G.O.G.R.
Шрифт:
====== Глава 61. Появление Додика. ======
– Я... Я в карты проиграл... – мямлил Батон. – Я не хотел...
– Стыдно тебе должно быть, – покачал головой Пётр Иванович. – Такая жена у тебя хорошая, я ты такой вот прохвост.
– Ну, я же говорю, что в карты проиграл, – настаивал Батон. – Какому-то Коле, или Толе... Знаете, сколько продул?
– Нет, – сухо ответил Серёгин.
– Пятнадцать тысяч долларов! – взвыл Батон и схватился руками за взъерошенную голову.
– Ого! – изумился Серёгин. – Как это ты так ухитрился?
– Да, вот, – заныл Батон. Все играл,
– Это Коля сказал тебе прикинуться психом? – поинтересовался Пётр Иванович.
– Он, – затряс головой Батон. – Коля этот мерзкий. Я должен был ему из психушки звонить и говорить, что там тот ваш Карпец делает. А потом я украл у санитара ключи и ночью впустил Колю к Карпецу. Он его забрал куда-то, а я потом закрыл палату и вернул ключи санитару. Незаметно подложил.
– И куда Коля повёл Карпеца? – спросил Пётр Иванович.
– Понятия не имею, – пожал плечами Батон. – Он мне не говорил, куда кого ведёт. И, вообще, он мне велел помалкивать.
– Он всем велит, – фыркнул Сидоров. – Этот Коля? – сержант протянул Батону фоторобот.
– Да, он, окаянный! – зарыдал Батон. – Да чтоб он провалился куда-нибудь!
– И что, Карпец не сопротивлялся, когда этот твой Коля его повёл? – осведомился Пётр Иванович.
– Нет, – протянул Батон. – Карпец какой-то забацанный был. Я даже не знаю. Я сам обалдел, честно говоря. Он шёл, как овца.
– Гипноз, – проворчал Пётр Иванович. – Коля тот ещё фрукт. Ладно, Саня, отведи этого картёжника в изолятор. Глаза бы мои его не видели!
Батон состроил «бровки домиком» и заискивающе так заглянул Петру Ивановичу в глазки:
– А вы меня не отпустите? – виновато так улыбается!
– Нет уж, – отрезал Серёгин. – Придётся тебе отсидеть.
Сидоров схватил Батона под локотки и вывел в коридор.
– Ой! – ойкнул Батон. – Больно!
– Не развалишься! – буркнул Сидоров.
Сержант втолкнул Батона в камеру и запер за ним дверь. Бандит выл что-то про «чёрную несправедливость» и «звериное обращение». «Кто бы говорил про «чёрную несправедливость»!» – подумал Сидоров и повернулся, чтобы идти назад, к Петру Ивановичу. Но тут увидел, как по коридору идёт незнакомый полный и усатый милиционер. Новенький, что ли? Сержант собирался, было, пройти мимо, но присмотрелся к его щекастому лицу. «Это не милиционер. Это – Додик! И усы у него – фальшивые!» – внезапная догадка, как молния, стукнула Сидорова. Вот, Додик подходит к камере Ужа и, не спеша, достаёт пистолет... Сидоров напрыгнул на киллера, как лев. Ногой выбил пистолет.
– Пётр Иванович, – закричал сержант, пытаясь заломить Додику руки. – Тут Додик в изоляторе!
Додик был очень силён. Он отшвырнул от себя Сидорова и помчался прочь. Сидоров вскочил на ноги и ринулся за ним. Тут из-за поворота показался Пётр Иванович и подставил Додику подножку. На полном скаку бандит врезался в пол. Он попытался встать, но Пётр Иванович навалился на него и достал наручники. Додик вырывался, старался сбросить с себя Серёгина. Ему уже почти удалось это сделать, бандит высвободил одну руку, но тут подоспел Сидоров. Сержант заломил эту руку за спину Додика, и на запястьях преступника
закрылись наручники.– Му-у-у! – ныл Додик, слабо ворочаясь лицом вниз. Его накладные усы отклеились и валялись рядом.
Пётр Иванович схватил бандита за скованные руки, Сидоров – за шиворот. Подняв Додика таким образом, милиционеры повели его в кабинет Петра Ивановича – допрашивать.
Додик был какой-то весь перепуганный. У него даже подбородок дрожал, будто бы он сейчас расплачется. Он прятал своё побледневшее лицо в воротник милицейской формы.
– Что такое, Додик? – осведомился Пётр Иванович. – Раскаялся, что ли?
Додик продолжал смотреть в пол и ныть своё «Му-у-у...». Как корова, которую ведут на скотобойню.
– Молчишь? А недавно ты хотел помочь следствию, – напомнил Пётр Иванович.
– Я – труп... – хныкнул Додик. – Мне больше некуда деваться. После того, как вы меня замели тогда, на хате, это был мой последний шанс выслужиться перед шефом. Я должен был Ужа завалить, а ... вы меня опять... Теперь меня самого завалят. Му-у-у...
– Прекрати мычать, – поморщился Пётр Иванович. – Ты такой здоровенный, а трусливый, как парнокопытное какое-то... Лучше скажи, где Карпец и Синицын. Мы знаем, что их где-то в катакомбах держат. А ты знаешь, где именно, потому что ты сам их туда вёл.
Додик икнул. Или это он чихнул так? В общем, издал какой-то звук – и побледнел ещё больше.
– Му-у-у...
– В «слоник» хочешь? – припугнул Сидоров. – Сейчас устроим! – и сделал вид, что разыскивает в тумбочке противогаз для «слоника».
Угроза подействовала. Додик бросил мычание и сказал:
– Не надо «слоника» у меня – клаустрофобия.
– Не «фобия», а «фобия», – поправил Сидоров.
– Не надо «слоника», – повторил Додик. – Я, честное слово, не знаю, где они. Да, я их отводил, но только туда, до пещеры. А потом приходили какие-то люди. Тогда я уходил, потому что они меня прогоняли. Я и сам дальше, в саму пещеру, не ходил.
– И что это за люди такие? – спросил Пётр Иванович.
– Не знаю, – выдохнул Додик. – Может быть, Сумчатый знает. А я, знаете, сам в ауте...
====== Глава 62. Спелеологи-профессионалы. ======
Пётр Иванович договорился с начальником райотдела, чтобы тот выделил двоих часовых – чтобы охраняли изолятор и днём, проверяя документы у всех, кто пытается туда зайти. Серёгин не хотел потерять таких ценных свидетелей, как Уж и Додик. Да и Батона жалко, вернее, его жену: она не виновата, что её муженёк – картёжник и бывший вор...
Пётр Иванович пригласил группу настоящих спелеологов, чтобы снова спуститься в катакомбы под домом Гарика. Их было четверо. Руководитель группы, которого звали Афанасий, сказал Серёгину по телефону, чтобы он ехал туда, к дому, а они подъедут сами.
Пётр Иванович и Сидоров на служебной машине отправились к дому Гарика. Погода, наверное, испортилась до следующей весны. Воздух был холодный, как в декабре месяце, часто шёл дождь, и даже какой-то мокрый снег.
– Надо обязательно брать этого Сумчатого, – говорил по дороге Пётр Иванович. – Он, наверное, сейчас затаился. Его, небось, предупредили, что мы собирались накрыть его на Поляне Сказок.