Французский шелк (Том 2)

– Я принесла вареных раков и , батон хлеба. И еще это.
– Она робко положила на стол сложенную двадцатидолларовую бумажку.

Он посмотрел на деньги, но не взял их. Ущипнув себя за кончик носа, он прикрыл глаза и опустил голову, словно читая молитву. Так прошло некоторое время.

– Джек!
– дрогнувшим голосом позвала она - Что случилось?

Он поднял голову. В глазах его блестели слезы.

– Я думал, ты разозлилась на меня из-за нашей последней встречи.

– Нет.
– Она обогнула стол, так чтобы их уже ничто не разделяло - Просто я была ошеломлена, когда ты поцеловал меня, вот и все.

Он притянул ее к себе и крепко обнял.

– О боже, спасибо тебе. Спасибо тебе, Иисусе.
– Он погладил ее по волосам.
– Я думал, что потерял тебя, Мэри Кэтрин. Я не заслуживаю того, чтобы в моей несчастной жизни появилось такое милое создание, как ты, но я молился и молился, чтобы господь вернул мне тебя. Давай помолимся вместе Он опустился на колени, увлекая ее за собой Пока они стояли коленопреклоненными на грязном линолеуме, лицом к лицу, он читал молитву, восхваляющую ее красоту и чистоту. От эпитетов, которые он подбирал, Мэри Кэтрин становилось неловко, и она краснела. С его губ слетали слова восхищения и обожания, и, когда он наконец произнес "аминь", взгляд ее был исполнен любви и удивления.

– Я даже не предполагала, что ты испытываешь такие сильные чувства ко мне, Джек.

Он смотрел на нее, как на видение.

– Ты словно ангел, озаренный светом этой свечи. Я боюсь ослепнуть от твоей неземной красоты.

Но этого не произошло, и Джек бодро поднял руку, коснувшись ее волос. Наклонившись вперед, он прижался губами к ее губам. Мэри Кэтрин была разочарована, что он поцеловал ее закрытым ртом, но, когда он, разомкнув губы, прижал их к ее шее, от удивления и восторга у нее перехватило дыхание.

Прежде чем она смогла осознать, что происходит, он уже покусывал ее грудь сквозь тонкую ткань платья и расстегивал жемчужные пуговки.

– Джек?

– Ты права. Нам надо лечь в постель. Бог не велит заниматься любовью на полу.

Он подхватил ее на руки и отнес в постель. Не давая ей опомниться, он все целовал ее в губы, стягивая с нее платье. Вскоре она осталась лишь в трусиках и белоснежном лифчике, но и то ненадолго. Его горячие руки заскользили по ее обнаженному телу, и их прикосновение было самым что ни на есть чувственным. Оно рождало величайшее наслаждение и в то же время ощущение страшного греха. Но Джек ведь был проповедником, так как же можно было это считать грехом? Наоборот, он уводил людей от греха.

Снимая с нее остатки одежды, он все шептал что-то о красоте и совершенстве своей Евы.

– Бог создал ее для Адама. Чтобы она была его подругой, партнером в любви. И вот теперь он посылает мне тебя.

Ссылки на библейские сюжеты успокаивали Мэри Кэтрин, приглушали муки совести. Но, когда Джек остался без трусов и она ощутила прикосновение его твердой плоти, в глазах ее промелькнули тревога и страх.

– Ты хочешь проникнуть туда? Он рассмеялся.

– Ну да. Так ты еще девственница?

– Конечно, Джек.
– Ее признание потонуло в крике боли. Был дождливый сентябрьский день, когда Мэри Кэтрин сообщила Джеку Коллинзу весть о том, что его ожидает отцовство Они встретились у аркады Кабильдо после очередной его проповеди, которая закончилась рано из-за непогоды. Прикрываясь зонтом, они добежали до его дома, где от запахов несвежей еды и немытых тел ее затошнило. Оказавшись в его комнате, они тут же разделись, сбросив с себя мокрые одежды, и забрались в постель, укрывшись грубыми простынями. И тогда Мэри Кэтрин прошептала:

– Джек, у меня будет ребенок.

Его губы, блуждавшие по ее шее, внезапно замерли. Он вскинул голову.

– Что?

– Ты разве не расслышал?

Она нервно закусила нижнюю губу; повторять сказанное ей не хотелось. Вот уже несколько недель она страдала, проверяя, не ошиблась ли в своих догадках. Но, пропустив второй приход месячных и измучившись от приступов тошноты по утрам, она уже почти не сомневалась.

Мэри Кэтрин жила теперь в постоянном страхе, что родители обратят внимание на ее налившиеся груди и заплывшую талию. Она строго хранила свою тайну, не доверяя ее никому. Несколько месяцев назад она оставила всех своих подруг, променяв их компанию на общество Джека, и теперь она считала себя не вправе обращаться к ним со своей проблемой. Кроме того, таких, как она, попавших в беду девчонок, обычно осуждали и осмеивали все, включая и лучших подруг. Так что, если бы Лисбет и Элис и захотели дружить с ней и дальше, их родители никогда бы этого не допустили.

Мэри Кэтрин решилась на исповедь, выбрав церковь в другом округе. Она шептала признания, а щеки ее горели, и слова застревали в горле. Спасало лишь то, что она видела перед собой ширму да слышала чужой голос. Исповедоваться реальному человеку, с глазу на глаз, было бы невыносимо.

Так она и несла одна бремя своего греха.

Теперь же Мэри Кэтрин с ужасом ожидала реакции Джека.

Он привстал в постели и молча смотрел на нее какое-то время, словно лишившись дара речи.

– Ты сердишься?
– слабым голосом спросила она.

– О нет.
– И добавил, уже увереннее:

– Нет.
– Присев на кровать, он взял ее влажную холодную руку в свою.
– Ты думала, я рассержусь?

Она испытала такое невероятное облегчение, что едва могла говорить. Горячие соленые слезы потоком хлынули из глаз.

– О, Джек. Я не знала, как ты отнесешься к этому. Не знала, что мне делать.

– Ты еще не говорила родителям?
– Она покачала головой - Что ж, это хорошо. Это же наш ребенок Я не хочу, чтобы кто-нибудь омрачал нашу радость.

– О, Джек, я так тебя люблю.
– Она обхватила его за шею и начала исступленно целовать.

Он снисходительно принимал ее ласки, потом, рассмеявшись, слегка отстранил ее от себя.

– Ты ведь понимаешь, что это означает?

– Что?

– Мы должны пожениться.

Она сложила руки под подбородком. Глаза ее светились счастьем.

– Я надеялась, что ты скажешь именно это. О, Джек, Джек, никто еще на свете не был так счастлив.

Они предались охватившей их страсти, а потом еще долго лежали, мечтая и планируя свое будущее.

– Я хотел уехать из Нью-Орлеана на несколько месяцев, Мэри Кэтрин. И до сих пор не уехал только из-за тебя. Но теперь, поскольку у нас будет малыш, мне надо подумать о нашем будущем.
– Он строил планы насчет своего пастырства.
– Может быть, мне удастся найти кого-нибудь для исполнения церковных гимнов и аккомпанирования на рояле. У некоторых проповедников целый штат сотрудников. Помощники ездят по городам, организуют выступления. И к тому времени, когда приезжает сам проповедник, аудитория там уже подготовлена и соответствующим образом настроена. Вот этого я и хочу. Я не создан для улиц и нищенских заработков. Когда-нибудь я пробьюсь на радио. А потом и на телевидение. Ну как тебе?