Фрося

следующий раз Фрося уже приедет с дочерью.

Фрося с Басей сердечно распрощались в прихожей и у дверей, не сдержалась, со слезами

расцеловала пожилую женщину, ведь с этим человеком её Анютке предстоит жить под

одной крышей и неизвестно сколько.

глава 60

Кто бы мог подумать, но Фрося с лёгким сердцем собиралась покинуть свой дом и такое

хорошо налаженное хозяйство.

Нет слов, сердце болело за старших детей, которые, как не крутись, всё же были ещё

очень молодыми для самостоятельной жизни, но она свято верила, что это ненадолго.

Ходатайство в высшие инстанции о разбирательстве в деле Алеся Цыбульского уже

пошло по назначению.

В середине августа Фрося с Аней собрали скромный чемоданчик с вещами девочки и

отправились в Вильнюс устраиваться на новом месте, а это было, ох, как не просто.

Надо было окончательно оговорить все условия проживания у Баси, записаться в школу,

желательно в русскую, ведь изучать по полной программе литовский язык уже было

поздно.

Фросе ещё предстояло решить вопрос с финансами и от этого тоже пухла голова.

Анюта ещё была очень мала для того, что бы решать это самостоятельно, а кому поручить

эту миссию...
–

Оставить деньги у Баси явно было не целесообразно, та далека была от хозяйственных

проблем, жила в своём налаженном мирке, рассчитывая полностью на опеку сына.

Можно и нужно было бы доверить эти функции Ицеку, надёжней товарища трудно было

ещё сыскать, но при наличии такой сварливой и жадной жены это было крайне сложно.

Раввин Рувен был уже очень стар и болен, вешать на его голову эту проблему Фрося не

хотела, да и трудно ему было бы этим заниматься, а вот посоветоваться можно...

Ранее предупреждённый телеграммой Ицек встретил их на вокзале.

Дело в том, что в руках и на плечах пассажиров были неподъёмные сумки и мешки.

Фрося везла для своей девочки и её опекуньши гору продуктов из собственного хозяйства,

с таким грузом она не могла расхаживать по городу, дотянуть бы до места.

Ицек всегда весёлый и доброжелательный, когда рядом не было его чудесной жены,

смеялся от души, глядя на эту картину:

– Фрося, ты думаешь, в Вильнюсе исчезли продукты из магазинов или этого хватит на

всю жизнь...

Та, пыхтя под грузом, отшучивалась:

– Ну, пусть хоть недолго Аня побалует хозяйку моими разносолами, тут и на твою долю

найдётся...

– Ах, брось, моя Кларочка всё равно сгноит от жадности, пусть лучше всё останется у

мамы...

Он взвалил часть багажа на себя, вышли с вокзала в город, взяли такси и поехали к его

матери.

Зайдя в квартиру, они увидели Басю на том же месте в кресле, в окружении того же

набора её увлечений, как будто и не прошёл месяц.

На этот раз она не осталась сидеть, а кряхтя медленно поднялась и пошла на встречу

гостям:

– Здгасте, здгасте!

Деточка, какая ты худенькая, кгасивенькая, настоящая идеше мейдул!

Какие гвазки, какая стгойная фигугка!

Не обращая внимания на сына с Фросей, она взяла Аню за руку и повела в ей

предназначенную комнату.

– Смотги догогая, это твоя кговать, в этой пововине шкафа будут твои вещи, а в дгугой

мои, ты не пегеживай, поместимся, сколько мне уже надо, пагочка тгусов и пагочка

хаватов...

Сюда, в этот угоу, твоя мама купит тебе стоу, где ты будешь девать угоки.

Мой шлемазл повесит над ним поуки для книг, я думаю, что тебе будет хогошо у меня.

Зови меня, тётя Бася, ты не знаешь идиш, я тебя научу...

Фрося с Ицеком только переглядывались и улыбались, слушая пожилую женщину.

Аня подбежала к маме, обняла и зашептала сбивчиво:

– Мамочка, лучше и придумать нельзя, тут здорово, я согласна здесь жить, а тётя эта,

просто чудо...

Оставив большую часть продуктов и Аню у Баси, Фрося с Ицеком отправились к нему

домой, надо было вручить привычную авоську с Фросиными разносолами, его жене, что-

то всё же достанется её мужу и детям.

Главное, надо было замаслить Кларочку подношением и тогда она не будет пилить мужа

за то, что он уделяет много внимания этой сикше.

После того, как хозяйка получила в свои руки продукты и удалилась на кухню, Ицек с

Фросей спустились в подвал, где располагалась сапожная мастерская, хозяин отпёр

большим ключом потайную дверь за шкафом и достал объёмную сумку с деньгами за

золотые монеты:

– Фросенька, ты не волнуйся, те люди с кем я связывался, расплатились честно и тут

поставим точку, мне за мои хлопоты ничего ты не должна, даже на этом не настаивай, а

особенно при моей жене...

В подвале их дома у него была своя сапожная мастерская, где он чинил обувь, а для

знакомых и доверенных лиц выполнял индивидуальные заказы, из-под его искусных рук

выходили прекрасные зимние сапоги, туфли и босоножки, поэтому он в деньгах особенно

не нуждался.

С сумкой денег они отправились в синагогу к старому раввину, который как всегда очень

тепло встретил молодую женщину.

Фрося изложила ему суть своей просьбы, посетовав, что с этим, ей здесь в Вильнюсе

больше не к кому обратиться.

Рувен надолго замолчал, закрыл глаза и погрузился в раздумья.

Наконец он встрепенулся:

– Доченька, мне очень приятно, что ты вверяешь нам судьбу девочки, которая так дорога

тебе, я не могу отказать в твоей просьбе, хотя с большими оговорками.

Я не могу и не хочу хранить деньги в синагоге и поэтому дорогой Ицек, их мы доверим

твоему сейфу.

Ты будешь приносить мне определённую сумму раз в месяц, а мы с девочкой будем