Фрэнки Ньюмен против Виртуальности

Из ванной выходит Клара и приглашает меня пройти туда. В качестве временной одежды после душа мне предложено воспользоваться её халатом. Несмотря на мои предыдущие семейные сложности, я всё же не сумел обзавестись каким-либо видом психического расстройства сексуального характера. Будь я фетишистом — такое предложение несомненно швырнуло бы меня на высшую грань блаженства. А так я представил, насколько смешно и нелепо буду выглядеть в женском халате, и застыл в нерешительности. Клара всё поняла.

— Ладно, Фрэнк, — говорит она, — немного изменим порядок наших дел. Иди и мойся, а я прямо сейчас куплю тебе одежду — магазин в соседнем доме.

Это вариант меня устраивает, и я, успокоенный, ухожу в ванную.

Клара проделывает всё молниеносно. Едва я заканчиваю мыться, слышу её голос:

— Фрэнк, твоя одежда на стуле у двери!

Приоткрываю дверь и втаскиваю внутрь стул. Ещё одна загадка женщины: каким образом они со стопроцентным попаданием определяют размер одежды не знакомого им человека? У них потрясающий глазомер, или это проделывается на интуитивном уровне? Причём, дар этот они приобретают ещё при рождении. Когда после развода с Лиззи я находился в глубокой депрессии, меня взялась опекать одиннадцатилетняя соседская девчонка Кэтти (я давно заметил, что у нормальных женщин материнский инстинкт может выражаться в абсолютно ненормальной, буквально, маниакальной форме. Такие женщины способны увидеть детеныша в любом живом существе вне зависимости от его возраста и размеров). «Жениться тебе надо, дядя Фрэнк, вот что я тебе скажу! — говорила она, сидя рядом со мной на скамейке и болтая ногами. — А чтобы понравиться хорошей женщине, ты должен быть прилично одет. Ну, посмотри на себя, не стыдно тебе? Не старый ещё мужчина, а одеваешься, как столетний старик»! Мы пошли с ней в магазин, она сама выбрала мне брюки, рубашку и куртку и скомандовала: «Иди примерь»! Все размеры подошли, и Кэтти, критически осмотрев меня, сказала продавщице: «Мы это берём»! Потом они вместе стали подбирать мне обувь и что-то спорили между собой о цвете и фасоне туфель, не обращая на меня никакого внимания и обмениваясь репликами вроде: «Нет, это ему не понравится»! «Разве вы не видите: этот цвет ему не идёт»! — и, в конце концов, пришли к общему мнению. По моему глубокому убеждению, в таком виде я смог бы составить достойную компанию разве что огородному пугалу, но перечить не посмел, а потом с немалым удивлением заметил, что женщины и впрямь стали обращать на меня больше внимания.

Вот и сейчас, глядя на себя в зеркало, обнаруживаю, что оттуда на меня смотрит весьма помолодевший и элегантный мужчина. Выхожу из ванной. Клара оглядывает меня точь-в-точь, как Кэтти, и удовлетворённо кивает, а затем подходит и быстрыми и неуловимыми движениями устраняет в моей одежде какие-то небрежности, невидимые мужскому глазу. Оказывается, пока я одевался, она успела соорудить лёгкий завтрак, и мы усаживаемся за стол. Я излагаю ей свои мысли по поводу гонок с гандикапом.

— Компьютер, вижу, у тебя есть, но нам понадобится ещё ноутбук на тот случай, если придётся вносить какие-то коррективы прямо в подвале.

Ноутбук у неё тоже есть, поэтому после завтрака я предоставляю Кларе заниматься хозяйственными делами, а сам включаю компьютер и лезу в Сеть.

4. План Ньюмена-Доусон против плана Джейсона-Блейна

Интересная вещь: чем дольше занимаюсь этим делом, тем больше возрастает тот промежуток времени, за который мне удаётся сообразить, что снова иду не в том направлении. Только к исходу третьих суток, найдя вполне перспективного для моего замысла игрока, понимаю, что вся моя идея и выеденного яйца не стоит: без оборудования Блейна игру на территорию Перехода мне не загнать. Сообщаю об этом Кларе, и мы оба погружаемся в глубокое уныние. За брата она сейчас спокойна: я разъяснил ей, что документы на него я оформил реальным днём, но за свою собственную судьбу мы сможем не волноваться, только покончив с лабораторией.

— Фрэнк, — спрашивает Клара, — Джейсон тебе проговорился насчёт банков, так может там уже всё само собой решилось?

— Может и так. Но узнать об этом мы сможем только тогда, когда в нашей теперешней жизни дойдём до того дня, когда их фирма лопнула.

— Я сегодня на улице случайно встретилась с миссис О’Конноли, — задумчиво продолжает она. — она живёт на другом конце города, и мы с ней встречаемся не чаще нескольких раз в год, поэтому она совсем не в курсе моих дел. Так вот, мы разговаривали как обычно, и вообще жизнь здесь течёт обыкновенно, так обязательно ли нам догонять то время? А если остаться жить в этом?

— Ты забываешь, что в понедельник нас с тобой здесь станет по двое: ты вернёшься из Коламбуса, а меня привезут из Хаммерстоуна. Что тогда? Хорошо, если будет так, как в фильме Земекиса: крутятся двойники рядом — и ничего страшного. А если такое недопустимо? Значит, по одному из нас просто исчезнет. И, скорее всего, это будем мы, потому что те Фрэнк и Клара свои действия уже совершили, и это не может быть отменено… Ох, не знаю я, как всё будет. Да и никто в мире не знает.

— Сегодня четверг, — размышляет Клара, — значит, у нас осталось три-четыре дня. Немного.

Я вздыхаю. Мне очень совестно перед Кларой: ведь она оказалась в этой ситуации из-за меня, а я ничего не могу придумать хотя бы для её спасения. Допустим, игру-то с игроком я нашёл, но даже если предположить невозможное — я как-то сумею проникнуть в лабораторию Блейна — толку от этого никакого: ни черта не смогу разобраться в его аппаратуре. Хотя…

— Тебе приходилось встречаться с Блейном? — спрашиваю я.

— Не часто, — удивленно говорит она. — Он постоянно в запоях: то в творческом, то в алкогольном. А почему ты спросил?

— Подожди, сейчас объясню… А как у него с женщинами, не знаешь? Ну, в том смысле — обращает он на них внимание?

— Ого, ещё как! Мне от него буквально прятаться приходилось! Мы как-то делали один проект…

— А ты можешь один раз от него не спрятаться?

Клара внимательно смотрит на меня.

— Кажется, я понимаю. Выкладывай, Фрэнк.

— Тебе надо как-то уговорить его, чтобы он загнал в подвал выбранную нами игру. Ну, например, интересно тебе это очень, хочешь попробовать, как это — очутиться внутри виртуальности. Не раз, мол, в неё играла и мечтаешь оказаться там на самом деле, чтобы не на экран смотреть, а самой участвовать. Ну, каприз у тебя такой. Женский. И непременно поставить условие, чтобы об этом никто не знал. Сможешь?

Клара задумывается, потом уверенно кивает, и мы с ней начинаем обсуждать детали Перехода.

— Хуже всего, — признаюсь я, — что эту штуку с Блейном можно будет проделать всего один раз, ну, в крайнем случае, два. Дальше он обязательно что-нибудь заподозрит. А у меня нет уверенности, что мы с первого или второго раза попадём именно на ту игру, которая доставит нас туда, куда нам нужно. Нет никакой гарантии, что игрок не бросит в неё играть, например, всего на один день раньше, чем мы рассчитываем. И тогда — полный крах.

— А ты все игры просмотрел? — спрашивает Клара.

— Куда там! Дошёл до 224-й страницы, а там их ещё полно!

— Давай посмотрим вместе, — предлагает она. — В своё любимое кафе Блейн придёт не раньше семи, значит, у меня есть ещё восемь часов. Да и идти-то ещё пока к нему с чем: мне ведь надо назвать конкретную игру, в которую хочу попасть, а мы её ещё не знаем.

Это разумно, и мы на этот раз усаживаемся перед компьютером вдвоём. Просматриваем почти в полном молчании, только изредка вставляя что-то, когда попадается знакомая.

— Ха, «Приключения червячков»! — оживляюсь я. — В этой игре я — настоящий ас!

— А мне не хочется быть червячихой! — заявляет Клара.

— Да нет, что ты! Это я просто так сказал — и в мыслях не было! Хотя убеждён, что и червячиха из тебя получилась бы тоже очень красивая. С точки зрения червячка, конечно.

— Благодарю за комплимент, — насмешливо говорит она, — хотя и весьма сомнительный!

Я собираюсь уйти с этой страницы, как вдруг Клара хватает меня за руку.

— Подожди! — взволнованно говорит она. — А разве это нам не поможет?