G.O.G.R.

– По вам не скажешь! – нахмурился Серёгин, разглядывая лежащий на столе бронежилет Сидорова.

– А драться я вообще, не умею, – заключил Уж.

– И кто же такой ваш работодатель? – спросил Пётр Иванович.

– Шеф, – ответил Анатолий Кондратьевич. – Сказал называть себя шефом.

– А имя, фамилия?

– Понятия не имею. Там у этих субчиков даже имена не приняты – только клички. Они друг друга кличками называют.

– И как они называют вашего шефа? – осведомился Серёгин.

– Э-э…

– Что, «э»? Не знаешь, или врёшь? – надвинулся на Федотова Сидоров.

– Они его тоже шефом называют. Раньше шеф с Кашалотом вместе работали. А теперь чего-то окрысились, делёжку устроили…

– А ты когда-нибудь слышал такую кличку, как «Тень»? – поинтересовался Пётр Иванович, разыскивая в ящике стола корректор: пропустил букву в слове «Кашалот» – получился «Кашалт».

– Ой, – задумался Уж.

– А «Интермеццо»? – вставил Сидоров, не дав Ужу и рта открыть.

– Ой, да крутились там такие, – протянул Уж, снова схватившись за свою пуговицу.

– Крутились? – удивился Пётр Иванович, разыскав, наконец-то, корректор. – Как это – «крутились»?

– Значит, слышал пару раз, – Уж-таки оторвал свою пуговицу. И схватил другую, бросив первую на пол. – Они, там, кажется, блатные какие-то...

Пётр Иванович исправил своего «Кашалта» на правильного «Кашалота».

– Это – Интермеццо? – он протянул Ужу фоторобот Коли.

– Ты про Зайцева слышал? – опять вмешался Сидоров.

– Кажись, да, – покивал Уж и затянулся сигаретой. Он уже шестую курил. Весь кабинет завонял... – Я видел его пару раз. Он – киллером у них. А Тень – это шеф у «Королей». Он против Кашалота воюет. А про Зайца вашего я ничего не знаю.

– Да-а, – протянул Сидоров. – Теперь нам этого Ужика нужно в автоклаве держать, что ли? После того, что он тут сказал – его замочат, как Гарика.

– Придётся к нему постоянную охрану приставить, – согласился Пётр Иванович. – Только не Казаченко.

====== Глава 52. Кроты. ======

Сумчатый заметал следы. Он сидел в своём кабинете за столом, и перед ним стояло металлическое ведро для шампанского. В ведре уже плясало весёлое оранжевое пламя: горели две накладные и одна смета. Серебристые, блестящие стенки ведра покрылись чёрной копотью. Сумчатый взял со стола ещё одну бумагу и сунул её в потрескивающий огонь.

– Ай! Блин! – вскрикнул он и затряс рукой: обжёг палец.

Деньги уплачены, бумаги подписаны и... сожжены. Сегодня американец пришлёт бензин. Цена – процентов на двадцать ниже обычной закупочной цены, если бы Сумчатый брал бензин легально. Да ещё и плюс – налоги.

Тут дверь кабинета распахнулась, и к Сумчатому, не стуча, ввалились двое. Сумчатый не ожидал визита. Он попытался залезть под стол: подумал, что нагрянула милиция, или – того хуже – киллер, посланный тем, кто называет себя Тенью.

Но никто его не убил и не арестовал. Только удивлённо спросили:

– Ты чего?

Сумчатый выглянул из-под стола. К нему пожаловали Утюг и Чеснок – давние знакомые, а теперь – приятели. Сумчатый расплылся в улыбке. Он радовался тому, что будет жить, а не визиту друзей.

– Не жги, – пробормотал Утюг. – Столешницу испортишь...

– Ничего, я на асбесте жгу, – Сумчатый вылез из-под стола и уселся в кресло.

– Кашалот опять на меня наседает, – сказал Чеснок. – Звонил мне вчера, и сказал, что взорвёт мои заправки, если я ему платить не буду.

– И сколько он требует? – осторожно поинтересовался Сумчатый, засунув в огонь очередной документ.

– Шестьдесят процентов! – захныкал Чеснок. – Вы понимаете, шестьдесят!

– И ты будешь платить? – осведомился Сумчатый, любуясь тем, как погибают в очистительном пламени грешные улики.

– Нет! – выплюнул вдруг Утюг, дав Чесноку подзатыльник.

– Нннм! – заныл Чеснок.

– Расскажи, что ты сделал! – фыркнул Утюг.

– Я попросил Тень защитить меня, а он... вызвал Кашалота на войну... – промямлил Чеснок, потирая затылок.

– Обалдеть! – выдохнул Сумчатый, чуть не перевернув с горя своё ведёрко. – Да они всех нас в капусту покрошат!

– Пришлось мусорам всё выбазарить, – вздохнул Утюг. – Прости, брат. Пришлось тебя засыпать.

Сумчатый обмер. Его лицо вытянулось, челюсть отпала.

– Кро-кро-кро-кро-крот!!! – выговорив заплетающимся языком такое, вот, замысловатое слово, Сумчатый вскочил с кресла. Подбежав к Утюгу, он вцепился в его пиджак, и принялся трясти, отрывая пуговицы.

– Пусти! – просипел Утюг, пытаясь как-нибудь сбросить с себя пухлые руки Сумчатого.

Чеснок схватил Сумчатого сзади и начал оттаскивать от несчастного Утюга. Наконец, Сумчатый ослабил хватку. Утюг отбежал к дальней стене кабинета, спрятавшись за фикус. Сумчатый уселся на пол и заплакал.

– Крот, – повторял он. – Вы все кроты... И кто из вас придумал меня засыпать?

В кабинет, услышав шум, заглянула молоденькая и симпатичная секретарша Сумчатого Лерочка.

– Что-то случилось, Лев Львович? – обеспокоено спросила она.

– Изыйди, мымра! – взрычал Сумчатый, правда что, как лев, и замахал кулаком.

Лерочка в испуге захлопнула дверь. Даже в кабинете было слышно, как она разрыдалась.

– Зачем ты это сделал? – осведомился Чеснок, помогая Сумчатому встать на ноги. – Бедняжка, наверное, теперь на всю жизнь заикой останется...

– И ты тоже – мымра, – пискнул Сумчатый, отталкивая от себя руки Чеснока. – Мымр. И ты, Утюг, мымр.

– А ты – псих! – ответил из-за фикуса Утюг.

Сумчатый рухнул в своё кресло, уронив голову на руки. Чеснок отодвинул от него подальше ведро с догорающими бумагами: ещё не хватало устроить пожар.

– Мы сначала вот, что придумали, – начал Утюг, выбравшись немного из-за фикуса, – Мы тебя засыпаем, менты берут тебя, а ты – засыпаешь Тень. Когда Серёгин заметёт Тень – мы устроим тебе побег.

– Но моё рыло и пальцы – всё в ментуре останется! – заорал Сумчатый. – Зачем я в ваш кротовник записался?! – и опять уронил голову на руки.

– Так вот, мы об этом тоже подумали, – продолжал Утюг.

– Какие заботливые! – фыркнул Сумчатый.

– И решили, – снова продолжил Утюг.

– Сначала решили Сидорова кокнуть, – перебил Чеснок. – Но его не так-то просто кокнуть. Он один Ужа замёл.