Галера для рабов

– Вы хорошо плаваете, – заметила Статская.

– У меня есть еще пара достоинств, – подумав, кивнула Евгения Дмитриевна. – Я хорошо стреляю из пистолета, занимаюсь на альпинистской стенке и каждую зиму встаю на лыжи.

– Последнее вам здесь обязательно пригодится. Так же, как и первое. Можете полазить по скалам, а мы посмеемся.

– А вы оказались не такой трусливой, как я думала, – призналась Евгения Дмитриевна. – Я имею в виду этот ваш идиотский прыжок.

– А если идиотский, так за каким вы прыгнули за мной? – разозлилась блондинка.

– Дамы, может, прекратите ругаться и поможете мужчине, который уже десять лет не посещал бассейн? – донесся слабый голос. Вышинский бултыхался на мелководье, повторяя те же движения, что минутой ранее совершала Маргарита Юрьевна. Поднялся, чтобы выбраться с достоинством, но упругая волна ударила по лодыжкам, сбила с ног. Он вскричал от боли, ободрав коленку, пополз на корточках, пытаясь удержать невозмутимую улыбку. Женщины задумчиво на него смотрели.

– Спасибо, дамы, помогли… – обессиленно вымолвил Вышинский, рухнув на соседнюю плиту. – Дьявол, руки отнимаются… Окажись этот остров дальше метров на десять – и всё, привет, Нептун…

– Что же вы так плохо плаваете, Роман Сергеевич? – упрекнула Евгения Дмитриевна. – У вас такая спортивная фигура, да и сами вы парень хоть куда…

– Так уж вышло, Евгения Дмитриевна… Увлекаюсь теннисом, посещаю спортзал, мотоклуб, сауну… А вот до бассейна всё руки не доходят. Не могу я разорваться, слишком много неотложных государственных дел. Вот если бы у меня имелся двойник, которому я мог бы доверить принятие ответственных решений по работе…

– Похоже, вы то еще брехло, Роман Сергеевич, – неодобрительно покосилась на него женщина.

– Доврался до власти, блин… – фыркнула под нос блондинка. Возможно, она оговорилась, но прозвучало тоже неплохо.

– О, мы стихийно продолжаем обличать пороки современного общества и существующего строя, взмыленные мои? – удивился Вышинский. – Полагаете, мне нечего вам ответить?

– Помогите, черт возьми… – донесся с порывом ветра слабый голос. Дискуссию пришлось прервать, и люди, вышедшие из моря, стали с любопытством озираться.

Чиновник Зуев, умудрившийся не выпасть из спасательного круга, не смог добраться до единственного покатого места на острове. Его прибило к скале несколько левее, и он судорожно пытался за что-то зацепиться. Но руки срывались, его относило от скалы, тут же ударяла волна, и чиновник снова бился о камни. Он ругался исключительно матом, звал на помощь. Люди не шевелились, меланхолично смотрели, как их товарищ по несчастью пытается обуздать стихию. А тому удалось, наконец, ухватиться за выступ в скале, он подтянулся, выдержал удар волны, стал перебирать второй рукой, нашаривая подходящую выпуклость. Но тут подоспел девятый вал, окатил его с ног до головы, и чиновника отнесло от берега вместе с пеной. Он снова чертыхался, пытался плыть – хорошо, что круг оставался при нем. Движения человека слабели, он становился белее извести.

– Может, поможем? – неуверенно предложила Евгения Дмитриевна.

– Ага, возлюбим ближнего своего, – фыркнула Статская. – Идет он лесом, его никто сюда не звал. Да и вас, собственно, тоже.

– Сейчас, подождем немного, – вздохнул Вышинский. – Если уж совсем тонуть будет… Вставать не хочется, Евгения Дмитриевна, – объяснил он в ответ на укоризненный взгляд.

А у Зуева намечались определенные подвижки. Очередная волна отнесла его не только к скале, но и в сторону. Он яростно заработал руками и вскоре оказался в зоне, где отвесные монолиты уже не торчали из воды. Он нащупал ногами дно, о чем и возвестил оптимистическим рычанием. Выбравшись по пояс, он стащил с себя круг и дальше выбирался уже ползком, как все нормальные люди. Спустя минуту он ворочался где-то неподалеку, дышал, как загнанный марафонец.

– Черт вас побери, могли бы и помочь… – он отхаркивался, кашлял.

– Устали сильно, Павел Гаврилович, – оправдался Вышинский. – Да вы и сами справились, вы молодец. Ну, как почувствовали вкус отчизны?

– Да пошла она на хрен, ваша отчизна… – плевался Зуев. Он пытался встать на четвереньки, но разъезжались все четыре конечности. – Дерьмо, конец света, не ту страну назвали Россией, мать ее…

– Да мы давно уже не в России, – хохотнула Статская. – Чего вы тут несете какую-то чушь?

– А где мы? – поежилась Евгения Дмитриевна. Чем дольше они сидели на камнях, тем явственнее ощущался дискомфорт – дождь не унимался, усиливался ветер. Область низкого давления, словно нарочно, зависла над островом и никуда не желала смещаться.

– Это неважно, где мы, а важно, с кем мы, – проворчал из-за камня Зуев. – Что, господа, хотели спрятаться друг от друга?.. Вот и спрятались, блин.

Прозвучало как-то зловеще.

– Черт бы вас побрал, – ругнулась блондинка. – Какого хрена вы за мной поперлись? Я на это как-то не рассчитывала.

– Действительно, странно, – согласилась замерзающая Евгения Дмитриевна. – Получается, что нам не жить друг без друга…

– И на хрена же вы бросили коня, есаул? – начал интересоваться сам у себя Зуев.

Постепенно возвращались подзабытые страхи, люди исподлобья поглядывали друг на друга. И, видимо, большинство уже задавалось резонным вопросом – а что мы выгадали этой сменой обстановки, кроме того, что сбежали от буйной команды?

– Смотрите! – воскликнула Статская, вытягивая руку.

– Господи, Маргарита Юрьевна, да ну вас в баню… – поежился Вышинский. – Нас уже трясет от этих ваших «смотрите»…

Но посмотреть действительно было на что. Видимость за пеленой была никудышной. Все рябило, расплывалось. Но контуры судна просматривались – зыбкие, эфемерные. Яхта «Ковчег» за мутной пеленой напоминала зловещего призрака, выбравшегося из бездонных глубин. Она казалась ненастоящей, вылитой химерой. Люди подавленно молчали, всматривались в мутные очертания элегантной яхты. По идее, «Ковчег» уже должно было отнести на запад, но он по-прежнему был здесь и радовал глаз. Он отошел от места высадки на пару кабельтовых и встал. Теперь от острова его отделяло порядка четырехсот метров. Судно находилось на грани видимости, но спутать его стреловидные очертания с чем-то другим было невозможно. С острова просматривался лишь силуэт, людей на палубе не было видно. Порывы ветра заглушали голоса и крики.

– Господи, это чудовище снова здесь… – дрогнул голос Статской. – Почему оно нас преследует?

– Вот уж воистину… – зачарованно пробормотал Зуев. – Узнаем все больше, а понимаем все меньше…

– Почему они там встали? – сглотнула Евгения Дмитриевна.

– Лучше спросить, КАК они там встали? – поправил Зуев. – В этом море огромная глубина, им просто не хватит якорной цепи…

– Мне кажется, это объяснимо, – глухо отозвался Вышинский. – Вблизи от острова морское дно, видимо, приподнимается, образуется что-то вроде отмели или шельфа… Эти чертовы пираты вылезли из трюма и первым делом стали сбрасывать якорь из клюза, надеясь, что повезет. Им повезло…

– А нам – нет… – вздрогнула блондинка.

– Успокойтесь, Маргарита Юрьевна, не все так плохо. Встать у острова – это единственное, на что они способны. Факт устрашения, понимаете? Направлять яхту, куда ему вздумается, капитан не в состоянии – она действительно неисправна. Горючего нет. Отправиться вплавь к острову, чтобы хорошенько нам накостылять или с какой-то другой, более жестокой целью… – Вышинский задумался, резко замотал головой. – Не верю, господа. Суперменов там нет. Нужно быть отменным пловцом, чтобы преодолеть такое расстояние. Обратите внимание – оно почти втрое превышает дистанцию, которую одолели мы. А мы ведь тоже не задохлики, верно? Пусть стоят, мотают нервы, берут на испуг…