G.O.G.R.

– Ме-е-е-е! – верещал под нарами скованный Гоха, извиваясь, как змея, которой наступили на хвост.

– Бедняга, – уныло вздохнул Пётр Иванович. – Гришка, Гришка, кому же ты, брат попался-то?

– К Карпецу завтра поедем, – заключил Недобежкин, глянув на часы и увидав, что часовая стрелка закончила «пробег» на цифре «восемь», а минутная – на «четырёх».

====== Глава 50. Гости Бориса Карпеца. ======

Этим вечером Борис Карпец нашёл себе очень интересное занятие: он сидел на диване и смотрел по телевизору хоккей. Перед ним скучала на журнальном столике остывшая пицца, а около пиццы – грустила пластиковая бутылка с согревшейся пепси-колой. Карпецу было не до этого: прославленный донецкий «Шахтёр» готовился забросить вторую шайбу в ворота королей хоккея канадцев.

Входная дверь у Карпеца была сделана из железа и задраена на три замка – никакая мышь не проскочит. Даже моль, и та – вряд ли пролетит. После того, как к нему пожаловали два непонятных гостя – Карпец дал себе слово быть предельно осмотрительным и не открывать дверь никому – даже пожарным. «Я пожарных/милицию/скорую не вызывал», – вот такой дежурный ответ заготовил Борис Карпец для любого незнакомого гостя.

Хоккейный матч закончился досадной ничьёй «два – два», пицца перекочевала к Карпецу в желудок, а пепси-кола – обратно в холодильник для повторного охлаждения. Карпец собрался ложиться спать, начал было натягивать пижаму, но тут его внезапно решил побеспокоить кто-то, кто пришёл с улицы. Этот кто-то подошёл в подъезде к железной двери Карпеца и принялся с неким остервенением вдавливать в стену красную кнопку звонка.

– Динь-донн! – запел звонок, и Карпец вздрогнул: неужели, снова началось??

Борис Карпец решил сделать вид, что его квартира пуста и затих. Но незваный гость не отставал.

– Динь-доннн! – ревел звонок, и Карпецу уже ничего не оставалось делать, как засеменить к двери, держа наготове дежурный ответ.

– Кто там? – спросил Карпец и заглянул в глазок.

Он увидел чёрную темноту – лампочка на этаже перегорела буквально полчаса назад.

– Свои, – ответил за дверью мягкий бархатный голос.

– Ка-какие свои? – опешил Карпец и прилип к глазку, стараясь выхватить из чернильной мглы хотя бы силуэт.

Но нет – мгла оказалась настолько плотной, что глазок «показывал» лишь «чёрный квадрат», а вернее – чёрный эллипс.

– А ты дверь открой! – заявил тот же самый мягкий голос. – Вот и узнаешь!

– Не!.. – взвизгнул было Карпец, но тут он вдруг замолк, отрубил все свои возражения, и его рука медленно, но верно потянулась к первому из трёх замков.

Две тёмные личности молча вдвинулись из мглистого подъезда в освободившийся от двери дверной проём. Карпец учтиво посторонился, пропуская их, а потом – некий автопилот направил его руку для того, чтобы она притянула дверь и закрутила замки.

– А ты, брат, нехило его припушил, – довольно хмыкнула одна тёмная личность, обращаясь ко второй. – Ну что, продолжай крутить, авось выгорит?

– Эх, вспушат меня за них за всех! – фыркнула вторая тёмная личность и скомандовала Карпецу, который всё это время бесполезно топтался в прихожей:

– Ну, давай, иди на кухню, браток, садись там на стульчик и сиди на нём, сиди.

Карпец бестолково кивнул и ушаркал на кухню, заскрипел там стулом. Обе тёмные личности бесшумно последовали за ним. Первая тёмная личность вступила на кухню, а вторая – щёлкнула выключателем и выключила свет в прихожей Карпеца, погрузив всю квартиру во мрак.

– Ежонков, ты что? – взвизгнула первая личность. – Я сейчас себе тут все ноги повывихиваю!

– Уходя, гасите свет! Надо экономить электроэнергию, – беззлобно хихикнул Ежонков. – Ты, Игорек, под ноги смотри, авось не повывихиваешь?

– Включи немедленно!! – зарычал Игорь Смирнянский, стискивая кулаки. – Я тебе не результат, и не вижу в темноте ни черта, ты, экономист леший!

– Да ладно тебе, Игорёк! – примирительно сказал Ежонков и возвратил в прихожую луч света. – Не бушуй ты так, а то смотри, совсем осатанел!

Смирнянский прорычал сквозь зубы букву «Р», нашёл на кухонной стенке выключатель и засветил круглый кухонный светильник.

– Вот теперь можешь гасить, «Прометей»! – проворчал он. – И двигай ластами, а то так вся ночь проскочит, а ты будешь тут рубильниками клацать! Кто тебя только в СБУ держит?? Медлительный, как червяк!

– Будь проще! – посоветовал Ежонков и погрузил прихожую во тьму. – Начинаем, что ли?

Ежонков деловито прошествовал на кухню, окинул взглядом все, что на ней было, включая достаточно высокую гору грязной посуды, что высилась в раковине и около неё. Потом он ногой отпихнул под стол растрёпанный веник, пробормотав при этом:

– «Ша» создаёт. И ещё – надо бы посуду помыть. Займись, Игорек?

– Разбежался, – огрызнулся Смирнянский, устроившись на стуле. – Давай, фурычь, а то мне уже надоело тут торчать.

– Эх! – вздохнул Ежонков, а потом – по нескольку штук – перетаскал и запрятал всю немытую посуду в буфет, к помытой.

И только после этого, «Кашпировский» начал свою «колдовскую» работу. Безвольный Карпец подчинялся всем его требованиям: рассказывал параграфы из учебника математики и физики, потом попрыгал, встал на руки, хотя раньше никогда не умел этого делать, спел песенку без музыкального слуха и, наконец, снова водворился на стул по приказу «всесильного» Ежонкова.

– Завязывай цирк! – буркнул Смирнянский, косясь на Ежонкова одним глазом. – Давай, дело делай!

– О’кей! – согласился Ежонков. – Он уже готов. Спрашивай его, о чём захочешь – ничего не скроет. Ты же знаешь, что стереть память невозможно. Её можно только заблокировать, а при умелой разблокировке тебе кто хочешь, заговорит! Даже древесный тритон расскажет про свою прошлую жизнь!

– Древесный тритон? – удивился Смирнянский. – Ты что? Тритоны никогда из воды не вылазят!

Ежонков только плечами пожал: не вылазят и ладно, какое ему дело до этих всех лягушек? Карпец сидел, и выражение его лица напоминало маску. Он пялился широко раскрытыми, но невидящими глазами куда-то в околоземное пространство и, ни о чём не думал, потому что Ежонков отбил у него способность вести мыслительные процессы. Смирнянский придвинулся к нему вместе со стулом, заглянул в его стеклянные глаза и вопросил тоном комиссара Мегрэ:

– Кто тебя похитил?

Карпец продолжал молчать. Он не шевельнулся и даже не моргнул. Просто молчал и всё. Смирнянский оторвал суровый взгляд от тихого Карпеца и перевёл его на Ежонкова, который косился на печенье, что покоилось в миске на кухонном столе.

– Ну? – осведомился Смирнянский. – Ты же мне тут клялся, что всё, он готов, и т. д. и т. п. Ну?

– Это всё непросто, – попытался выгрести Ежонков, но тут же был утоплен свирепым словом, что изрыгнул ему Смирнянский:

– Профан!

– Эй! – обиделся Ежонков. – Ты-то сам гипнотизировать умеешь? Нет! А я – да! Я лучше знаю, как надо гипнотизировать. Ты у него ещё раз спроси и ещё раз! А ты хотел, чтобы он тебе сразу все тайны вывалил! Не дождёшься, амиго!

– Ух, мне с тобой! – фыркнул Смирнянский, а потом – снова пристал к апатичному Карпецу:

– Кто тебя похитил?

Ежонков хрустел чужим печеньем, но Смирнянский старался не обращать внимания на этого обжору. Он сейчас уже достаточно рыхлый, а что будет годков через пять? Освиневшая туша, которой трудно стоять на ногах, вот! А сам-то Смирнянский худой, вот так вот!