G.O.G.R.

– Подвал был на кухне, – сказал Синицын и пошёл туда, где – он знал – располагалась кухня. – Идёмте, я вам покажу.

Дверь кухни была снята с петель и прислонена к стенке. «Точно так же, как в особняке Гопникова!» – отметил про себя Пётр Иванович.

– Стоп! – Недобежкин внезапно застопорился и поднял руку вверх. – Аккуратненько – там кто-то есть.

Серёгин замер, а потом – крадучись, словно мангуст, вполз в просторную кухню Потапова и притаился там за буфетом. Высунув голову, он огляделся. Стол, два стула, окно, огромная русская печь (как только сохранилась??) а у печи спиной стоит человек. На нём натянуты какие-то джинсы – явно не первой свежести и клетчатая рубашка – тоже не первой свежести, кажется, даже, помойного типа.

– Берём, – прошептал над ухом Серёгина Недобежкин. – На счёт «три». Раз… два… три!

Как только прозвучало «Три!» – Пётр Иванович выскочил из-за буфета и навалился на этого незнакомого человека, собираясь скрутить ему руки. Обычно это делается быстро, особенно, когда нападаешь сзади… Но только не сейчас. Незнакомец рванулся, сбросив Петра Ивановича на пол, ринулся к окну, разбил стекло кулаком. Но тут же на него наскочили Недобежкин и Синицын, один схватил за одну руку, другой – за другую. Всё, сейчас этот «гаврик» будет скручен. Пётр Иванович поднялся с пола и поспешил помочь товарищам, однако прямо у него на глазах «гаврик» проявил себя могучим, словно супермен. Он без особого усилия свёл свои руки вместе и стукнул лбами Недобежкина и Синицына. Те упали на пыльный пол, а вот «гаврик» разозлился. Совершив молниеносный прыжок, он пихнул Серёгина, заставив его сесть и разрушить стул под собой, а потом – «гаврик» подхватил с пола пистолет Недобежкина, прицелился и собрался стрелять. Незнакомец повернул лицо, и Серёгин узнал его: это был бывший следователь прокуратуры, а ранее – верхнелягушинский участковый Зайцев!

– Зайцев, стой! – крикнул Пётр Иванович и попытался встать.

Но Зайцев ничего не слушал, он был невменяем, и он нажал на курок…

КЛАЦ! – пистолет не выстрелил, Зайцев замешкался, и тогда Серёгин прыгнул. Вышибив у противника пистолет, Пётр Иванович хотел стукнуть его в солнечное сплетение и повалить. Но Зайцев перехватил руку Серёгина и отшвырнул его к дальней стенке.

– Вы меня больше не поймаете! – прорычал он каким-то нечеловеческим голосом и собрался удрать в окошко.

И тут откуда-то из-за печки явилась бесхозная тень. Сначала она была плоская, как обычная тень, но потом – как-то поднялась над полом и превратилась в полупрозрачный серенький человеческий силуэт. Пётр Иванович отпрянул за комод и там замер, а чудище совершило неуловимо быстрый бросок и оказалось около Зайцева. Легко скрутив его, словно ребёнка, небывалое существо потащило его туда, за печку. Зайцев дёргался, вырывался, но видно драка с этим монстром была не по силам человеку. На глазах Серёгина Зайцев постепенно сделался таким же полупрозрачным, как и эта невиданная сущность, а потом – вместе с нею мгновенно превратился в тень и был быстренько утащен за печку.

Пётр Иванович неподвижно сидел за комодом и ошалело хлопал глазами, не в силах поверить в то, что сам увидел то чудовище, которое все Верхние Лягуши называют «чёртом». Нет, это явно не голограмма, не оптический обман, и тем более – не костюм. Оно живое и реальное – такое же, как и сам Пётр Иванович! Неужели это есть результат дьявольских экспериментов в рамках проекта «Густые облака»??

Синицын и Недобежкин пришли в себя, заворочались на занозистых досках пола. Они перевернулись с боку на бок, застонали, а потом – сели. Синицын огляделся – Петра Ивановича нигде не видно, так же, как и незнакомца, который их побил.

– Украл! – рявкнул Недобежкин, решив, что могучий незнакомец куда-то утащил Серёгина. – Чёрт, теперь – Серёгина!.. Блин!

Синицын встал на ноги, обошёл кухню и быстро обнаружил Петра Ивановича за комодом.

– Он здесь, – сказал Синицын Недобежкину.

– Серёгин! – Недобежкин подлетел к Петру Ивановичу, как большая ракета и начал требовать, чтобы тот рассказал ему всё, что видел и слышал.

Серёгин собрался выложить им всё про странное и страшное существо и про Зайцева, но внезапно к горлу подкатила тошнота, сознание помутилось, перед глазами поплыли радужные круги. Пётр Иванович вдруг забыл всё и забыл все слова, он раскрыл рот, чтобы говорить, но против собственной воли испустил тупое козлиное:

– Ме-е-е-е!

Тошнота улеглась, исчезли все радужные круги, и Серёгин увидел, как на лицах его товарищей появляется сильнейший испуг, как открываются их рты и выпучиваются изумлённые глаза.

– Серёгин! – Недобежкин начал трясти Петра Ивановича за плечи. – Неужели… и у тебя «звериная порча»??

Нет, у Серёгина не должно быть «звериной порчи», он же не поддаётся гипнозу! Но всё-таки, он не может никому рассказать про эту таинственную сущность – Пётр Иванович начинает безвольно блеять! И это безволие так сильно, что он никаким усилием не может сквозь него прорваться! Значит, это «зверина порча» – иначе не скажешь – Серёгин уже в третий раз пытается «перезагрузить» своё сознание начать рассказывать про «верхнелягушинского чёрта», но всё блеет и блеет! Но как же быстро эта сущность вторгается в сознание человека! Серёгин видел её всего лишь несколько секунд – и на тебе! Точно, что чёрт!

– Ме-е-е-е! – изрёк Пётр Иванович в четвёртый раз, и понял, что лучше ему не пытаться рассказывать про чёрта, а подумать о чём-нибудь другом.

Как только в сознании всплыл голодный кот Барсик – наваждение прошло, и Пётр Иванович смог выпасть из лап монстра.

– Ребята! – выдохнул он.

– Прокамлался! – угрюмо буркнул Недобежкин. – Всё, пойдёмте отсюда. Не нравится мне всё это до ужаса! Потом ещё раз придём, завтра…

Ежонков предусмотрительно остался под уютным летним солнышком, в уютном мире живых. Он опасливо топтался поодаль от этого «жуткого» по его мнению, домика, который, скорее всего, наполнен чертями и фашистскими агентами. Когда «Недобежкин и Ко» показались из-за двери этого дьявольского сооружения – Ежонков прямо вздохнул свободнее. А чтобы не выдать своего страха, он расхлябанною походочкой подошёл к Недобежкину и бросил небрежный вопрос:

– Ну, что, поймал кого-нибудь?

Недобежкин в ответ состроил страшную рожу и рыкнул сердитым барсуком:

– Трусло ты, Ежонков!

– Э-э! – обиделся «суперагент». – Я не амбал, я – психиатр! Моё дело – умственное, а бегать и стрелять должен ты, Васёк!

– Пушить Серёгина не предлагаю! – прогудел Недобежкин и забился за руль «Ниссана». – Надо бы Самохвалова найти… Поехали!

– Не надо меня пушить! – буркнул Пётр Иванович, который хотел ещё раз осмотреть дом. – Вы не видели, что там было, а я видел!..

– Ты уже заблеял, Петька! – заметил Синицын и залез на заднее сиденье джипа. – Хочешь, как я, в переходе петь? Полезай, давай!

– Э-эй, это моя машина! – запричитал Ежонков и вознамерился выгнать Недобежкина из-за руля. – Ты уже её испачкал!

– Да ну тебя! – огрызнулся Недобежкин. – С тебя, психиатр, пользы, как с козла – молока!

2.

Пока искупавшаяся «Газель» подсыхала на крутом берегу озера Лазурное – Самохвалов отправил свою группу прочесать окрестности. Места вокруг были дикие – «степь, да степь кругом». Если посмотреть направо – вдалеке, в низинке дремала деревушка, а если налево – там возвышался над ковылями высокий пологий холм. Самохвалов не знал, что именно должен тут найти: на первый взгляд тут нельзя было найти ничего. Но раз Недобежкин приказал «прогуляться к Чёртовому кургану» – Самохвалов взял с собою пять человек, оставив четверых охранять машину, и двинулся с ними туда, к холму.

Погода была хорошая – жара сменилась долгожданной свежей прохладой. Из-под обутых в тяжёлые ботинки ног выскакивали какие-то полевые суслики, да перья ковылей реяли на несильном ветерке.

Холм, который Недобежкин называл «Чёртовым курганом», ничем особым не отличался от обычного террикона. Впрочем, это и был террикон – старый, поросший высокими деревьями. Вот только шахты рядом никакой не было…

Самохвалов собрался обойти «Курган» вокруг – авось, найдётся что-нибудь, или кто-нибудь? Вокруг было тихо – только шелестели листья деревьев на холме, да пели птицы, да хрустели под ногами тонкие ветки. Наверное, надо было идти в другую сторону, в деревню, там хотя бы, есть люди… А тут? Только трава, суслики, вон та огромная дыра в земле и… колоссальный, полугусеничный страшный трактор, который лежит на боку около этой дыры.