Французская защита

— Как вы оцениваете свои шансы?

— Однозначно, как всегда, — уверенно ответил чемпион мира.

Зал застыл в ожидании ответа претендента.

— Оцениваю оптимистично.

Чемпион едва заметно хмыкнул.

— Чем вы можете объяснить невероятный взлет малоизвестного шахматиста, вашего соперника?

— Я думаю, он знает это лучше меня, — кивнул в сторону Виктора чемпион.

— Хорошей игрой в шахматы.

— Вы сыграли всего одну партию между собой. Она закончилась вничью по вашему предложению. Будет ли в матче длинная ничейная серия?

— Не будет. Игра пойдет до последней пешки! — ответил чемпион.

— Вы женаты?

— Да.

— А Вы? — спросили претендента.

— Нет, — ответил Виктор, — но у меня есть любимая женщина.

Женевьева закусила губу:

«Будет другая!»

— Почему Вы никогда не играете «блиц» и не даете сеансы одновременной игры? — задал вопрос Алик Сношаль.

— У меня нет пока на это времени…

— Нехорошо, на женщину время есть, а на любителей древней игры — нет! — злорадно заключил журналист.

— Каждому свое.

— Выходит, Вы большой любитель женщин? — не унимался Алик.

— Да, любитель. Приятно слышать такое от профессионала!

Зал грохнул.

Чемпион тоже не удержался и загоготал своим баритоном. Он недолюбливал журналистов-хамелеонов, меняющих свои симпатии по ходу изменения соотношений сил на шахматном Олимпе.

Обстановка разрядилась.

Ответив еще на два десятка вопросов, противники покинули конференц-зал.

Чемпион мира тяжелым взглядом проводил великолепно выглядевшую Симону, которая, взяв Виктора под руку, мило улыбалась вспышкам фоторепортеров.

Они медленно пошли по тротуару, девушка хотела прогуляться по вечерней Москве.

— Хороша Маша… — процедил сквозь зубы помощник чемпиона, — перед матчем с Леконтом французы создали ему некоторые проблемы. Ходят самые разные слухи об этом…

— Заткнись, я и так выиграю у него! — злобно проговорил тот. — Мне она понравилась! Жаль, что отменили древний обычай: победитель получает всё!

— Так еще не вечер! — подобострастно улыбнулся помощник.

— Конечно! — ответил лучший игрок планеты и сел на заднее сидение черного шестисотого «Мерседеса». — Поехали!

Когда машина поравнялась с гуляющей парочкой, чемпион вновь внимательно посмотрел на стройную фигуру девушки и что-то тихо пробормотал сквозь зубы.

— Что? — вскинулся его помощник-телохранитель.

— Ничего, — ответил гроссмейстер и прикрыл глаза.

Ему не давали покоя две мысли.

Первая: подруга Одинцова намного привлекательнее его жены.

Вторая: почему у этого выскочки нет профессиональной команды помощников?

Когда «Мерседес» подрулил к дому, чемпион молча сидел в машине целых две минуты. Потом негромко произнес, обращаясь к бывшему сотруднику госбезопасности:

— Проверишь по своим каналам информацию об этой парочке. Проследи за ними. Полетишь в Париж. Ты хорошо знаешь этот город, не так ли? Помощник кивнул. Он в свое время работал в столице Франции под прикрытием дипломатического статуса.

Лучший игрок мира продолжил:

— Контакты, общение, помощники, пристрастия. Особое внимание удели его бабе. И, главное, — операция «Троян». В общем, — сам понимаешь. О расходах не беспокойся. Всё.

Владимир Быстрицкий, бывший майор контрразведки, снова кивнул. По многозначительным паузам между предложениями шефа он понял: надо «рыть землю», но добыть сведения о претенденте. И желательно — компрометирующие.

Но это лишь небольшая часть поставленной перед ним задачи.

До начала матча оставалось два месяца.

Виктор с Симоной прилетели в Париж. Несмотря на свой статус, Одинцов продолжал играть за клуб Жоржа Гиршманна. Его каждый приезд на матчи команда встречала аплодисментами. И, как обычно, после игры все ехали в Le Komarov на встречу с полюбившейся русской кухней. Хозяин ресторана, обалдевший от счастья (какая реклама!), вместе с Терезой ухаживал за желанными гостями.

Парижане, прослышавшие о пристрастии претендента, охотно посещали заведение, и дела Комарова резко пошли в гору.

Цыган Миша хвастался друзьям, что пьет вместе с «самим» Одинцовым, и тот щедро платит за заказанные ему мелодии.

Юрок, Колян и их компания орали от восторга, встречая «кореша». Матильда завистливо поглядывала на счастливую Симону, вздыхала и каждый раз напивалась. После чего Патрик Фиве, второй номер команды, с трудом дотаскивал ее до дому.

Стол команды Одинцова ломился от вин: красноярцы щедро слали им подарки.

В один момент шумного, веселого застолья к Виктору подошел официант, и, наклонившись, что-то прошептал ему на ухо.

— Сейчас, я на минуту, — улыбнулся Одинцов, — позвали меня, наверное, хотят автограф.

Он подошел к выходу из ресторана и, словно натолкнувшись на внезапное препятствие, резко остановился.

На него смотрело знакомое лицо, но в первую секунду Виктор не смог вспомнить, где видел его в последний раз.

— Привет, претендент! — усталые глаза улыбнулись, и в голове Одинцова всплыл удивленный вопрос, заданный этим человеком в шахматном клубе мадам Шодэ: «Ты принял чек у араба?»

— Здравствуй, Яша! Как поживаешь?

— Нормально.

Бывший чемпион Москвы Яков Бурей внимательно рассматривал молодого гроссмейстера. Он, как и все местные игроки, был потрясен стремительным взлетом малоизвестного шахматиста. То, к чему другие безуспешно стремятся десятилетиями, у Одинцова получилось невероятно быстро. Такие вещи неизбежно накладывают отпечаток на психику неудачников.

— Присаживайся! — Яша кивнул на свободный стул. — Есть небольшой, но важный разговор.

Виктор сел, положив руки на колени.

Пожилой гроссмейстер поднес ко рту кружку с пивом, сделал несколько глотков, и, поставив ее на место, вытер указательным пальцем правой руки мокрые губы.

Взгляд Виктора непроизвольно упал на старенький пиджак Бурея.

— Да. да…, не удивляйся, потрепала меня жизнь! — с усмешкой произнес бывший чемпион Москвы. — Не сумел я ухватить птицу Счастья за хвост! Одинцов молчал.

Он знал, что большинство игроков, занимающихся в жизни только шахматами, на склоне лет испытывают большие материальные трудности. Бурей принадлежал к их числу.