Франкенштейн: Мертвый город
Шрифт:
Из магазина канцелярских товаров она поехала домой, собираясь утром продолжить расследование, которое начала с подачи мистера Ябу Тамазаки из «Дейли ньюс». Она обещала связаться с ним не позднее завтрашнего вечера, и он никоим образом не намекнул, что информация требуется ему раньше. Между прогулкой и переодеванием она успела позвонить ему и доложить о предварительных результатах, и даже чуть покраснела, когда он похвалил ее за проявленные ум и эффективность, добавив, что она – «настоящий Сэм Спейд» [51] .
51
Сэм
По пути на обед мистер Нозава спросил, не грозит ли это расследование какой-нибудь опасностью. Его жена ответила, что ее дорогие родители, так же как родители мистера Тамазаки, были иссеями, то есть эмигрантами первого поколения, и даже полнейшие незнакомцы оставались связанными нерушимыми обязательствами. Он согласился. По словам миссис Нозава, он обычно с ней соглашался. И одобрил ее решение написать письменный отчет, оттачивая свое мастерство изложения фактов на бумаге, за что я ему очень признателен.
За шесть недель после переезда из квартиры в доме без лифта в дом дедушки мистер Иошиока звонил мне пару раз, всегда днем, когда я был дома один, чтобы спросить, все ли у меня хорошо и продолжаю ли я играть на рояле. Я рассказывал ему о тех пустяках, которые происходили в моей жизни, а он делился со мной сведениями о жизни в многоквартирном доме, из которого мы уехали.
В тот вторник, после ухода Малколма и Амалии, но до возвращения мамы и дедушки, мистер Иошиока позвонил вновь, в четверть пятого.
– Как прошел твой день, Иона? – спросил он.
Я подумал о мисс Перл: ее совете, предупреждении, признании, что она – душа города, которая обрела плоть, и о большой черной сумке с удивительным содержимым.
– Пожалуй, мне от него досталось, – ответил я и рассказал обо всех событиях этого дня, за исключением мисс Перл. Если бы я когда-нибудь рассказал ему о ней, это могло произойти только в личном разговоре, лицом к лицу. Прежде чем он успел спросить, что случилось, я добавил: – Но при этом все у меня хорошо, просто отлично, я познакомился с такими клевыми ребятами, которые живут напротив.
Он позвонил по делу, не для того, чтобы поболтать.
– Ты видел сегодняшнюю газету? «Дейли ньюс» за вторник?
– Газету принесли, но я ее не раскрывал. Да и потом, в ней не все новости.
– На первой странице фотоснимок вчерашней демонстрации у Городского колледжа. Среди тех, кто на фото, мистер Смоллер и мисс Делвейн.
– Я видел их вчера по телику.
– Как тебе известно, телевизора у меня нет, и перспектива увидеть мистера Смоллера на экране не подвигнет меня на такую покупку.
– Я смотрел… увидел и моего отца.
– Это интересно. Твоего отца на фотографии нет.
– Они что-то замышляют. На войну им глубоко плевать.
– Прочитай газету, – предложил мистер Иошиока. – Думаю, ты увидишь, почему они пришли к Городскому колледжу. Но сначала я должен сказать тебе, что мистер Камазаки и мистер Отани наконец-то связались со мной. История обрела продолжение, и полную
информацию я получу завтра. Я бы хотел увидеться с тобой в четверг. Когда тебе будет удобнее?Учитывая, что дедушка и мама понятия не имели о темах, которые нам предстояло затронуть, я ответил, что ему лучше приехать от одиннадцати до четырех. В это время никто не узнал бы о его визите и, соответственно, не задал бы неудобные вопросы.
– Я приеду в два часа дня. А теперь я должен сказать тебе кое-что еще. Две недели тому назад твой отец и мисс Делвейн съехали с квартиры, в которой жили, и теперь никто не знает, где их искать. По компетентному мнению мистера Отани, они перешли на нелегальное положение.
– И что это означает?
– Это означает, что они заметают следы, ожидая, что в какой-то момент власти начнут их разыскивать. Возможно, они уже живут под вымышленными именами. Если они, как ты говоришь, что-то замышляют, помимо того, что уже сделали, то это что-то случится летом, скорее раньше, чем позже.
Мисс Перл, моя сверхъестественная наставница, пришла ко мне с советом и предупреждениями, потому что в ближайшем будущем меня поджидает некий поворотный момент, и отделяют меня от него дни – не годы. Этим летом, сказал мистер Иошиока. Одно подтверждало другое.
– В четверг я расскажу тебе больше, Иона, – добавил мистер Иошиока. – Я не хотел тебя пугать. Надеюсь, не испугал.
– Нет, сэр. Что бы ни случилось, в долговременной перспективе все будет хорошо.
– Это чисто буддийская позиция.
– Что?
– Очень мудрая, – ответил он вместо того, чтобы объяснить. – Самая мудрая. Увидимся послезавтра, в два часа дня. И пусть все у тебя будет в порядке, Иона.
– Я на это надеюсь. То есть, все так и будет. Все у меня будет в порядке. И вам желаю того же.
На первой странице «Дейли ньюс», над сгибом, мисс Делвейн и мистер Смоллер выглядели так, словно прибыли с разных планет, чего там, из разных солнечных систем. Она могла родиться на планете Супергорячих женщин, тогда как он прилетел на Землю с планеты Несчастных мужчин.
Читая статью, я быстро понял, что имел в виду мистер Иошиока, когда говорил, будто газета, возможно, объяснит мне интерес это странной маленькой банды к Городскому колледжу.
Когда демонстрация подходила к концу, взорвались семь бомб, одна вслед за другой, по всему кампусу. Никого не убило, никто не получил тяжелых ранений, правда, шестерых все-таки немного зацепило. Власти не сомневались, что бомбы сознательно расположили так, чтобы избежать жертв, с тем, чтобы создать полнейший хаос, отвлечь полицию, а особенно – службу безопасности кампуса.
С хаосом получилось. Когда взрывы загремели со всех сторон, демонстранты не знали, куда бежать, поэтому побежали в разные стороны, сталкиваясь друг с другом. Бомбы на самом деле представляли собой большие дымовые шашки, так что кампус сразу заволокло огромными клубами дыма. Мало того, что дым уменьшал видимость, так от него еще слезились глаза, и все расплывалось.
Сотрудники службы безопасности кампуса оставили свои посты и привычные маршруты патрулирования, бросившись к местам взрывов в полной уверенности, что многие раненые нуждаются в их помощи. Охранник галереи Альберта и Патрисии Бартон, примыкающей к Колледжу Искусств, запер дверь перед тем, как покинуть ее, но два человека, ограбивших галерею, открыли дверь восьмой бомбой.