсвадебных подарков рода Блеков девушка одела на себя, показывая, что выбор будущего мужа сделан ей сознательно, а не по настоянию родни.

— Сириус Блек, — начал Каллен. — Произнеси свою клятву перед лицом собравшихся и перед магией.

Крестный, как никогда счастливый, взял в свои руки ладони Алики Гринграсс.

— Я беру тебя, Алика Гринграсс, в законные жены. Я обещаю быть верным тебе каждый раз, быть твоей опорой, как в счастье, так и в горе, в болезни и в здравии. Моя любовь останется с тобой навсегда до скончания моих дней на этой земле. Пусть магия и кровь будут свидетелями моих слов!

Крёстный клялся не только магией, но и кровью, — свечение, окружившее его при последних словах, было не золотисто-белым, как на моей свадьбе, а алым, но не менее красивым.

— Я беру тебя, Сириус Блек, в законные мужья. — Звонкий голос девушки разносился под древними сводами, ее глаза блестели. — Я обещаю быть верной тебе каждый раз, быть твоей опорой, как в счастье, так и в горе, в болезни и в здравии. Моя любовь останется с тобой навсегда до скончания моих дней на этой земле. Пусть магия и кровь будут свидетелями моих слов!

По щеке стоявшей рядом со мной Нимфадоры пробежала слезинка — девушка была искренне рада за свою подругу. Ее мать довольно улыбалась, глядя на брата, наконец-то нашедшего свое счастье.

Сириус взял с подушечки кольцо и медленно надел его на палец Алики. Секундой позже на его руке тоже красовался тонкий золотой ободок. Ремус, освободившийся от подушечки, взмахом палочки создал вокруг сочетавшихся браком рунный круг, идентичный находящемуся в подвале дома Блеков, — в дело вступала и родовая магия старинных семей.

— Властью, дарованной мне, — сияние вокруг Каллена было отблесками настоящей светлой магии, куда там Дамблдору с его потугами на роль светлого волшебника. — Объявляю вас мужем и женой.

Рунный круг полыхнул белым светом, скрывая от собравшихся слившихся в поцелуе мужчину и женщину. Оборотень и священник отступили от пылавшего круга, спустившись вниз, к гостям. Спустя минуту сияние угасло, последние отблески света стекали по одежде стоявших на возвышении Сириуса и Алики Блек.

— Счастья! — выкрикнул Ремус, вскидывая руку вверх, с его раскрытой ладони сорвался нематериальный фейерверк, взорвавшийся под высоким потолком, осыпав окружающих призрачными искрами.

— Счастья! — взмахнула рукой Флер рядом со мной.