Французская защита
Шрифт:
— Это — секрет?
Девушка кивнула и продолжила:
— И еще — тебе трудно будет бороться с ней, она играет на два порядка выше «Мефисто».
— Это мы еще посмотрим! — эмоционально возразил Одинцов.
Все без исключения шахматисты оценивают уровень своей игры выше адекватного. Иначе они — не настоящие игроки.
— А ты самолюбив и амбициозен! — Симона
— Виктор! — Жорж, стоящий поодаль, нетерпеливо взглянул на часы.
— Ладно, тебя ждут! Счастливого полета, спасибо за вечер! — и девушка, чуть приподнявшись на носочки, слегка коснулась губами щеки Одинцова.
Тот, ошалело заморгав ресницами, хотел что-то сказать, но красавица быстро скользнула в салон своей машины.
— Пока, до встречи… — Виктор поднял ладонь верх, провожая взглядом отъезжающий автомобиль.
— Станция «Люберцы один!» — хрипло прозвучало в динамике, и Одинцов отвлекся от воспоминаний.
Он поежился, в вагоне было прохладно, днем еще чуть пригревало низкое солнце, а к вечеру лужицы покрывала тонкая корочка льда. За окном на платформе суетились люди, торопясь побыстрее войти в вагон. Машинист электрички время от времени включал обогрев, и откуда-то снизу противно тарахтел старый мотор. Пассажиры быстро заполнили почти все сиденья, напротив Виктора сели две молоденькие девушки.
Они переглядывались, бросали на мужчину мимолетные взгляды, иногда что-то шептали друг другу на ухо.
Одинцов по-прежнему задумчиво смотрел в окно, погруженный в свои мысли, и ничего не замечал вокруг.
Вокруг слышались обыденные разговоры о житье-бытье, быстро растущих ценах, инфляции, за спиной кто-то зло и отчаянно ругал демократов во главе с Ельциным.
Несколько раз вдоль прохода пробирались «несуны», предлагающие разнообразный товар, в основном китайского производства.
В углу веселилась компания молодых парней и девчонок, возвращавшихся, видимо, с чьего то дня рождения. Из небольшого транзисторного магнитофона, стоявшего на полу у их ног, звучало горластое:
— Отпустите меня в Гималаи Там раздеться смогу при луне! Там раздеться смогу догола я И никто не пристанет ко мне!— Вишь, какие песни сейчас крутят, ни стыда, ни совести у людей не осталось! — раздался сбоку резкий скрипучий голос, и Одинцов вздрогнул. Он повернул голову.
Мужичонка в засаленной темной куртке ненавидяще смотрел на молодежь. В руках он держал газету «Завтра», раскрытую на первой странице.
— Эх, было время! — со злобным сожалением проговорил пенсионер. — Тогда таких сразу к ногтю, и в оборот! А сейчас…
Видя, что Одинцов не поддерживает его благородное негодование,
попутчик безнадежно махнул рукой и уткнулся в газету.Время от времени он прекращал жевать губами при чтении и восклицал:
— Как правильно! Вот так их! Так!
Девчонки, удивленно поглядывая на закоренелого «совка», тихо похихикивали.
Если бы люди умели читать мысли, и услышали то, что быстро проносилось в голове Одинцова в эти минуты, то вагон электрички наверняка впал бы в удивленный столбняк.
Виктор снова прокручивал в памяти моменты возвращения в Москву из Парижа, минуты горечи и разочарования, радости и надежды, и ту секунду внезапного Озарения.
Секунду, после которой его жизнь теперь могла круто измениться…
…В Шереметьево-2 Одинцов уже не ожидал, что его будут встречать. Поэтому быстро, не вглядываясь в лица людей, прошел мимо толпы, миновал частных извозчиков, катя за собой модный чемодан на колесиках.
На большом, тяжело переваливающимся своим длинным телом автобусе Виктор доехал до «Планерной», и оттуда на метро по прямой ветке до «Таганки».
Он поднялся на лифте на свой десятый этаж, и, достав ключи, начал открывать дверь.
— Что за черт! — Одинцов недоуменно посмотрел на замочную скважину.
Ключ, которым он пользовался столько лет, никак не входил в отверстие.
«Ага. Ясно. Поменяла замки на двери. Ну что ж, это интересно…»
Он нажал на кнопку звонка и прислушался.
Тишина.
Никаких шагов или шевелений за дверью. Снова звонок. Тот же результат.
Виктор чертыхнулся и беспомощно покрутил головой.
«Не ломать же дверь? Куда она с ребенком делась?»
Он подошел к соседней двери и позвонил.
— Кто там? — раздался знакомый голос минутой спустя.
— Это я, Елена Ивановна, ваш сосед. Одинцов.
— Минуту!
Соседка, одетая в махровый халат, с повязанным на мокрые волосы полотенцем, вышла на лестничную площадку.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте. Не знаете, Лиза с Наташей, где могут быть?
— Они вроде бы собирались на дачу к ее родителям. Вы только сейчас приехали из-за границы?
— Да. Разрешите позвонить?
— Конечно, конечно, проходите.
Из квартиры соседей Одинцов набрал номер Элеоноры Владимировны.
Длинные гудки. Никого дома.