Фуга
Шрифт:
Он стоял на дороге. Вдаль уезжала повозка, украшенная маламикскими флагами. Майкл обошел высокую монументальную ель и ступил на небольшую тропку, уходящую в лес, и медленно пошел, пиная ногами крупные коричневые удлиненные шишки. Приятный запах просветлял мысли.
Чувство возвращения после долгого отсутствия защекотало у самого горла. Он не мог просто идти и побежал. Вскоре дорога уткнулась в большой луг и уходила направо. Но парень знал, что надо пойти вперед, напрямую, по еле заметной дорожке, протоптанной сквозь невысокую траву, периодически усеянную полевыми цветами.
Но и эта тропинка вскоре исчезла, и он стал идти наобум. Луг постепенно
Это был его дом. Их семья приехала в деревню позже всех, от чего их дом отделен от остальных дорогой и канавой. Зато здесь вся территория принадлежит им. Они сделали запруду на пути протекавшего через всю деревню ручья, в результате чего образовался водоем, в котором водились мелкие, но съедобные рыбехи. Они с дедом постоянно закидывали верши в этот пруд – чисто для интереса, кошкам на закуску.
Подходя все ближе и ближе к дому, Майкл сильней начинал волноваться. Но уже не оттого, что увидит родных, а оттого, что в доме не было никакой жизни. Издали дом казался абсолютно пустым. Когда же до дома осталось всего ничего – пройти мосток, – он остолбенел. Дом был заброшен. Проваленная крыша, разбившиеся стекла, дверь нараспашку.
Он подошел ближе. Синие стены приветствовали его уже не так радостно, как раньше. Дом покинули недавно, но все же видно, что несколько месяцев уже тут нет никого.
Майкл, не найдя ничего в доме, сел на крыльцо и стал думать. Ничего страшного не могло произойти. Надо просто порасспросить соседей. Неужели никто ничего не знает? Да не может быть такого!
– Тебе что надо, парень? – раздался голос со стороны дороги.
Майкл повернул голову. Там стояла маленькая старушонка – почти в дважды ниже его.
– Здравствуйте, – Майкл сразу сыграл доброго, встал с крыльца, чтобы не разговаривать сидя, – скажите, пожалуйста, а где обитатели этого дома?
– Уехали они.
– Давно? Куда? Я ничего и не знал!
– Месяца с три-четыре. У них сын на войне. Пришло письмо, что он без вести пропал. Они горевали-горевали, и решили уехать от памяти, чтоб не болело. А тебе-то какое дело?
– Я – Майкл, – ткнул он себе в грудь. – Я вернулся.
– Батюшки! – удивилась старушка. – Как же так?! Живой! Да дай же рассмотрю я тебя! – она сошла с дороги и подошла ближе, глядя снизу вверх на высокого и статного парня. – Майкл, да ты же сам на себя-то не похож весь. Изменился совсем прям. Не скажи, что ты, так и не узнала бы! Да и не узнала ведь.
Нортон отошел от охающей старушки и сел на скамейку у забора.
– Может, хочешь чего? – суетилась она. – Давай я кушать приготовлю чего? Ведь голодный с дороги-то!
– А куда уехали родичи?
– Ой! И говор… и все другое стало. Не узнать прям, – старушка обхватила руками щеки и замотала головой. – Откуда ж знать-то мне, куда уехали. Я ж соседка всего – с ними не жила. Собрались и говорят – мол, все, поехали, память чтоб не теребить. Ты, Олдулина, бери в доме, если надо что. Ну я-то брала поначалу, а потом уж все и кончилось. И не стала ходить-то туда больше. Так и стоит дом уже сколько без дела. А недавно, так вообще в хлеве крыша провалилась. Она и так была не очень, так они так и уехали, не сделав. Мужики хотели было починить, да для чего чинить-то? Не живет ж никто.
А тут вон ты-то взял и приехал. Никто ж и не ожидал-то.Она села рядом.
– Ты, мож, хочешь чего-то? Покормить тебя надо.
– Нет, баба Оля, надо тогда обратно ехать. Коль не ждет меня тут никто, так чего и сидеть тогда?
– Не отпущу я тебя. С дороги в дорогу сразу! Сначала покормлю, всему селу покажу. Утром и порешим, что делать-то. А сейчас чего решать-то с удивления? Только глупость. Не дело это. А на меня говорить потом будут: не сохранила, бабка, отпустила в обратно. Тоже ж не дело на меня-то наговаривать, когда и вины во мне нет. Так что сейчас поедим, спать уляжемся, а наутро решим уж, что делать-то. Пойдем в дом, не сиди ступнем, пойдем.
Утром следующего дня по деревне пронеслась новость о возвращении Майкла Нортона. Много народу приходило поздороваться с ним, поговорить. Майкл не особо общался с ними – его мысли были о родителях – где они? как их найти? Все эти люди только мешали думать.
Вечером был устроен пир на всю деревню по поводу его возвращения. Но как-то все было не так, как должно быть. Нет, все веселились, радовались, кроме Майкла. Он не испытывал больше теплых чувств к этим людям, они были ему будто не родными. Он винил в этом свою задумчивость. Он размышлял о том, как завтра вернется на фронт и его отправят в Кулас-Тенон. Размышлял о том, как его подрывать будет, если поступит такой приказ.
– Майкл, пойдем, покурим, поговорим.
– Я не курю, – замотал головой Нортон.
Парень, подошедший к нему, удивленно пожал плечами и отошел в сторону к группе ребят.
– Что-то какой-то он не такой, – сказал он им. – Будто подменили его на войне.
– Я тоже прям не узнаю нашего Майкла, – подтвердил второй.
– Да и не похож он как-то… а видели, как поседел весь. Прям вся голова белая!
– Зря вы так, – вмешался в разговор сидящий рядом на скамейке дед. – Я, когда на войне был, много лет назад, там одного ранило – снаряд ровничком возле него подорвался. Контузило его целиком тогда, все лицо переворошило. Он не то что говор другой заимел, вообще на ином языке говорить начал! А у этого, – он кивнул в сторону Майкла, – видели, какая рана на голове большая. Может, тоже контуженный. Да только медицина сейчас впереди, может, и починили лицо-то ему. Вот и не похож – лицом, вот и говор – иной.
Эти слова деда разнеслись по всем обитателям деревни, разъясняя их заблуждения. Рана действительно была большая на голове Майкла, и голова вся напрочь седая. Обитатели Повиндиля даже представить не могли, сколько ужаса пережил Нортон на войне. И в осознании этих испытаний все наливались каким-то величественным уважением перед героем.
– Майкл, а медали-то у тебя есть? Награды? – спрашивали.
– Нет. Я скрытно работал, – отвечал.
– Вот оттого-то и подумали, что без вести пропал, – решили по итогу.
Утром Майкл отправился обратно на военную базу. Надо попытаться найти родных. Тогда он сможет вернуться к ним. Тогда жизнь пойдет счастливым чередом.
– Извини, солдат, но твоя помощь больше не нужна, – развел руками все тот же знакомый Майклу мужчина, некогда допрашивавший его в подвалах этой военной базы.
– Как так? – удивился Нортон. – Что вы имеете в виду?
– Свыше пришло приказание как раз в тот день, когда ты уехал. Мы доложили об особенностях Кулас-Тенона, которые ты нам поведал, и поступил приказ атаковать немедленно, пока замок пуст. Ты для этого дела нам был не нужен. Так что вчера Кулас-Тенон пал и был взорван.