Французская защита

Симона приподняла полный бокал красного вина и посмотрела Виктору в глаза:

— Я хочу выпить за тебя! За твои успехи — нынешние и будущие!

— Спасибо, милая… — ответил Одинцов и внутренне вздрогнул от своей смелости.

«Он назвал меня так в первый раз… как это… приятно, но непривычно и даже пугающе… неужели между нами…?» — Симона маленькими глотками пила вино, чуть опустив голову, чтобы не выдавать смущения…

Они посидели еще с час, когда девушка капризно воскликнула:

— А я потанцевать хочу!

Виктор беспомощно покрутил головой:

— Ну, я же не знал, что здесь не танцуют… Тогда давай, пойдем, поищем такое место.

— Не надо искать! Я знаю рядом замечательную дискотеку в погребке! Хочешь?

— Конечно!

Виктор подозвал официанта, расплатился по счету и они вышли к площади Одеон.

— Красиво здесь как! — Виктор оглянулся по сторонам. — Что за собор вон там?

— Давай, подойдем ближе, теперь я буду у тебя как экскурсовод, — Симона взяла мужчину под руку и увлекла за собой, — мы находимся в Латинском квартале Парижа. Здесь много исторических мест, вон там, справа идет рю Бонапарт, на ней жил художник Монэ и писал виды этой улочки.

Они медленно шли по осенней листве, с каждой минутой ощущая, что сегодняшний вечер сближает их как-то по-новому, необычно, волнующе…

— А вот и знаменитый собор Сен-Сюльпис, святого Сюльпиция, один из старейших, — продолжала Симона, — там внутри фрески Делакруа, но лучше идти туда днем.

Она провела Виктора мимо массивных дверей собора и ступила на тротуар узкой, короткой улицы:

— А вот здесь, по роману Александра Дюма, жили герои «Трех мушкетеров». На этой улочке, видишь — девушка показала на синюю табличку, прибитую к стене дома, — под названием rue Ferou жил Атос, там дальше, на rue Servandoni — Д’Артаньян, и на rue Cassette — Арамис.

— Откуда ты все это знаешь? — удивленно спросил Виктор.

— Изучала историю латинского квартала в Оксфорде, — просто ответила спутница.

— Значит, ты должна была знать и про наш ресторан? — Одинцов остановился и заглянул в глаза девушке.

— В общих чертах, конечно, — ироничные искорки заставили шахматиста чуть покраснеть:

«Вот… открыл ей Америку…, она больше меня раз в сто знает о Париже…»

Они повернули после собора налево, прошли мимо Одеона, Европейского театра и оказались на улочке Monsieur le Prince.

— Вот это место! — воскликнула Симона, указывая на ярко освещенный вход в погребок.

— I Escale — прочел Одинцов на вывеске и тут же перевел, — «Остановка».

В зале дискотеки веселье было в самом разгаре. Симона увлекла спутника к барной стойке, быстро заказала легкие коктейли и в эту минуту заиграла классическая румба.

Девушка вопросительно посмотрела на спутника.

Одинцов набрал в грудь воздуха: «Была, не была!»

— Танцуем? — он тронул кисть Симоны.

— Конечно! — засмеялась та, и они присоединились к другим парам, медленно скользящим в центре зала.

…Виктор ощущал прикосновение груди Симоны и чувство этой первой, совсем невинной близости полностью захлестнуло его. Он смотрел в призывно улыбающиеся глаза прекрасной девушки, и все в жизни ушло далеко на второй план, даже не на второй, а на какой-то десятый; потому что вот она — рядом, так близко, касается его щеки своими пышными волосами, он ощущает аромат ее духов и неповторимый запах женского тела, новый, неизведанный, желаемый.

Симона грациозно-чувственно, как и должна партнерша в этом латиноамериканском танце, двигалась то на месте, словно флиртуя с мужчиной, то скользила по блестящему полу, увлекая его за собой.

…Медленно… один такт в две секунды… раз-два, раз-два!

— А у меня для тебя есть сюрприз! — неожиданно произнесла девушка в момент, когда они почти коснулись щекой друг друга.

— Какой? — улыбался Одинцов.

— Ни за что не угадаешь! — кокетничала Симона. — Я привезла тебе небольшой подарок из Лондона.

— Правда?? Как неожиданно… — искренне обрадовался и одновременно удивился Виктор.

— Я его попозже вручу, хорошо?

— Конечно…

Танец закончился, и они сели на свое место.

— А что ты мне можешь рассказать об этом погребке? — спросил Одинцов.

— Здесь, на улице Monsieur le Prince когда-то звучала музыка Карибских островов. И знаешь, кто привез оттуда музыкантов?

— Кто?

— Христофор Колумб. И вместе с ними тут отплясывал разные танцы, быть может, и похожую румбу.

Снова зазвучала музыка, Симона весело воскликнула:

— О! Это «ча-ча-ча»! Пойдем, я тебя научу!

«Эх, назвался груздем — полезай в кузов!» — и Виктор старательно копировал элегантные движения партнерши.

— Так, так! — щеки девушки раскраснелись. — Не отставай! Три быстрых шага — раз, два, три! И два медленных на два счета — раз, два! Понял??

— Стараюсь — улыбнулся Одинцов.

— Хорошо… так…так! Шаги короче делай! Отлично! У тебя получилось! Продолжаем!

Они вышли из погребка, весело смеясь. Виктор крепко обнимал правой рукой тонкую талию Симоны. Девушка встряхнула каштановые волосы и помахала кистями рук около лица:

— Уф! Жарко как было там! Понравилось танцевать?

— Конечно! Очень! Было так замечательно… — и, чуть помолчав, Виктор добавил, — сегодня у меня один из самых памятных дней в жизни, наверное…

Симона сразу посерьёзнела и отвернула взгляд в сторону. Огни Парижа мягко светили в глаза, мимо, несмотря на поздний час, проносились автомобили.

— Я тебя провожу, — сказал Одинцов и только в эту секунду вспомнил, что уже практически опоздал на последний поезд в НегЫу.

— Хорошо, — тихо ответила девушка.

— Такси! — закричал Виктор, увидев светящиеся желтые шашечки на крыше приближающегося автомобиля.

Машина промчалась мимо.

— Они здесь, как и Питере вашем, не останавливаются. Только на стоянках можно взять такси! — улыбнулась Симона. — Идем, я знаю, здесь недалеко!

Они забрались на заднее сидение автомобиля. Симона назвала адрес, пододвинулась поближе к спутнику и положила голову на его плечо.

Всю дорогу она молчала, как будто признание Одинцова выбило ее из того жизнерадостного состояния, в котором она находилась весь вечер. Спустя двадцать минут машина остановилась напротив знакомого дома на бульваре Пого.