Фридолин, нахальный барсучок
Шрифт:
Обычно при подобных разбойничьих набегах впереди бежал Изолис, а супруга его, Изолина, держалась позади. Дело в том, что, хотя брак их можно было назвать удачным, Изолина так и не смогла совладать со своим хитрым и даже коварным лисьим нравом: про себя она считала, что её далеко не умный супруг может спокойненько бежать впереди подвергаясь тем самым и большей опасности.
Но сегодня Изолина бежала на два-три корпуса впереди лиса и, часто оборачиваясь, тявкала, призывая его тем самым поспешать. Изолис недовольно огрызался: оказывается, барсук так крепко хватил его за лапу, что большую часть пути лису пришлось ковылять только на трёх.
Когда показались первые
Так оно и получилось: на берегу озёра, чуть ниже дома, где жили Дицены, копошилось несколько кур, каждая из которых в жухлой траве под голым орешником надеялась раздобыть что-нибудь интересненькое. Притаившись за низкой каменной оградой шенефельдского сада, Изолина некоторое время наблюдала за курами. Вдруг она ринулась вперёд — и самая жирная представительница куриной общины уже трепыхалась у неё в зубах. Чуть придавив скандалистку клыками и заставив её таким образом навсегда замолчать, Изолина, не мешкая, устремилась к барсучьей норе.
Но трёхлапому лису повезло ещё больше. Пробираясь вдоль камышовых зарослей по другому берегу озера, он увидел, что в проруби плавают утки. Изолис терпеливо подождал, покуда они неуклюже не выбрались на скользкий лёд, прыжок — и несколько мгновений спустя он уже спешил восвояси с жирным селезнем в зубах. Правда, на трёх лапах с тяжёлой добычей нелегко было бежать, однако такая закуска стоила, пожалуй, труда.
В деревне пропажа некоторое время оставалась незамеченной, хотя на улице и играло довольно много детей. Обе лисы знали, оказывается, своё разбойничье ремесло.
Покуда Изолис добирался со своей ношей домой, его более шустрая Изолина уже прибыла ко входу в барсучью нору на Острове. Она опустила курицу на землю и прислушалась: не донесётся ли каких-нибудь подозрительных звуков из-под земли. Вскоре её тонкий слух уловил далёкое похрапывание — Фридолин крепко спал. Тихо, припав на все четыре лапы, лисица стала подкрадываться к барсуку и застыла, подобравшись к нему так близко, что могла уже достать его. Но она хорошо помнила, как он укусил её за нос, а Изолиса за лапу, и потому приняла твёрдое решение не щадить более этого маленького нахального барсучка, а прикончить его на месте. Но в то же время она хорошо понимала, что для этого надо было укусить его очень сильно и точно, — на ответ у барсука не должно остаться ни сил, ни возможностей. Поэтому она сейчас застыла возле самого барсука, обдумывая и оценивая положение.
Для человеческих глаз здесь, в норе, два метра под землёй, царила кромешная тьма, но у лисы глаза светятся, как и у барсука, поэтому для них здесь стоял приятный сумрак и вблизи вполне можно было кое-что разглядеть. Изолина и разглядела: барсук лежал на брюхе, положив голову между передними лапами, и крепко спал. Как нарочно, голову он просунул в самый выход из котловины, и лиса могла его укусить только в загривок, за голову, а ей надо было схватить его за горло. Если она не сумеет перекусить ему сразу горло, то завяжется схватка, а этого-то Изолина хотела избежать.
Так размышляя, лиса в конце концов решила прибегнуть к военной хитрости, этого, собственно, и следовало от неё ожидать. Повернувшись к барсуку спиной, она стала щекотать ему нос кончиком своего пушистого хвоста. И притаилась: что будет?
Фридолин
подобрался и чихнул раза три. Свежий ветерок, дувший сверху из трубы, показался ему со сна неприятным, и он невольно отодвинулся подальше вглубь, подставив лисе свой незащищённый бок. Такой возможностью Изолина решила немедленно воспользоваться — она разинула пасть…Никогда ещё за всю свою барсучью жизнь Фридолин не находился в большей опасности… Ещё секунда, другая…
Но тут что-то загремело сверху, и прямо на Изолину скатилась дохлая утка. От неожиданности лиса подскочила; столь точно рассчитанный бросок не удался, и укус пришёлся в подбородок Фридолина. А он, после того как расчихался, уже только дремал и не раздумывая цапнул Изолину прямо в нос… Лисица, взвыв от боли, отпрянула назад. Окончательно проснувшийся Фридолин — за ней. Конечно же, у Изолины пропала всякая охота продолжать схватку. За последние двадцать четыре часа её уже второй раз цапнули за нос, и во второй раз довольно основательно. Оставив так не во время скатившегося ей на голову селезня у входа в котёл, Изолина стала выбираться из норы, облизывая сильно кровоточащий нос.
Можно представить себе её настроение, когда она натолкнулась на супруга, спускавшегося с её курицей в зубах. А тот остановился, словно громом поражённый: разве он мог подумать, что его маленькая шутка окажет подобное действие! Как и многие другие мужья, он хотел преподнести Изолине сюрприз и сбросил его по круто спадавшей норе прямо супруге на голову.
— Изолиночка! — взмолился он, обиженный её гневными попрёками. — Разве мог я подумать, что ты опять что-то затеваешь с барсуком? Мы же решили его не трогать. Надо же было договориться…
— Дурак ты, дураком и остался! — злобно зарычала на него Изолина. — Ой, ой, ой, мой нос! Хоть бы куда-нибудь ещё укусил! Совсем нюх из-за этого барсука потеряю! Ой как щиплет, ой как режет!
— Подумаешь, нос! Мне он лапу прокусил, и то я не хныкал, — возмутился Изолис, оскорблённый тем, что его обозвали дураком.
— Нос — это тебе не лапа, и лапа — это тебе не нос! — ответила Изолина…
И в таком вот духе перебранка супругов продолжалась без конца. Когда она всё же утихла, Изолина строго приказала мужу достать из норы селезня. Осторожно Изолис стал спускаться и сразу же отскочил назад — грозное фырканье пояснило ему лучше всяких слов, что хозяин норы не спит и злоба его на непрошеных гостей ничуть не угасла.
— Да ну его, селезня этого! — крикнул Изолис жене.
— Хватай его и тащи наверх или трусишь? — ответила сверху Изолина.
Послушный лис лязгнул зубами, но тут же подался назад — уж очень близко от его собственной морды очутились два ряда барсучьих зубов. К тому же на стороне хозяина норы были все преимущества — сам скрытый в трубе, он выставил вперёд только свои зубы. Фридолину селезень был вовсе безразличен, он никогда и не думал о такой добыче. И неповоротливость его не позволяла ему поймать такую птицу. Но он был полон решимости не подпустить лис к своему гнезду. Голод и гнев превратили миролюбивого и безобидного Фридолина в отчаянного бойца.
Супруги наверху всё ещё бранились, что, разумеется, не помогло им добраться до селезня. В конце концов им пришлось довольствоваться курочкой, причём Изолина, как поймавшая и доставившая её и к тому же тяжело раненная, потребовала себе большую часть. После столь лёгкого обеда обе лисы остались голодны, а для нового похода в деревню было уже слишком поздно. Спускался вечер, и вся домашняя птица уже сидела под замком. Так голодные лисы и легли спать. Фридолин тоже лёг, но одним ухом спал, а другим слушал.