Французская защита

— Хочешь разводиться со мной? — спросила она вечером на кухне, когда Одинцов молча доедал приготовленный ею плов.

— А мы уже фактически развелись, — холодно сказал он, — ты не смогла подождать всего четыре месяца.

— На свою мать намекаешь? — со злостью в голосе проговорила Лиза. Мать Одинцова по полгода и больше ожидала возвращения с рейса мужа, штурмана дальнего плавания.

Ждала честно, не обращая внимания на заигрывания мужчин.

Она была красивой женщиной. И Виктор получился точной её копией. «Если сын похож на мать — счастливым будет» — народная примета не сбывалась пока у Одинцова.

— А ты знаешь, мне ничуть не жаль, что так получилось, — внезапно для себя спокойно проговорил Виктор.

Лизины брови дрогнули.

— Даже так?

— Именно. Я как будто чувствовал там, за границей, в этой тюрьме, что ты забываешь меня с кем-то. Но не думал, что этот слащавый пентюх окажется им.

— Может, ты там себе француженку приглядел, а? — с вызовом бросила жена. — За четыре месяца-то можно столько успеть!

Одинцов молча поднялся из-за стола и пошел в комнату.

Завтра его ждало новое испытание.

Он должен был сдать документы на визу в посольство Франции…

Очередь двигалась мучительно медленно.

Двое полицейских, одетые в голубые рубашки, стояли перед круглой «вертушкой», которая была вмонтирована в высокую металлическую ограду, и внимательно проверяли документы российских граждан. Почему-то большинство в очереди составляли женщины.

Рядом расположились столики страховых компаний, без их полисов бумаги в посольстве не принимались.

Система по отбору денег у граждан, желающих посетить Западную Европу, была налажена безукоризненно.

Места в этой длинной цепочке россиян продавались: ловкие личности заходили в конец очереди и негромко предлагали за определенную плату оказаться в самом начале.

У вертушки каждые пятнадцать — двадцать минут вспыхивали конфликты.

Люди завистливо косились на обладателей машин с красными номерами, которых впускала внутрь бесшумно открывающаяся металлическая решетка.

Французы, работники посольства.

— Отонде! Отонде! (Подождите!) — восклицал полицейский под напором страждущих заполучить заветную визу.

«Боже мой! Неужели сегодня не попаду внутрь?» — Одинцов взглянул на часы и поморщился.

— Вы здесь не стояли!! — раздался истошный женский вопль. — Отойдите! Виктор вытянул шею и увидел, как двое высоких парней, нагло работая локтями, втискиваются в плотно стоящую массу людей перед самой вертушкой.

Очередь колыхнулась назад.

— Ааааааааа!! — продолжала кричать женщина. — Не пропущу!! Больно!! На глазах у всей толпы завязалась короткая потасовка. Французы в голубых рубашках молча оттеснили людей назад и захлопнули металлическую дверь перед вертушкой.

— Фини! — один из них сложил руки крест-накрест, выразительно посмотрев на несчастных людей.

Очередь заволновалась.

— Как так?? Еще полтора часа должны запускать!

Полицейские, пожав плечами, с улыбкой удалились в темно-красное здание посольства.

— Ну вот, добились!! Из за вас теперь никто не попадет сегодня! Наглецы! — раздалось сразу несколько выкриков из толпы.

Молодчики, криво улыбаясь, полезли назад, протискиваясь сквозь разгоряченную массу тел.

Их пару раз ткнули в спину, но они не посмели ответить ударами, почувствовав настроение толпы.

Она готова была разорвать их на части.

Одинцов тоскливо смотрел на архитектурные выкрутасы строителей здания посольства: крыша его причудливо изгибалась, и в некоторых местах была сделана из плотного стекла.

Спустя сорок минут охранники вышли из здания и снова открыли узкие металлические ворота перед вертушкой.

И сразу за заветную ограду попало человек двадцать, очередь заметно продвинулась вперед.

Виктор теперь находился между черными стальными прутьям с острыми наконечниками и метровым металлическим заборчиком, поставленным слева как препятствие для наглых граждан.

Счастливчики, сдавшие документы на визу, пробирались через отдельный выход рядом с решеткой для машин.

Спустя полчаса полицейские вновь открыли путь к вертушке.

Виктор заволновался.

Перед ним стояли одиннадцать человек «Неужели не пройду?»

— Десять! — скомандовал старший из полицаев, и спустя полминуты перед носом Одинцова хлопнула заветная дверца.

— Всё сегодня! — на ломаном русском произнес француз и повернулся к очереди спиной.

— Ну, надо же! — чуть не плача воскликнула миловидная девушка перед Виктором. — Второй раз подряд перед самым носом закрывают! Хоть в шесть утра очередь занимай!

Стоявшие позади вышли к вертушке, образовав плотную толпу из сорока человек

— Давайте список на завтра составим! — предложила низенькая полная дама в экзотической шляпке красного цвета.

— А что толку? — хмуро отозвался стоявший за Виктором высокий мужчина интеллигентного вида. — Рано утром придут и встанут все заново.

— Надо от нас людей дежурить поставить! — не сдавалась Красная Шапочка.

— Ну да, ночью кто будет стоять? — недоверчиво протянули сзади. — Лучше договориться, что кто-то приедет сюда со списком в пять утра и уже никого не впустит вперед! А остальные к семи — восьми подтянутся… Москвичи с машиной?! Есть желающие? Вы тогда первые в десять утра пройдете!

— Есть! — из плотного кольца людей поднялись вверх две руки.

На том и порешили.

Дама-активистка достала большой лист бумаги, и через десять минут список был составлен.

— Ну, не подведите нас! Утром — как штык здесь! — воскликнула она, передавая лист двум отчаянным бедолагам.

— Не подведем! — заверили те, и очередь медленно разошлась.

— Ты понимаешь, что наделал своей поездкой!? — друг Одинцова Костя, опрокинув очередную рюмку водки, вопросительно уставился на Виктора.

«Так. Барьер, за которым развязывается язык, преодолен. Интересно, что он мне дальше скажет?»

Бывший одноклассник, наколов на вилку маринованный огурчик, смачно захрустел, закусывая.

Прожевав, развил тему дальше:

— Ты оставил женщину, симпатичную, между прочим (указательный палец вверх, назидание — напоминание), а сам? Ни ответа, ни привета! Ку ку! Поминай, как звали!

— Я не мог сразу сообщить о случившемся, — глухо произнес Виктор.

— Не смог он! Да! Какой-то дед позвонил и рассказал, что тебя замели в тюрягу! Представляешь, каково нам было узнать? Собирался вернуться, как говорят, со щитом, а получилось — на щите! Завязывай, брат, ты с этими шахматишками! Наливай! Что не пьешь совсем?