Френдзона

– Прости, - говорит она. - Я просто так офигенно рада за тебя, Кексик.

И вот оно - то тепло, что отсутствовало все это время в центре моей груди. Все еще улыбаясь, я потираю эту область, будто бы пытаясь защитить ее от недавнего холода.

– Ты смотрела игру?

– Ты и так знаешь, что смотрела. Ты был крут.

– Гм, я неплохо показал себя.

– О, уверена, что совсем неплохо. Всего-то одиннадцать превосходных пасов, сто двадцать четыре ярда и два тачдауна, - голос Айви стихает.
– Ну что, хватит с тебя комплиментов, Кексик?

Мне нравится, что она следила за игрой.

– Возможно, - говорю я с улыбкой.

– Было бы куда лучше, если бы ты была здесь.

Айви вздыхает.

– Ты собираешься винить меня за это всю оставшуюся жизнь?

– Даже не знаю. А мы собираемся провести вместе всю оставшуюся жизнь?
– мое дыхание перехватывает от мысли навечно быть с ней, и чтобы скрыть это, я смеюсь.

Но кажется, она не замечает. Ее тон такой же дерзкий, как и всегда.

– Нет, если ты будешь и дальше ныть, словно хренов старикашка.

Я фыркаю и глажу свою грудь в неком странном ритме. Но внутри меня все еще никак не могут улечься эмоции. Я слишком нервничаю, дергая ногой, пока разговариваю с ней.

– Мы возвращаемся завтра. Хочешь чем-то заняться?

– Конечно, - на заднем плане слышится шум, словно Айви возится с чем-то. Она никогда не сидит неподвижно на месте. В этом плане мы с ней очень похожи.
– Что ж, ты сегодня идешь куда-то?

– Нет, я проведу эту ночь в отеле.

– Что? Почему?
– она настолько офигенно милая, когда сердится.
– Тебе следует отпраздновать победу.

Улыбаясь, я тянусь и хватаю свои наушники, подключаю их к телефону так, чтобы иметь возможность общаться без надобности держать в руках телефон.

– Я праздную с тобой.

Следует неловкая пауза, и внутренне я проклинаю свой длинный язык.

– Мак?
– спрашиваю я, когда пауза слишком затягивается.
– Ты тут?

– Ага... я здесь, - ее голос нежен, не уверен.
– Я просто... Я бы хотела быть там с тобой. Мне следовало приехать ради тебя.

– Ты здесь, - моя рука замирает поверх сердца, и я рассредоточиваю пальцы шире, прижимая их сильнее, словно это может облегчить боль в груди.
– Я имею в виду сейчас. Этот разговор тоже считается.

– Грей?

– Да?
– шепчу я.

– У нас все в порядке? То есть, я сказала, что...

– Я уже говорил тебе, Мак. У нас все хорошо. Мы можем просто оставить это в прошлом?
– пиздец, больше я не хочу этого напряжения между нами. Оно меня убивает.

– Ладно, ладно, - шаркающие звуки на заднем плане становятся громче.
– Разраженный Гас (нарицательное, которое используют, когда кто-то раздражен).

– Для тебя сэр Раздраженный Гас, - я немного улыбаюсь.
– Что ты делаешь? Я слышу шум.

– Что за шум?
– спрашивает Мак уверенным голосом, что вынуждает меня улыбнуться на полную.
– Клянусь, я не раздеваюсь!

– Хах.

– Я просто стелю постель, если тебе так уж интересно.

Мое тело мгновенно напрягается. Не помогает и то, что я голышом развалился на постели. Но я все равно пытаюсь, чтобы мой голос звучал естественно.

– Хочешь, чтобы я уже отпустил тебя спать?

– Нет.

Каким-то странным образом я слышу, как она проскальзывает под одеяло. Волоски по всему моему телу встают дыбом. Мои руки медленно движутся вниз живота, мускулы напрягаются, а возбуждение возрастает. Я представляю, как рука Айви скользит по моей коже, отчего мне приходится подавить стон.

Но не до конца, тихое фырканье срывается с моих уст, и я спешу что-то сказать, чтобы скрыть это.

– Я тоже ложусь спать.

– Иисусе, ты реально ведешь себя как старикашка. Уверен, что с тобой все нормально?
– симпатия в ее тоне слышится четко и ясно.
– Мне кажется, нужно попробовать, не горячий ли у тебя лоб.

– Я устал, Мак, - говорю я легкомысленно.
– И если ты не поможешь мне с этим, я повешусь. Ты ведь будешь ухаживать за мной, если я заболею и ослабну от какой-то неведомой викторианской болячки? Потому что если не будешь, то представь, как хреново тебе потом станет. Когда ты поймешь, что позволила мне умереть.

– О какого рода болезни мы вообще говорим? О чем-то типа чахотки? Или холеры?
– Мак хихикает в трубку.
– Если это холера, то тут я тебе не помощник, Кексик.

– Миленько, - я кладу руку за голову, устраиваясь поудобнее.
– Мак?

– Да?

– Ты говорила, это было плохо. Я имею в виду секс, и...

– Грей!
– ее раздражение явно слышно в тоне голоса.
– Мы же решили больше не говорить на эту тему?

Я морщусь, ощущая себя крайне дерьмово и ругая свой болтливый рот.

– Черт, да. Знаю. Это... Ладно, хорошо, это не дает мне покоя. Не то, - замечаю я, прежде чем Айви успеет заговорить, потому что слышу, как она раздраженно сопит, - что у тебя нет секса, как такового. А то, что ты сказала, будто он был плох. И мне хотелось бы знать почему, - мое сердце снова словно ударяется о ребра.
– Он... Он причинил тебе боль, дорогая?

На мой взгляд, это было бы непростительно с его стороны. И я готов сжечь чертову землю дотла, если тот парень ранил ее.

Тихий голос Мак прорывается сквозь гул в моей голове.

– Нет, Грей. Нет, все было не так, - она смолкает, и я тоже молчу, глубоко вдыхаю, собираясь с мыслями и киваю, не смотря на то, что Айви меня не видит. Мое тело расслабляется от накатившегося чувства облегчения, отчего голова сильнее погружается в подушки.

Когда Айви снова начинает говорить, ее голос кажется ниже и напряжение.

– Это было просто... ох! Прелюдия был великолепна. Я хотела этого, Грей. Сильно, знаешь ли?

И снова я киваю. Мой голос, кажется, покинул меня. На самом деле я не желаю думать о каком-то уебке, подарившем Айви "великолепную" прелюдию. Зачем я вообще спросил ее?

– То есть я планировала это, сходила к врачу и стала принимать противозачаточные и...

– Это немного расчетливое планирование, как для первого раза.

Она еще раз раздраженно сопит.

– Знаю. Но вот такая вот я. Я планирую. Организовываю. И не доверяю презервативам...

– Не доверяешь?

– В роли защиты от болезней - да, но ты хоть осознаешь, что в 18% случаев они не предохраняют от беременности?

Я не хочу даже думать об этих случаях и статистике. Одна идея о маленьких Греях вызывает у меня дрожь. Однако прямо сейчас я смеюсь, желая сменить данную тему.