Фронтир

Больше слов не было нужно. Сержант рванулся к ней, как раненая птица. Тетсухара писал: мгновение счастья даётся каждому, нужно только уметь его уловить. На горизонте собирались тучи. Их ещё не было видно, но напряжение уже появилось в замершем воздухе. Осталось немного. Бродяга носился вокруг, жадно впитывая новые ощущения, копя опыт. Он всё прекрасно понял, и момент узнавания не пропустил. Разобраться бы теперь, что это узнавание значило. Тонкая, ещё не отчетливая тревога оживала в потаенных уголках свободного от земных уз сознания. Когда-нибудь облака перерастут в грозу.

Первую весеннюю грозу.

Этот взгляд непросто было ухватить, тот будто бы ускользал куда-то, стоило на нём сосредоточиться. Наивный детский взгляд древнего, искушённого в галактической политике дитя, хотя какое там дитя. Перед Ксил восседала нога на ногу на слишком высоком для неё коленчатом стуле чужинка-ирн, существо само по себе предельно смертоносное, даже если на миг позабыть о прожигающем тебя насквозь путеводном свете чужой искры.

Как необычно. Она её почти боялась.

Творениям Создателя не престало испытывать столь бурных эмоций. Рождённый из пепла в пепел да сойдёт, само существование Ксил есть быстротечно и преходяще. Создатель был способен строить и разрушать целые миры, звёздные системы, шаровые скопления. Каждый из Ксил был возрождён к жизни из небытия посмертия — так Создатель соблюдал собственные правила невмешательства в дела иных цивилизаций, сводя роль своих детей до тишайших чуженаблюдателей. Ксил становились те из людей, которым довелось умереть. А кто мог быть воссоздан единожды, тотчас без проблем возродился бы и вновь.

Чего вообще Ксил могли бояться? За их плечами не то чтобы таилась — скромно восседала галактическая туша Создателя. Да, далёкого, да, вынужденно пассивного, да, холодного и глухого до чужих страхов и радостей. Но всё-таки — титанического сознания возрастом в миллиарды лет, тянущегося собственной непоколебимой волей за миллионы светолет отсюда.

Только лишь затем, чтобы годами её апатично выслушивать.

Но то Создатель. Он застал зарю тёмных звёзд и первых квазаров, он добровольно покинул бездны Войда лишь с появлением юных протопланет. Он видел рождение и смерть сотен цивилизаций. Он сам и сгубил большинство из них прежде чем осознал, что творит. Какие чувства в нём могло порождать это тщедушное существо?

Создатель не испытывал чувств вовсе.

Но Ксил — испытывала. И ей было страшновато заглядывать в эти глаза, которые были старше её самой, да что там, самого первого из Ксил.

И эта чужая искра… она была самым странным в этом существе. Если Создатель просвечивал сквозь собственных детей своеобразным прожектором, оживляющим изнутри весь окружающий театр теней целиком, если искра Кандидата жила в нём неуютным напоминанием о тщетности всякой попытки прямого контакта плазмоида и человека, то эта искра больше напоминала Ксил один неприятный момент, когда она впервые столкнулась с Первым.

Её в тот миг будто изжарило в огне плазменной горелки. Никакой Создатель, далёкий и холодный, не мог произвести на неё подобного впечатления.

Вот и сейчас, искра не просто жила в этом теле, она пронизывала его насквозь, сливаясь с ним воедино и не подчиняя, а именно сосуществуя как единое целое. Ирн, в отличие от Кандидата, в отличие от Ксил, была плоть от плоти настоящей Избранной. И в её присутствии становилось жутко.

— Вы так на меня смотрите, голубушка, будто на приведение.

Хрустальный звоночек её смеха разлетелся по «Лебедю», никак не желая затихать вдали.

— Не ожидала, что в этом рейсе у меня предполагались, хм, попутчики.

— Вы хотели сказать — ирны?

— Никак нет, любые попутчики, иначе зачем мне «Лебедь», можно было и регулярным грузопассажирским трансгалом воспользоваться.

— Срочная миссия, понимаю, — ирн с напускно серьёзным видом принялась кивать.

— У нас не бывает срочных миссий, — почему-то обиделась Ксил.

— Не соглашусь, вы, люди, слишком кратковечны, чтобы не торопиться. Это в вашей природе, вечно куда-то спешить, бегом-бегом, а вдруг не успеете, и, что любопытно, при этом постоянно не успеваете, вы заметили?

Ксил в сомнении подняла бровь.

— Насколько мне известно, базовая физиология ирнов без аугментации и внешних биорециркуляторов предполагает среднюю продолжительность жизни сто двадцать ваших оборотов, то есть чуть больше сотни лет террианского стандарта в пределах двух сигм. О какой кратковечности вы сейчас рассуждаете?

Ирн в ответ по-птичьи наклонила голову. Должно быть, много с летящими дело имела.

— Вы интересовались базовой физиологией ирнов?

— Я не интересовалась, но, видимо, интересовался…

— Создатель, — заботливо подсказала ирн.

— Да. Однако вы не ответили на мой вопрос.

— Знаете, не всё то, что мы транслируем о себе в Галактику, является такой уж чистой правдой.

— Ну, Создатель, он имеет возможность узнать обо всём напрямую.

Ирн хмыкнула и снова села ровно.

— Если вы о других Ксил, то у ирнов таких, как вы, живо выбрасывают в вакуум на корм плазмоидным медузам.

Верилось с трудом. Впрочем, Ксил и правда не могла припомнить никаких подробностей о возможных контактах Создателя с ирнами, что, впрочем, тоже ни о чём особенном не говорило, она много чего не знала, просто как-то не случилось. Можно было, конечно, прямо сейчас обратиться к Создателю и… нет, всё-таки снова нет. Не по этому ничтожному поводу.

— То есть у меня совсем нет шансов побывать на Ирутане?

— У вас? Голубушка, да прилетайте. Вам даже всё покажут и всё расскажут.

— Но?

— Никаких «но»! Просто вы ни черта космачьего не поймёте, — было странно от этого внешне ребёнка слышать подобные архаизмы. — А вот попытка внедрить ваших «чуженаблюдателей» непосредственно в наше общество была бы чревата немедленным разрывом всех дипломатических контактов с Метагалактикой. Ирны не заблуждаются об истинной роли Галаксианина в межзвёздной политике.

Вот даже так? Ладно.

— Опасаетесь, что Создатель будет разнюхивать, куда делись ваши мужчины?

Ксил показалось, или на короткое мгновение в голубых глазках ирна мелькнула злая молния? Впрочем, та мгновенно взяла себя в руки.

— Это не такой уж секрет. Но я шутку оценила. А теперь давайте к делу.

Интересно как, а до этого они, выходит, просто светскую беседу вели?

— Я только что с Альфы.

А она хороша, знает, когда ловчее ударить исподтишка.

Ксил, кажется, тоже на мгновение упустила контроль. Откуда эта мелкая… впрочем, ладно.