G.O.G.R.

– Э, чего делать-то будем? – осведомился Кошко, зарывшись в хаос сплетенных стеблей ковыля. – Кажется, это и есть банда…

– Прятаться и ползти назад, – предложил осмотрительный Зябликов. – Кажется, это не наш уровень…

– Ловить их надо! – неожиданно для товарищей, и даже – для самого себя определил Пёстриков, который с самого детства мечтал лишь об одном: совершить подвиг, достойный героя и медали.

– Сдуре-ел! – шёпотом протянул Кошко и даже отвесил Пёстрикову глухой подзатыльник. – Хочешь, чтобы тебя похоронили??

– Трус! – буркнул Пёстриков себе под нос и, как лежал – на пузе – так и пополз вперёд.

А «панцер-хетцер», тем временем, собрался уезжать. Все «инопланетяне» и «черти» уже залезли внутрь. Как завёлся мотор страшного вездехода, никто не услышал, наверное, «хетцер» имел очень хороший глушитель. Но «адская машина» внезапно сорвалась с места и поехала прочь, расшвыривая гусеницами комья земли.

– Ребята, поехали! – храбрец Пёстриков метнулся назад, туда, где стоял на временном приколе «Запорожец» «Т-34».

– Стой, Глеб… – пискнул, было Кошко, но Пёстриков уже вскочил в кабину и завёл мотор.

– Давай, прыгай, кто не трус! – крикнул «герой» товарищам.

Кошко и Зябликов остались стоять около кургана: считали затею Пёстрикова не только глупой, но и опасной для жизни. А вот Хомякович… Сначала он, побывавший в плену у чертей, нерешительно топтался на месте. Но потом, видя, как несётся в «Т-34» Пёстриков, догоняя чёрный гусеничный вездеход, Хомякович решил раз и навсегда покончить со своей фобией.

– Глеб, подожди, я с тобой! – преисполнившись отчаянной смелости партизана, Хомякович побежал за уезжающим «Запорожцем» и на ходу запрыгнул на пассажирское сиденье рядом с Пёстриковым.

– Хомякович, ты – единственный настоящий друг! – оценил подвиг товарища Пёстриков и вжал в пол педаль газа.

Педаль недовольно скрипнула, а видавший виды «Т-34» взревел раритетным моторчиком и тряско поскакал по частым неровностям. Вездеход на первый взгляд казался неуклюжим и медлительным, но, проехав метров двести, развил скорость космолёта. А потом – и того краше – из носовой части вездехода выдвинулся длинный и толстый бур, и вездеход, накренившись вперёд, на полном скаку зарылся носом в землю.

Когда «Запорожец» «Т-34», трясясь и валяясь с боку на бок, докатился до того места, где ушёл в недра огромный механический «крот» – Пёстриков и Хомякович увидели лишь зияющий кратер. Пёстриков затормозил, но всё равно, верный «Т-34» едва не провалился в бездну, потому что земля по бокам кратера начала осыпаться. Пёстриков дал героический задний ход и успел спасти себя, Хомяковича и машину от падения… Скорее всего, в пекло – а куда ещё могла уехать машина «верхнелягушинских чертей»?

– Уфф, – выдохнул Хомякович, оправившись от испуга. – Глеб, ты нас чуть не урыл…

– Нормалёк… – буркнул Пёстриков, пытаясь сбросить с себя состояние ступорозного ужаса, в котором находился.

– Ребята! Ребята! – это бежали к ним Зябликов и Кошко.

– Ну, ты, Хомяк, даёшь! – проворчал Кошко в адрес Хомяковича. – Я бы никогда не запрыгнул к этому сумасшедшему! – он кивнул головой в сторону Пёстрикова.

– А ты трусливый! – огрызнулся Пёстриков. – Ты только с рыбой умеешь воевать!

– Я разумный, а ты – вообще, мандригал… – прогудел Кошко. – Машину уже доломал! Надо ехать назад к Соболеву и сказать, что у него тут не банда, а террористы! С террористами СБУ должно бороться, а не мы. Всё, поехали, если не хочешь реветь быком! Пёстриков, вылазь из-за руля, теперь я поведу!

Кошко схватил Пёстрикова за рукав и принялся выцарапывать его из кабины. Хомякович же просто тихо сидел – не мешал Кошке, но и не защищал Пёстрикова в отличие от Зябликова, который что-то там пищал про то, что да, Пёстриков – герой, а Кошко…

– А ты, Кошко, так, старый рыболов! – вот, как определил его Зябликов.

– Зяблик, захлопни варежку! – боролся с ним Кошко, не отпуская рукав Пёстрикова. – А то…

Он так и не сказал, что же случится с Зябликовым «а то», потому что внезапно земля под ними задрожала и, кажется, съехала куда-то в сторону, потому что Кошко не устоял на ногах и рухнул на живот, а Зябликов – повалился на него. Где-то там, в глубине, что-то гулко загудело – так, словно там всё рушилось, или кто-то взрывал бомбы, или динамит.

– Что за чёрт?? – выдохнул перепуганный Пёстриков и, повинуясь некоему инстинкту, что повелевал не оставаться в помещениях во время землетрясений, покинул кабину «Запорожца».

– Бежим! – заорал Кошко, спихнув с себя барахтающегося в панике Зябликова, и в тот же самый момент Чёртов курган дрогнул и начал с треском и грохотом опускаться куда-то вниз, засыпая землёй всё вокруг себя.

Зябликов резво вскочил на ноги и тоже бросился наутёк, один только Хомякович застопорился в машине и не мог никуда из неё выколупаться, потому что его сковал страх.

Комья земли брызнули во все стороны, камни тяжело врубались в землю, расшвыривая ошмётки травы. С треском ломались деревья, что испокон века росли на Чёртовом кургане, и их корявые острые сучья так и свистели у виска, как пули.

– Хомяк, шевели копытами! – Пёстриков вернулся к «Запорожцу» и выдернул Хомяковича из кабины за секунду до того, как крышу машины смял увесистый булыжник.

Хомякович споткнулся, едва не упал. Кусок дерева пролетел над его головой и врезался в мягкий грунт у него под ногами. Хомякович по наитию перепрыгнул через этот ствол и по инерции поскакал дальше, следуя за резвым Пёстриковым. Он старался не оборачиваться назад и поэтому не видел, как буквально в нескольких шагах позади, надвигаются тонны земли и камней…

Хомякович снова споткнулся, но на этот раз упал. Всё, его путь окончен, сзади грохочет обвал и в следующую секунду его накроет.

– Хомяк! Хомяк! – орали где-то в облаках пыли товарищи, и их голоса тонули в грохоте валящихся камней.

Хомякович попрощался с жизнью и закрыл голову руками… Он довольно долго ждал смерти под завалами, но она почему-то не спешила. Хомякович немного полежал, а потом – решился открыть правый глаз. Правый глаз открылся и увидел солнечный свет. Неужели, жив?? Нет, Хомякович не верил. Скорее всего, он в раю. Он пошевелился – ничего не болит… точно, в раю. И теперь он увидит бога. Хомякович даже наспех сочинил речь, которую скажет Всевышнему. И, набросав недлинный план, решился приподняться на руках и осмотреться, чтобы понять, как выглядят райские кущи. Райские кущи оказались до боли похожи на пустырь за деревней Верхние Лягуши. Те же ковыли, то же запустение, те же кочки и те же серые жабы среди этих кочек лазают. Обернувшись назад, Хомякович сквозь крутящуюся в воздухе пыль увидел, как возвышается над ним высоченный «бархан» сырой коричневой земли вперемежку с камнями и деревьями.

– Хомяк! – откуда-то из пылевого облака вынырнул Кошко, подбежал и принялся тормошить Хомяковича за плечо.

– Я что, жив? – осведомился у него Хомякович с долей недоумения.

– Жив, – подтвердил Кошко. – Вставай, Хомяк! «Т-34» крякнул. Что мы теперь Первому скажем?

Да, «Запорожец» «Т-34» теперь покоился под многотонным земляным пластом, в который превратился холм Чёртов курган. Но разрушился Чёртов курган далеко не случайно. Генрих Артерран вынес и увёз всё, что оставалось в подземных лабораториях базы «Наташенька», а потом – запустил систему самоуничтожения и взорвал все несущие конструкции, которые десятилетиями поддерживали своды подземных помещений. База «Наташенька» погибла, засыпанная и похоронила все свои тайны. Никто теперь не влезет в подземелья, никто там больше ничего не найдёт, потому что там больше ничего нет. Генрих Артерран решил, что пора закрывать «сезон охоты» на «прототип» и результаты проекта «Густые облака», и замёл все свои следы. Теперь там, где тянулись в недрах километровые катакомбы базы «Наташенька», земля просела и опустилась глубокой пологой чашей, в которой, скорее всего, образуется со временем новое озеро…