G.O.G.R.
Шрифт:
Клетка дрогнула, и начала осторожно опускаться прямо туда, в аквариум, в воду. Что они делают?? Неужели, собрались утопить? Надоело глумиться – избавляются… Нет, он не будет кричать, не будет проситься, он утонет молча и мужественно, как подобает защитнику Отечества. Клетка с тихим плеском опустилась в воду и начала погружаться. Вода была не очень холодная, комнатной температуры. Однако когда подступила к подбородку – инстинкт самосохранения заставил Никанора Семёнова испугаться и поднять лицо вверх. Вода с шумом переливалась через край аквариума, а клетка неумолимо опускалась ниже и ниже. Никанор Семёнов рефлекторно вдохнул в лёгкие побольше воздуха и надул щёки, словно бы собрался нырять. Вода сомкнулась над его макушкой, клетка опустилась на дно. Сколько он сможет продержаться? Минуту? Две? На третьей человек неизбежно
Воздух закончился, Никанор Семёнов вынужден был выдохнуть. Всё, он не сможет больше быть под водой, он… Нет, не умрёт. Что-то случилось – не то у него появились жабры, не то ему теперь совсем не нужен воздух… Никанор Семёнов не задохнулся, когда рефлекторно вдохнул порцию воды. Он открыл глаза и глянул перед собой сквозь колышущуюся толщу воды и мутноватое стекло и увидел лишь стены дыры – они были сделаны из гладкого металла, то тут, то там из них торчали покрытые решётчатыми плафонами лампы, которые светили в глаза слепящим светом. Никанор Семёнов посмотрел вверх и увидел, что Генрих Артерран подошёл к самому краю дыры и глазеет на его аквариум и на него самого с изумлением и неким нездоровым азартом, мол, продержится, или задохнётся?
«Неужели, я превращаюсь в рыбу??» – даже такая мысль посетила Никанора Семёнова, пока он сидел под водой и не тонул. Что они ему сделали? Жабры? Да, этот Генрих Артерран на выдумки горазд! Прекрасно – авось посчастливится УПЛЫТЬ из плена? Ну, тогда «солдата-амфибию» и мать родная не узнает. Где ему тогда придётся прятаться? У них возле дома и водоёма никакого нет…
Никанор Семёнов не знал, сколько времени они его купали. Может быть, прошло пять минут, а может – пятьдесят. Он вообще, думал, что переводится на подводный способ существования и уже начинал осваивать перемещение в толще воды. Видимо, его неуклюжий «брасс» весьма забавлял Генриха Артеррана – так уж внимательно он глазел в аквариум, прямо, глаза сейчас повылазят. Но потом – клетка вздрогнула снова и начала медленно подниматься вверх. Достают, значит, не превращают в рыбу…
Мокрый Никанор Семёнов дрожал в своей серой робе и наблюдал за тем, как Генрих Артерран суетливо записывает что-то в блокнот, потом подбегает к нему, вытаращивает глазки и убегает куда-то за тяжёлую железную дверищу. Да, кажется, этот «рыбный» эксперимент произвёл фурор и как следует, всколыхнул местную зелёную рутину. Вон, как Артерран забегал, и, видимо, неспроста…
Никанор Семёнов просидел в этой клетке до самого сорок третьего года – до тех пор, пока Донбасс не освободили от фашистов. Генрих Артерран поспешно покинул лабораторию, а Никанора Семёнова приказал расстрелять. Ночью его вывели из подземелья в поле. Вокруг было тихо и тепло, в чистом и безоблачном небе висела огромная яркая луна. Медленно и мерно покачивались на лёгеньком летнем ветерке высокие сорные травы, где-то справа в свете луны виднелись старые, заросшие окопы, слева – высилось некое здание. Два солдата, которые толкали Никанора Семёнова в спину, тихо перешёптывались о чём-то своём. Казалось, они шагают с опаской и даже замирают, когда на далёком горизонте вспыхнет красноватое зарево и раздастся басовитый грохот. Да, наши близко, немчура драпает, поджав хвосты. Не пройдёт и двух дней, как фашистов этих поганых сотрут в порошок, и воспоминаний о них не останется!
– Хальт! – приказал Никанору Семёнову один из двух мрачных солдат, а второй – схватил за плечи и остановил.
– Да, хальт, хальт, – кивнул Семёнов и застопорил ход. – Давай, пуляй, образина окаянная. Хоть видеть тебя не буду, волчий хвост!
– Книен! – заорал первый скрипучим голосом и попытался насильно поставить Никанора Семёнова на колени.
Никанор Семёнов почувствовал непонятный прилив странных сил, когда этот мерзавец схватил его за плечо своими корявыми пальцами. Он молниеносно повернулся, вцепился в эту фашистскую руку, заломил её за фашистскую спину, а потом – с силой опрокинул врага в ближайшую яму. Тот скатился на дно и затих. Второй фашист выхватил свой «Вальтер» и с грохотом выстрелил, но Никанор Семёнов по непонятному наитию присел, пропустив пулю над своей головой. А потом – быстро прыгнул вперёд, залепил фашисту кулаком под дыхало, поймал на лету выпавший у него из рук пистолет и тут же пристрелил его. Фашист булькнул и умер на месте, а Никанор Семёнов, засунув пистолет за плохонький
пояс продырявленной робы, побежал босиком, куда глядели глаза.Потом он прибился к Красной армии, шёл до Берлина и так далее, а после войны – попал в КГБ…
====== Глава 112. Росси возвращается в ГОГР. ======
Чёрный лимузин без номеров притормозил у монолитного бетонного забора, за которым виднелось высотное здание, обшитое тонированным тёмно-серым стеклом. У высоких металлических ворот стояли два неподвижных вооружённых охранника в чёрных комбинезонах и масках. Едва лимузин заглушил мотор, один из них вскинул автомат, а второй – быстро и бесшумно скользнул к дверце водителя. Водитель лимузина опустил стекло и показал охраннику плотную, глянцевитую бумагу, покрытую разноцветными печатями и кудрявыми подписями. Охранник взял, прочитал печатный текст и вернул бумагу назад, водителю.
– Проезжайте, – сказал он и сделал товарищу знак опустить оружие.
Тот послушался, повесил автомат на плечо и сказал пару слов в микрофон, что был прикреплён к его воротнику. Железные ворота бесшумно разошлись в стороны, освободив широкий проезд. Лимузин тронулся с места и проехал за ворота, обдав обоих охранников облаками выхлопов и пылью из-под колёс.
Вывеска на высотном здании гласила:
«The General Office of the Genetic Research».
А вокруг ничего не было – лишь бескрайние прерии, в которых водятся тощие койоты. Да, это здание ГОГРа, тут уж ничего не попишешь, и к этому зданию на лимузине подъехал Росси. Водитель заглушил мотор, поспешно выбрался из кабины и распахнул заднюю дверцу. Высокий и широкоплечий, но хромой и седой, как лунь, Росси вылез из лимузина, помогая себе тростью, и встал на ровную асфальтовую дорожку, что вела прямо туда, к зданию ГОГРа. Водитель вернулся в кабину: идти вслед за Росси, внутрь здания, не входило в его служебные обязанности. А Росси, не торопясь, двинулся по этой дорожке, мимо карликовых деревьев и фонтана, к широкой бетонной лестнице.
Поднявшись по ступеням, Росси оказался у прозрачной двустворчатой двери. Дверь только с виду была стеклянная и хлипкая, но Росси знал, что стекло пуленепробиваемое и, стоит чужаку хоть дотронуться до неё – из козырька над дверью высунется пушка, и бедолага будет уже мёртв. Опасаясь разделить участь бедолаги, Росси не стал приближаться к двери, а взял немного вправо и оказался около сканера, что был вделан прямо в стену. Он положил на сканер ладонь – такая система служила ключом. Считав рисунок ладони Росси, сканер тихонько пикнул, обрабатывая данные. Предложенная ладонь оказалась в памяти компьютера – и прозрачные створки двери послушно разъехались в стороны.
В просторном и светлом фойе, потолок которого уходил ввысь четырёхгранной пирамидой, Росси уже ждали. Из-за разлапистой пальмы, что росла здесь в керамической кадке, вышел человек в чёрном костюме и быстро зашагал по бежевой кафельной плитке в сторону вошедшего Росси.
– Вам не следовало сюда приезжать, – взволнованно зачастил этот человек, пристроившись справа от Росси и заискивающе заглядывая в его глаза. – Вы же знаете, если вас тут увидят, то…
– Хватит причитать, Сэнди! – отрубил Росси, уничтожив собеседника суровейшим взглядом инквизитора. – Я доверил вам продолжать свой проект, и теперь требую от вас результатов!
– Ну, понимаете, – замялся Сэнди, перебирая пальцами пуговицы своего пиджака. – Я ведь в совете директоров, и не могу в открытую посещать лабораторию… Я и так рискую головой… Войти сюда может кто угодно, это же всё-таки, фойе…
– Тогда идёмте отсюда! – громыхнул Росси и его крик грозным эхом полетел вверх – туда, где пирамидально сходились четыре стеклянных стены.
– Да, да, конечно, господин Росси, – дрожащим голоском согласился Сэнди. – Пройдёмте ко мне в кабинет… Там никто не увидит, никто не услышит…
Сэнди засеменил к дальней стене, к блестящим металлическим дверям скоростных лифтов, что выстроились в длинный ряд до самого большого окна.
– Меня окружают малодушные трусы, – раздражённо процедил Росси сквозь зубы, наблюдая за тем, как встрёпанный Сэнди суетливо тыкает во все кнопки, вызывая сразу все лифты.
– Большая загруженность, – проблеял Сэнди, объясняя свои хаотичные действия. – Долго ждать…
– Сегодня воскресенье! – сурово напомнил Росси. – Вы сами говорили мне, что по воскресеньям тут почти никого не бывает!