Фронтир

Идти прямо к тем катакомбам?

Но он обещал Сэми… обещал ведь не вмешиваться, кто за язык-то тянул! Теперь оставалось только одно — проследить за ним самим, хотя следы уводили далеко в сторону от хранилища, попробовать остановить, попробовать объяснить. Помочь, в конце концов…

Сержант, дай слово, что ты не будешь вмешиваться. Ради Кеиры прошу. Это наше дело, не ваше.

Вот ведь попал в положение.

Сержант тряхнул головой, пытаясь привести голову в рабочее состояние, надо что-то решать, но что? Здесь скоро начнётся нечто небывалое. Сама идея принимать активное участи в качестве одной из сторон во внутрипланетном конфликте казалась тяжёлым бредом. Как это говорится: всеми данными мне средствами… Каким-то образом Гости попали в самый центр событий, но начинать применять навыки оперативника здесь, на и без того полумёртвой планете… Это чудовищно. Вся его подготовка протестовала. Так нельзя!

Сержант покопался в памяти, выуживая лица. Те, кто входил и выходил из дома Сэми за последний месяц, те, кто беседовал с ним, но, бросив взгляд на приближающегося Сержанта, тут же спешил раскланяться. Все как на подбор потомки вовлечённых, и они, именно они теперь собираются вступить в вооружённый конфликт с представителями своего же народа? Даже поведение тех парней на холме, напавших на него, было более понятным. Взаимная ненависть, мышление в категориях поражения и победы… Всё это ужасно, но объяснимо, но что же такое для друзей Сэми Гости, что они готовы на подобное?

Это всё необходимо остановить.

Сержант мрачно глянул в сторону дороги, ведущей к хранилищу. Там лежат законсервированные орудия убийства. Насилие всегда порождает насилие, так учили его в Академии, так говорил весь его жизненный опыт. Не надо позволять насилию свершиться, даже ценой собственной жизни. Следы Сэми ещё чувствовались довольно отчетливо, когда Сержант, перейдя снова на бег, двинулся за ним.

Ледяные струи хлестали по лицу, полы плаща струились за ним, придавая ему какой-то гротескный облик, пришло почему-то в голову. А ещё мелькали тут и там светлые волосы существа, похожего на ребёнка, существа, которое так презирает смерть. Заметив в очередной раз сквозь подлесок отблеск мокрой ткани, Сержант подумал, что Золотце права. Как-то она ему сказала, что воин действует, даже когда стоит на месте. Нельзя убить в себе бойца, можно убить только человека. Ирны всегда правы, но всегда правы по-своему.

Скоро деревья кончились, уступив пространство более приспособившемуся кустарнику да чудовищно вымахавшим вьющимся растениям. Ушло в историю то время, когда вокруг расстилались леса, покрывавшие всю долину от предгорий до океана. Куда делись благородные арки крон широколиста, которые словно пригибают человека к земле своей поражающей воображение высотой? А где стройные деревца пираи, нежные и потрясающе прекрасные дубы сок? Теперь лишь перелески суховника с грехом пополам выживали под гнётом радиации. Здесь когда-то была жизнь, а вот что осталось. Сегодня не это его волнует… а жаль. Старые проблемы часто кажутся смешными на фоне новых неудач.

Сквозь морось показались бетонные стены зданий дальнего посёлка. Серые строения будто пригибались к земле под струями белесого дождя, пропитавшего воздух. Странно было смотреть на отгороженные от мира ставнями окна, кажущиеся от этого жалобно сощурившимися. Запертые двери угрюмо темнели под скатом крыши, и ни один голос не расколол серую тьму.

Пару лет назад всё было не так, хоть тоже и не очень хорошо, но не так. Даже дождь здесь странный, не журчит, а шипит, — размеренно думал на бегу Сержант, — как будто скользкий спрут опутал мир своими щупальцами. Небо — смерть, земля — тоже смерть.

Смерть, удерживаемая лишь могучим иммунитетом да имплантатами Гостя. Пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей, Сержант принялся вспоминать, захватил ли Сэми, уходя, антирадиационный инъектор, что всегда висел у двери. Будет плохо, если не взял, хотя он же не самоубийца.

Когда острая звездочка Сэми за уголком его глаз уже была почти рядом, Сержант услышал зуммер сигнала. Разом остановившись, он активировал канал экстренной связи.

— Сержант.

В слуховой центр мозга полилась лавина вопящих и шипящих звуков, сквозь которые донесся знакомый голос. Учитель.

— Хорошо, что ты откликнулся. Отправляю к тебе транспорт.

— Что у вас там?

— Прорыв в пределах периметра 415-200. Это серьезнее, чем раньше! — по мере обработки сигнала шум отфильтровывался, и голос Учителя становился все отчетливее, — мне срочно нужен второй оператор, кроме тебя некому. Сержант, тут совсем худо дело, поспеши, я прошу.

Мысли Сержанта принялись метаться, ища выход, ситуация становилась всё серьезнее. Да что ж это такое.

— А как же Самоин? Он разве не свободен?

— Он… — Учитель на миг запнулся, словно что-то в горле застряло, вопли фона тут же усилились, — он куда-то делся, нет его нигде, нужен ты.

Тьма побери, и что же мне прикажете теперь делать?

— Торопись, Сержант, под атакой почти весь северный сектор защиты. Транспорт уже на подлёте.

Замерев, Сержант схватил в кулак мокрые от дождя волосы и с силой дернул, словно намереваясь их вырвать с корнем. Всегда приходится выбирать. Всегда. Не об этом ли выборе твердила Золотце, когда они в последний раз беседовали? Под угрозой заражения посёлки общим населением в сто тысяч человек, и никого нельзя снять с дежурства, ведь могут быть еще прорывы, Учитель ни за что не стал бы беспокоить его сегодня без крайней необходимости. Ну почему в этом мире всегда приходится чем-нибудь жертвовать. И всегда это оказываются близкие тебе люди! Всегда. Сержант уже прекрасно понимал…

Время, кажется, тянется так долго, но когда оно проходит, начинаешь признавать, как же быстро оно летит. Путь был не близок и страшен, но Избранные своих путей не выбирают. Я навеки пришёл в этот мир.

Учитель всё что-то говорил, но внимание Сержанта было приковано к призрачной фигуре, вдруг возникшей поодаль. Человек был едва различим за пеленой ливня, но почему-то казалось, что он почувствовал бы его и в полной темноте — невозможно не узнать свою собственную тень. Закутанная в плащ фигура была словно соткана из водяных струй, воздетые руки молили кого-то, силуэт на фоне блеснувшей молнии четко отложился в памяти. Взгляд, тот самый взгляд, всё тот же взгляд. Это был старший из тех двоих. Призрак из глубин Вечности.

…прекрасно понимал, что выбора-то нет.

Так и не ответив, Сержант оборвал связь и ещё раз отправил на базу корректировку пеленг-сигнала. Вот и весь твой выбор. Вновь сверкнула вспышка, словно взмах меча, обагренного кровью. И взгляд растворился в ярости водной стихии.

Тряхнув головой, Сержант нахмурился, пытаясь сообразить, что же всё-таки произошло за эти кажущиеся теперь эфемерными и нереальными краткие мгновения. Но мысли в голову не шли. Сержант шарахнулся, когда рядом раздался тихий голос Золотца.

— Вот и настал час твоего выбора, о нём я тебе говорила. Жаль, что он был столь интуитивен и, вместе с тем, так неуверен. Но ирны говорят, сделанный выбор — правильный выбор. Пожалеешь ты ещё о нём… но зато тебе больше не придётся выбирать. Горько, однако именно таков был твой долг — долг, больший, чем смерть твоих врагов. Долг перед твоими людьми. Слушай свой голос, избранник. Жаль, что не вышло с тобой как следует поговорить, ибо теперь ты больше не властен быть собой — выбор не даст. Мне пора, не нужна я здесь более. Ксинта’нте — случится, свидимся.