Фрэнки Ньюмен против Виртуальности
Шрифт:
Всё это звучало логично и, пожалуй, было правдой. Так я им об этом и сказал.
— Этот вопрос — ваше единственное условие? — спрашивает Джейсон.
— Да нет, — успокаиваю я его, — будут и другие!
И вот после этого начинается бешеный торг! С места в карьер заявляю, что буду вполне удовлетворён, если в случае успеха моей миссии фирма всего-навсего сделает небольшое изменение в названии: «Джейсон, Доусон & Ньюмен». У Доусона при этих словах начинается икота, а Джейсон, хоть весь и кипит, но спокойно объясняет мне, что это несправедливо, и вместо этого предлагает пять миллионов. Я ехидно замечаю ему, что даже с такими деньгами не смогу от них скрыться: ведь ясно же, что они не захотят оставить в живых свидетеля, который знает обо всех их делах, и только партнёрство может
— Хорошо, Фрэнк, — говорит Джейсон, как бы подчёркивая этим «Фрэнк», что я уже почти их партнёр, — скажу честно: будь ты действительно таким болваном, каким нам расписала тебя Элизабет, я бы, конечно, не согласился. Но ты доказал, что ты действительно парень с головой, и твои качества могут быть нам полезны. Но до этого ещё нужно дойти. Слушай, что ты должен сделать…
13. Фрэнк Эдвенчер и Клара Бьюти
Я снова в Рочестере, и уже четвёртый день в локальном варианте играю в «Поиски сокровищ», и это — моё единственное занятие. Всё как будто вернулось в то время, когда я был начинающим детективом и, не имея клиентов, развлекал себя компьютерными играми. Только условия сейчас несопоставимо комфортнее. Мне не надо заботиться о хлебе насущном, стоит только позвонить, и тут же в мой офис принесут еду и питьё; и не бифштекс с картофелем, а самые изысканные блюда из «Дилайта»: меню со мной каждое утро согласовывают. Вот только покидать офис я не могу, хотя думаю, что если бы стал настаивать, что мне необходимо развеяться, они бы пошли и на это. И я смог бы даже поехать, скажем, на пляж. В сопровождении «вольво», разумеется, с неизменным Бистом за рулём и Смайли рядом.
На этом этапе игра «Поиски сокровищ» — самая важная деталь плана Блейна. Я должен стать в ней асом, до тонкостей знать все стадии, каждую их деталь, и научиться уверенно проходить всю игру до конца, потому что только в этом случае я смогу вернуться в виртуальный Рочестер с победой и перейти в следующую стадию Плана. О конечной его цели думать не хочу. Она разнится с моей собственной. Но на данном этапе они совпадают. По моей версии, в каких-то местах виртуального мира некоторые игры двух «Д» пересекаются, и я намерен перепрыгнуть и потеряться. Но это потом, а сейчас я тренируюсь и ищу возможные точки пересечения.
Со мной пойдёт Клара. Это и есть та самая замечательная идея Блейна. В этой игре она — Красавица, которую Эдвенчер отбивает у пиратов и должен вместе с ней дальше проходить все стадии. Клара к игре не готовится. Ей не надо. Вся её роль сводится к тому, чтобы испуганно кричать при малейшей опасности, звать на помощь Эдвенчера, отвлекая его от основной задачи; стоять, прислонившись спиной к дереву, пока он (я) будет (буду) расправляться с теми, кто покушается на неё…
Тут я начну с нового абзаца. Я видел её прототип на экране. Та в некоторых сценах одета в две узенькие полоски — в двух местах, зато в тех, которые, как принято считать, будучи закрытыми, охраняют-таки женщину от нескромных взглядов мужчин, на самом деле к ним приковывая. Хитрюги! Но на прототипа я уж сумел бы не глядеть, дерясь на саблях со Смоуком, сжимая горло какого-нибудь Хру Вонма или сбрасывая на палубу с бом-брам-стеньги Хоука. Без этого забот хватит! И так не уверен, что с ними справлюсь. Но вид Клары, одетой во всё вышеперечисленное, в реале будет меня отвлекать. Во-первых, любая, даже и не узенькая, верхняя полоска на ней не способна…
Ладно. Увидев игру, я очень захотел, чтобы вместо Клары был бы Гибсон. То есть, Доусон. Его вид даже вообще без единой полоски никак бы не смог меня отвлечь, и я бы победил всех негодяев…
Так вот. Героиня Клары должна кричать, звать, стоять, зато в финале каждой стадии (а их шесть) нежно целовать героя. Вот это последнее примиряет меня с тем, что пока я буду
глядеть на неё, в испуге прижавшуюся к очередному дереву (секвойе, пальме, баобабу), меня будут бить разными видами холодного оружия, включая пятки аборигенов.А хитро-гениальный замысел Блейна состоит в том, что каждую стадию герой может пройти только вместе с героиней. Если я где-то от неё избавлюсь — стадия не пройдена, и меня отбросит на её начало. А если я такой дурак, что сделаю это три раза — кончится число попыток и… Не знаю, что «и»… В обычной компьютерной игре можно начать заново, а тут…
Потом по плану Блейна-Джейсона я, знаменитый герой, в виртуальном же Рочестере становлюсь главным претендентом на должность мэра, часть баллов несчастного Шаффнера переходит ко мне, и у того не хватает денег на совершение той самой операции…
Зачем мне об этом думать? До этой стадии я не пойду.
Вот, с точками пересечения что-то наметилось. Когда в четвёртой стадии два пигмея тащат Бьюти… Кстати, зря она почти не сопротивляется; вряд ли они хотят сделать с ней то, чего она больше всего боится, скорее, просто съедят… Так вот, в этот момент — неясное свечение..
Всё-таки, дураки они, а Блейн мой компьютер не проверил на наличие программ: какие у меня есть. Его понять можно: столько времени без спиртного — от Рочестера до Хаммерстоуна и обратно. Короче, запускаю я Camtasia, снимаю это место, потом расшлёпываю покадрово. Есть один! Но очень мутно. Мне хотя бы лицо увидеть, понять — не так уж и много у них игр! Меняю расширения, гоняю через все графические, и в тот момент…
Вы же догадались. В тот момент, когда лицо кого-то из кадра уже на кого-то похоже, и я готов опознать игру, звенит колокольчик над дверью. Всё как в плохих детективах. А вы чего ожидали? Неужто в какой-то момент приняли меня за хорошего? Я, разумеется, закрываю программу и снова запускаю игру.
Вообще, конечно, странно. Я никого не вызывал, а меня никогда не беспокоят — строжайшее распоряжение Джейсона. Я должен постичь игру, и мне нельзя мешать. Видно, это понимают, поэтому, ступают на цыпочках — шагов я не слышу. Да мне и не до этого: стою у скалы, слева у очередного дерева Бьюти, три эфиопские морды, угрожая копьями, не дают прорваться к ней, а мне надо, чтобы она оказалась хотя бы у меня за спиной, и уж тогда я…
И в это время у меня за спиной действительно кто-то оказывается и садится в кресло, и я понимаю, кто это и вздрагиваю… Эфиопы, естественно, не вздрагивают, а поднимают меня на копья и тащат на костёр. Сейчас будут есть. Этого, к счастью, в игре не предусмотрено, поэтому снова появляется заставка третьей части: на экране Эдвенчер и Бьюти. Заставка должна висеть секунд пять, дальше снова начнётся стадия, но я успеваю нажать «Pause/Break» и закуриваю. Висит заставка.
— Это я? — слышу я сзади, из кресла.
— Чушь, — говорю, — дура там какая-то: орёт всё время. И некрасивая.
Вы не поверите: после этого мы молчим минут двадцать. Ну, по крайней мере, секунд пять. А потом, как я и задумал, первой говорит она.
— А ты её не защитил.
— Была охота! — говорю, не поворачиваясь.
То есть, хотел не поворачиваться. Она сегодня в длинном платье; розовом, плечики на нём такие… красивые, в общем, и немножко — чуть-чуть! — обнажены — это я уже про её плечики. — а дальше, от плеч, всё как-то вырезом не в один слой, а завёрнуто немножко… почти до груди полуокружностью… Не умею я женскую одежду описывать. А платье длинное. Даже туфелек не видно, коленок — тем более. А они у неё — очень красивые. Если передвинуться взглядом, то рядом с платьем виден давно немытый пол. И даже полоска от «Моррис», которую срываешь, когда открываешь пачку.
Я разворачиваюсь и нажимаю «Enter». Теперь я собран и хорош! В заднем ударе по морде одному эфиопу пяткой, левой рукой другому — по почкам, и прорываюсь к дереву. Наконец-то, она у меня за спиной! А то, что снова двое с копьями — так это пустяк! Пинком правой отбиваю одно копьё вверх, второй эфиоп уже напуган и готов убежать…
— С тобой, и правда, можно туда пойти, — слышу я тихий голос сзади, но не от дерева, а из комнаты.
Тут же Эдвенчер останавливается, как вкопанный, и я снова смотрю, как его тащат на костёр.