G.O.G.R.

Прошло около получаса. Никто пока не приходил. Дворничиха скрылась. Сидоров уже продрог под дождевой пылью, даже чихать начал. Но вдруг откуда-то из-за кустов выцарапался другой, наверное, настоящий, бомж. Он не спеша, подошёл к мусорнику и принялся ковыряться в баках. В одном из них он нашёл джинсы. Осмотрев их, бомж довольно крякнул и спрятал джинсы в свой баул. Потом бродяга добрался до того бака, где лежала «посылка». И выволок её!

– Ага, – изрёк бомж и собрался уходить.

– Эй, братуха! – пробухтел Сидоров пьяным голосом. – Давай на двоих, а? Я угощаю!

И повертел своей бутылкой.

– Давай, – согласился бомж. – Я только вот этот кулёк одному чуваку отдам и – сообразим. Он мне целую штуку за него обещал. Айда!

Бомж помог Сидорову встать.

– Ты там, за деревом подождёшь, я мигом обернусь.

Шатающейся походкой они пошли со двора в сторону улицы Щорса.

– Ты вот тут постой, – просипел бомж. – А я – сейчас. Тот чувак сказал, что бы я один был, а то денег не даст.

Сидоров спрятался за деревом, а бродяга поплёлся к стоявшей у обочины грязной «Ниве». Это была та же машина, которая тогда выскочила из-за поворота. Сидоров вытащил рацию и сказал:

– Пётр Иванович, приём! Их машина – на пересечении Щорса и Богдана Хмельницкого, возле «Евросети». Тёмно-зелёная «Нива», очень грязная. Номера не видно – сильно заляпан.

– Понял! – ответил Серёгин. – Едем.

Бомж подошёл к «Ниве» и протянул пакет водителю. Тот выхватил и, оттолкнув бомжа, тронулся. Стоя за деревом, Сидоров видел, как с улицы Щорса заворачивает служебная «Самара» и, не спеша, пристраивается в хвост к машине преступника. Чуть поодаль ехала «Газель» спецназа.

– Вот, братуха, жизнь – малина! – услышал сержант хриплый баритон. – Не дал мне этот сайгак ни гроша!

Это пришёл разочарованный бомжик. Естественно, бандит его обманул. У него самого, наверное, нету «целой штуки»!

– На, вот, тебе бонус, – Сидоров отдал ему так и не открытую бутылку. – Дарю.

Бродяга расплылся в улыбке.

– А ты? – спросил он.

– Я уже завязал, – сказал Сидоров и ушёл.

– Ну и воля! – изумился бомжик.

Пётр Иванович и Григорий Григорьевич ненавязчиво преследовали «Ниву» похитителей. Та петляла, как заяц, по каким-то переулкам. Один раз следователи подумали, что упустили её. Но потом «Нива» всё-таки нашлась в потоке других машин. Наконец, машина похитителей свернула в совсем уж узенький переулочек и остановилась. Остановилась и служебная «Самара». За ней притормозила и «Газель». Из «Нивы» вышел невысокий человек в джинсовой куртке. Держа двумя руками цветастый пакет, он пошёл к маленькому двухэтажному дому. Поздоровался со старушками, которые заполнили две лавочки у подъезда. Пётр Иванович вылез из «Самары» и последовал за бандитом. Бандит поднялся на второй этаж. Достал ключи. Открыл довольно ободранную дверь и скрылся в квартире.

– Он внутри. Третья квартира, – сказал Пётр Иванович в микрофон рации.

А минуту спустя спецназовцы высадили хлипкую дверишку и ворвались в преступное логово.

Когда Григорий Григорьевич и Пётр Иванович зашли в третью квартиру, похититель был обезврежен и лежал в прихожей, носом в пол, прижатый дюжим спецназовцем. Он был всего один. Бандит даже пикнуть не успел, как его скрутили. В другой комнате сидела двухлетняя Настя. Девочка увлечённо «читала» мужской журнал «Максим», держа его вверх ногами. Перед ней были разбросаны доминошные костяшки, наряженные в конфетные фантики. И ещё стояла одноразовая тарелка с большим пирожным. Настя ручками отрывала от него куски и отправляла в рот. Заметив вошедших следователей, она радостно взвизгнула и пролепетала:

– А дядя Клекел обисял показать зывую лисицу!

Потом Настя взяла костяшку, завёрнутую в золотистый фантик от конфеты «Белиссимо».

– Это – плинцесса Лапуцель (она имела в виду сказочную принцессу Рапунцель). Плинцесса тозе поедет смотлеть лисицу!

– Крекер, – поморщился майор Синицын. – Ещё тот фрукт. Три раза сидел.

– Надо забирать ребёнка и увозить домой, – сказал Пётр Иванович, беря девочку на руки.

Настя забрала с собой все доминошки, набив ими карманы платьица. Так же она не пожелала расставаться ни с журналом «Максим», ни с пирожным.

– Ну что, Крекер, допрыгался? – спросил бандита Григорий Григорьевич.

– У-у-у! – ответил Крекер.

– Четвёртый раз сядешь, – заключил майор.

– Мммм!

Крекера в наручниках вывели из дома и проводили к «Газели». Старушки изумлённо глазели, шептались.

– Ула! Мы едем смотлеть лисицу! – весело кричала Настя, когда Пётр Иванович и Григорий Григорьевич везли её в «Самаре» домой.

– Это – плинц Гамлет, – сказала Настя, показав очередную доминошку, в синем фантике. – Он любит плинцессу Лапуцель. А это – она показала костяшку без фантика. – Глаф Нуслок. Он злой, и я не показу ему лисицу.

С этими словами Настя, не задумываясь, выбросила «графа Нушрока» в окошко.

Эвелина Кораблинская обнимала дочку и плакала от счастья.

– Спасибо... – говорила она. – Большое спасибо... Спасибо...

– Мама, а когда мы пойдём смотлеть лисицу? – спрашивала Настя. – Дядя Клекел обисял!

Девочка не понимала, что была похищена, что «дядя Клекел» – преступник. Она радовалась жизни и воспринимала ситуацию, как весёлое приключение.

– Пойдём, пойдём, посмотрим на лисицу, – нежно сказала Эвелина Кораблинская, погладив дочку по головке.

– А когда?

– Сегодня, Настенька. Покушаем и пойдём...

Крекер ныл, потирая бока и голову.

– Зачем ты похитил ребёнка, Крекер? – спросил Синицын, в упор посмотрев на преступника.

– Я с детства мечтал иметь дочь! – пискнул Крекер.

Пётр Иванович хихикнул, записывая его слова в протокол.

– Прямо, с детства? – передразнил Григорий Григорьевич.

– Ага, – кивнул бандит.

– Ой, Крекер, Крекер, – вздохнул Синицын. – Мало было тебе воровства. Теперь киднеппингом занялся. Не бреши мне тут про дочь, а то впаяю тебе сопротивление аресту!

– Упс... – съёжился Крекер. – Хотя, как вам посопротивляешься, когда целая толпа врывается...

Тут пришёл Сидоров. Он радовался тому, что смог, наконец, стянуть с себя вонючую рванину и избавиться от неопрятной щетины.

– Кто это? – поинтересовался сержант, кивнув на Крекера.

– Взяли мы похитителя, – ответил Синицын. – И девочку спасли.

– Молодец, – похвалил Пётр Иванович, – Хорошо сыграл!

– Спасибо, – улыбнулся Сидоров. – Только это – не тот похититель. Тот был толстый. Мы же фоторобот составляли.

Сидоров вытащил из кипы бумаг фоторобот упитанного бандита, и показал Крекеру.

– Знаешь его? – спросил он.

– До... – начал Крекер, а потом «поправился»:

– Не знаю.

– Ну, как это – «не знаю»? – «удивился» Синицын. – Только что ведь знал. Давай, вспоминай. До... Дальше?

– До, ре, ми... – фальшиво пропел Крекер.

– Так! – Синицын стукнул кулаком по столу. – Ты мне тут, Карузо, не выделывайся, а говори, кто твой сообщник!

– Я с детства мечтал петь! – изрёк Крекер.