G.O.G.R.

Серёгин поверил Глебу Антошину. Его взгляд был таким наивным и бесхитростным. Да он просто не умеет врать!

Пётр Иванович позвонил Подклюймухе и рассказал про украденные покрышки. Пускай разбирается, это его работа. А Серёгин поехал к последнему подозреваемому.

6. (Приключения Сидорова в городе Гомеле).

«Если окна вашего дома выходят на оживлённую трассу, то вы – закоренелый пессимист, консерватор и помешаны на уборке. Потому что вид проносящихся за окном иномарок повергает в глухую тоску из-за беспросветного безденежья. Их шум забивает мозги и лишает всякого воображения. И, наконец, пыль, летящая из-под их колёс, покрывает вашу квартиру таким плотным слоем, что вы вынуждены скоблить её каждый день...»

Сидоров вышел от Погодиных в подавленном настроении. Ноль информации, а только стандартные «большие глаза», лёгкий испуг и ответ: «Я не знаю» на все вопросы. Да ещё и жена Погодина, сросшаяся с пылесосом по типу «Пупс от лошадки не отдирается»... Тьфу! Похоже, что поездка в Гомель оказалась дохлым номером. Просто потратил бензин и время.

7. (Приключения Серёгина в городе Донецке).

Если первые четверо подозреваемых были просто оступившиеся молоденькие парнишки, то последний оказался рецидивистом по кличке Батон. Батон уже не раз попадался на том, что воровал автомобили, а потом продавал их по дешёвке. Серёгин даже сам ловил его однажды. Батон жил не в конуре, и не в лачуге. У него была нормальная квартира и приличная, порядочная жена.

– Кто там? – спросил за дверью Батон голосом пристойного семьянина.

– Это я, Серёгин, – ответил Пётр Иванович.

Батон сразу открыл. Он был чисто выбрит, аккуратно пострижен и пахло от него не сигаретами и водкой, а детским мылом.

– Здравствуй, товарищ капитан! – расцвёл он в улыбке. – Проходи, садись, чайку попьём.

– Юрочка! – донёсся из кухни голос жены Батона. – Кто там пришёл?

– Да вот, друг мой давнишний приехал! – отозвался Батон. – Лиза, давай, накрывай на стол!

Батон провёл Петра Ивановича в зал и усадил на большой и мягкий угловой диван. В квартире был добротный ремонт. Не навороченный, конечно, как у богачей, но аккуратно сделанный своими руками. На тумбочке в углу стоял новенький телевизор. На полу – ковёр. В стороне – книжный шкаф с книгами, посреди комнаты – полированный стол.

Батон сказал, что больше ничего не крадёт.

– Я с грязнухой – всё! Я на ДМЗ сборщиком устроился. И, товарищ капитан, – тс-с! – чтобы Лиза не узнала!

Батон уверял Петра Ивановича, что порвал со всеми «корешами», не появляется более на «малинах», даже как «ботать по фене» и то, забыл! Пётр Иванович слушал, конечно же, но поверить такому закоренелому рецидивисту, как Батон, он ну, никак не мог. Жена Батона оказалась приятной, милой и хозяйственной. Она аккуратно поставила на стол три чистые белые чашечки и заварочный чайник. Принесла конфеты «Наталка Полтавка». Пётр Иванович очень любил именно эти конфеты. Однажды он случайно, во время беседы, съел почти килограмм. Живот, конечно же, потом разболелся...

Лиза налила в чашки ароматный чай и присела за стол. Она улыбалась так беззаботно, как могут улыбаться только счастливые люди. Очень, очень счастливые. А ведь она даже и не знала, кто на самом деле её муж. Она рассказывала разные забавные случаи из детства и юности Батона.

– Да, да, так и было, Юрочка сам мне говорил! – весело кивала она, смеясь.

А ведь все эти истории Батон, скорее всего, выдумал. Серёгин в тайне завидовал ему. Подумать только – какой-то рецидивист, а жена его так любит! А вот жена Петра Ивановича даже не звонит...

От Батона Пётр Иванович сразу поехал на завод «Сармат», где работали Гулькин и Форелько. Гулькин всё время носился то по точкам, то по кабинетам: курьер всегда «в бегах». Серёгин на силу дождался, пока он вернётся из очередного «задания». Несмотря на свою подвижную профессию, Гулькин почему-то оказался человеком рыхлым и каким-то сонным, что ли. Он побледнел, когда узнал, что с ним хочет побеседовать милиционер. Оказывается, Форелько уже звонил ему и «орал дурным голосом, как гамадрил» (это Гулькин так рассказывал), что выведет «его, мерзавца», на чистую воду.

– Да он – карьерист, этот Форелько! – ныл Гулькин. – Он постоянно всех обвиняет в своих неудачах, особенно меня. Он считает, что я завидую его карьере, а я и не завидую. Я специально в курьерах сижу, что бы похудеть. Но не худею почему-то...

– Скажите, а вы не замечали у других ваших коллег зависти к Форелько? – спросил Пётр Иванович.

– Ой, – скривился Гулькин. – Никто ему не завидует. Вы знаете, чем пи-ар-менеджеры занимаются?

– Нет.

– Пи-ар-менеджеры рекламу сочиняют. Слоганы пишут, типа: «Пейте пиво пенное – печень будет здоровенная!» – ну, я не умею придумывать слоганы...

– Да, – улыбнулся Пётр Иванович. – С вашим слоганом никому пива не захочется!

– Так вот, – продолжал Гулькин. – Он ночами сидит, и сидит, что бы эти две строчки написать. У него-то фантазии нету! Приходит на работу – и спит, потому что ночью сочинял две строчки, хи-хи.

«Не это ли зависть?» – отметил про себя Пётр Иванович. Серёгин решил ещё проработать этого голубчика. У него есть машина, он умеет её водить. Сам ремонтирует. А это значит, что разбирается в устройстве. Он вполне подходит на роль угонщика.

8. (Приключения Сидорова в городе Гомеле).

К Голосилиным Сидоров наведался только из чувства долга. Но он понял, что они не виноваты ни в угоне «Жигулей» Петрова, ни в том, что «Жигулями» сбили Форелько. Сам Вячеслав Феклистович еле ходил с палочкой. Его жена, Марфа Агапитовна, тоже старушка, носила очки толщиной в полсантиметра, и ковыляла так же, как и муж. Дом у них был одноэтажный, рубленный. Но старый – престарый. Они жили не богато. У них не могло быть таких денег, что бы нанять человека...

– Ах, он, ирод! – воскликнула Марфа Агапитовна, когда Сидоров рассказал, какого мнения о них Форелько. – Федя ему квартиру нормальную купить помог, а он? Совсем зарвался, кровопивец! Когда он работу не мог найти, кто ему деньги посылал? Мы! Ой-ёй-ёй-ёй-ёй!

– Всё, – изрёк Вячеслав Феклистович. – Не желаю больше знать его, проклятого!..

В общем, Сидоров решил не тратить более времени впустую, а возвращаться в Донецк и проверять остальные старые машины и их связь с убийствами «воров в законе».

====== Глава 9. Копаемся в архивах. ======

– У меня – по нулям, – сказал Сидоров, когда вернулся обратно, в Донецк.

Сержант был унылый и сонный, хотя и спал целые сутки после того, как, наконец, оказался дома. Серёгин тоже был унылый и сонный: пока он обследовал все участки в Пролетарском районе, замотался так, будто всё это время батрачил гребцом на галере.

– Я только в Гулькине сомневаюсь, – произнёс Пётр Иванович. – Да и то – он беззлобный и бесхитростный. Не годится он в бандиты. Всё-таки придётся нам хвататься за дела с убийствами. Из ГАИ мне не позвонили. Видимо, они успели спрятать машину до того, как ты дал план-перехват.