Фрося

сообщалось, что рассмотрено ходатайство гражданки Ефросиньи Станиславовны

Госпадарской по делу гражданина Цыбульского Алеся Яновича, рассмотрено там-то и

там-то, в составе таких-то и таких-то и принято решение амнистировать последнего,

учитывая его хорошее поведение, прилежный труд в лагере, жизнь без замечаний на

поселении, и прочее и прочее... короче говоря, я получил справку об освобождении, могу

в ближайшее время уехать отсюда на все четыре стороны, не считая некоторых крупных

городов Советского Союза.

Фрося заулыбалась, выражая радость от новости и желая поздравить Алеся, но тот опять

поднял руки, прося дать ему высказаться до конца:

– Так, вот Фросенька, ты опять в моей судьбе сыграла значительную роль и нет смысла

сейчас рассыпаться в благодарностях, потому что их может быть гораздо больше, но всё

зависит только от тебя.

До летних каникул осталось меньше, чем полтора месяца, думаю уже отработать, хочется

по человечески расстаться с коллективом школы, довести своих учеников до конца

учебного года, где они сейчас здесь найдут преподавателя сразу по трём предметам, да, и

нашему сыну надо также завершить учебный год.

Оставаться здесь добровольно я не хочу, правда и в других местах не много есть людей,

кто меня ждёт, кто во мне особо нуждается.

Моё намерение уехать отсюда, продиктовано тем, что здесь я потерял себя, потерял тебя,

потерял спокойное семейное будущее.

Фросенька, я не буду ходить вокруг, да около, а перехожу к главному...

Уже ни для кого в посёлке не секрет, что твой Сёмочка охладел к тебе и это не диво, ты,

что первая его жертва.

Да, ходят слухи, что он вовсе отсюда сбежал, говорили, что дом свой продал и с работы

уволился.

Ты, не смотри на меня так, у меня нет злорадства, просто излагаю факты.

Я не спал всю ночь сегодня, много передумал, пришёл к тебе сделать важное

предложение, от которого выиграют все и мы с тобой, и наши дети.

Что было, то было, не стоит ворошить кое-что негативное, что возникло между нами,

повторяю, в этом не мы виноваты, а это сумасшедшее время, события и человеческий

фактор, но всё можно если не исправить, то залатать, устроить нормальное будущее, в

котором будем я и ты.

Бок о бок пройдём рядом дальше по жизни, мне верится, что вернутся, пусть не прежние,

но сердечные отношения, ведь были у нас с тобой счастливые дни, и ты ещё, вон какая

цветущая женщина.

Я готов хоть сегодня перейти к тебе сюда пожить до нашего с тобой отъезда домой.

Обещаю, что никаких компаний без тебя, никаких карт, пьянок и даже брошу курить.

Спокойно соберёмся и в июне тронемся вместе домой в наши Поставы.

Слава богу, едем не на пустое место и дом, и хозяйство есть у нас, а к осени я куда-нибудь

устроюсь на работу, хоть в школу, хоть в кантору.

А есть у меня и ещё задумка, тут знающие люди просветили, что я имею право на выезд в

Польшу, у меня ведь там есть родственники, я там родился и насколько знаю, у тебя тоже

найдутся там близкие, вот и сбежим с этой страны, которая нам сделала столько добра, так

обласкала, что я её покину без всякого сожаления...

Алесь с каждым словом становился всё увереннее.

Фросе даже показалось, что он расправил плечи, в глазах появился прежний огонь, в

голосе чувствовалась убеждённость, вера в то, о чём он говорит и, конечно же, было

видно, как к этому разговору он тщательно готовился, всё продумал и взвесил.

Всё выглядело в его речи аргументировано, излагал доходчиво и полновесно, не оставляя

даже лазейки для дополнительных вопросов.

глава 87

После своих предложений Алесь ожидал любую реакцию Фроси, но только не такую - она

вдруг разразилась хохотом, смеялась так, что на глазах выступили слёзы.

Отсмеявшись, вытерла тыльной стороной руки глаза, посмотрела серьёзно на мужчину:

– Алесик, неужели ты думал, что я откликнусь на твои предложения, ради спокойного

будущего забуду твоё предательство, твоё пренебрежительное отношение к себе и твою

неспособность понять, оценить любящую женскую душу.

Мне не в чем оправдываться перед тобой, если я в чём-то виновата, то только перед

детьми, но и тут, все мои ошибки и поступки совершены из-за тебя, из-за моей

выдуманной любви к тебе.

Я не буду реагировать на ту грязь, которая пролилась из твоих уст по отношению к

Семёну, одно скажу, ты его мизинца не стоишь.

Я тебе сейчас кое-что скажу и очень надеюсь на твоё благородство, что ты не будешь

распространяться об услышанном.

Семён попал в беду, я и сама пока не знаю в какую, но в ближайшее время я поеду за ним,

и сколько продлится моя поездка, не знаю.

Слышала, что ты всё же не вернулся к Шурочке, а обитаешь в какой-то каморке при

школе.

После моего отъезда возвращайся сюда в дом, поживи вместе с сыном, который в тебе

души не чает и скрась его существование без меня, хотя, в случае твоего отказа, с этим

отлично справится Аглая.

Летом, после окончания учебного года мы с Андрейкой по любому возвращаемся в

Поставы.

О твоём пребывании здесь, я договорюсь с Аглаей, за это можешь не волноваться.

Как сложится твоя дальнейшая жизнь, решать только тебе, я тут не советчик и не

попутчик.

Я только умоляю тебя, не обидь Андрейку...

Вот, и весь мой сказ.

Алесь молча поднялся с побитым видом, опустив плечи, двинулся на выход к дверям.

Уже на пороге, оглянулся:

– Жаль Фрося, очень жаль, я всё же рассчитывал на твоё благоразумие, но может всё и к

лучшему, с твоим темпераментом мне по жизни было бы не справиться.