Галерея демонов Ламбранта

— Вы не забыли, что занимаетесь только адвокатской практикой? — флегматично подметил Ламбрант, выслушав краткий отчёт о сегодняшних делах.

— Да я, собственно, ничего и не предпринимал, — попытался оправдаться Артём, которого голос клиента заставлял нервничать. — Вы же сказали, что сами разберётесь…

— Раз уж Вам не сидится спокойно, поезжайте в морг.

— В морг?.. — напрягся Хомунин, и во рту тут же пересохло.

— Именно туда, — усмехнулся Павлов. — Вы же видели следы на теле этой девушки. Значит, в состоянии определить, похожи они на те, что есть у мальчонки. По итогам отзвонитесь.

Очередной собеседник закончил разговор, не спросив мнения Артёма. Это начинало раздражать. Правда, высказать своё возмущение ему было некому. Так что пришлось молча собраться и двигаться обратно к машине. Девушка Хомунина уже прислала дюжину недружественных сообщений на мобильник, что на сегодня устала ждать его дома. Но деваться было некуда — в морг, так в морг.

Конечно, время уже отнюдь не приёмное. Да и днём туда попасть было проблематично, учитывая, что на входе всегда сидел широкоплечий охранник, а путь преграждала электрическая «вертушка». Но приказы Павлова, который определял теперь работу Артёма в новом деле, взяли верх. Так что в бюро судебно-медицинской экспертизы, где хранились трупы с «криминальной» историей, он прибыл уже через двадцать минут.

Заведение работало в круглосуточном режиме, поскольку тела могли доставить и ночью, и ранним утром. Областная столица и её предместья насчитывали многочисленное население, так что и убийств, особенно бытовых, случалось немало. Когда Хомунин проходил студенческую практику, его посылали в качестве курьера как раз в такие вот невесёлые места за какой-нибудь справкой. И если отдельных патологоанатомов он знал в лицо, то вот охрана тут менялась часто.

— Нет, адвокаты и родственники приходят в приёмные часы, — пробубнил мрачный мужичонка в тёмной форме, отвечая на просьбу Артёма пропустить его к знакомому врачу.

— Да я по личному вопросу, — пояснил парень, — хотел только уточнить кое-что у дежурного и всё.

— Не велено пускать посторонних, — гнул своё охранник. — Завтра приходите, когда начальство будет.

— Да это всё по тому делу об убитом мальчике. Сами же понимаете, случай резонансный. Тут и ночью надо работать, и днём. А до утра можно упустить важную улику какую-нибудь…

Мужичонка с сомнением посмотрел на адвоката, почмокал губами и снял трубку с грязного рабочего телефона.

— Василий Сергеевич? — вполголоса заговорил охранник. — Здесь какой-то адвокат, что-то насчёт мальца… Да?.. Ну, ладно…

— Вот видите, можно же, — обрадовался Артём, пройдя через «вертушку».

Городской морг выглядел довольно необычно — чистые коридоры, светлые стены, довольно приятные зеркальные таблички на дверях. Словом, если не знать, чем тут занимаются, можно подумать, будто это обычная больница. Да и дежурный сидел в кабинете в компании с двумя кошками и как раз пил чай. На голове медицинская шапочка, на теле свитер, и это в душный майский вечер. Совсем как Кристина в платье до самых пят. Но этого человека Хомунин видел впервые, так что воспользоваться старым знакомством не удалось.

— Так ведь не следак же ты, — твердил патологоанатом, хрустя очередной вафелькой. — Если бумажка будет или звоночек от следака, тогда могу показать. А так — какой смысл…

— Просто я вот только вечером узнал кое-какие новые подробности, — оправдывался Артём, стараясь быть предельно вежливым. — Есть одна барышня, родственница одного из убитых. У неё на теле надписи корявые. Вроде бы из Чёрной Библии, но надо проверить. Следователь сказала, что похожие имеются у убитого Камалова. Если они идентичны, то надо объединять дела.

— И в чём проблема? — ухмыльнулся работник морга. — Захочет если, сама придёт и всё посмотрит. Ты-то здесь причём?

— Понимаете, я просто видел эту барышню и видел эти надписи у неё на теле. Общаться со следствием она не особо хочет и, боюсь, вряд ли станет. Поэтому проверить бы вот поскорее…

Мужчина мотнул головой и улыбнулся.

— Дай-ка ещё раз гляну удостоверение, — попросил он и повнимательнее рассмотрел адвокатскую корочку. — Если оно окажется липой, а ты очередной дотошный журналистишка, так и знай, солью на тебя инфу в органы.

— Ну как можно уж, — деланно возмутился Хомунин, хотя давно привык, что его статус часто подвергается сомнениям.

Тем не менее, дежурный повёл его в конец коридора, где находился основной зал с холодильными камерами. Здесь тоже всё выглядело светло и бодренько — плакат с морским пейзажем на стене, розовые настенные часы и радио, из которого что-то бессвязно бормотало. Если б не стальные ящики в стене, помещение могло бы сойти за обычный смотровой кабинет.

— Так-с, Камалов, Алексей Камалов… — вздохнул Василий Сергеевич, заглянув в исписанный журнал на столике. — А, вчера вскрывали же его.

Он приблизился к холодильным отсекам и весьма резво выдвинул нижний ящик. Там лежало тело, накрытое серой клеёнкой. Артём поёжился, но отступать не стал. Патологоанатом ухмыльнулся, заметив его гримасу, и показал труп.

Поначалу смотреть на мертвеца-подростка было тяжело. Всё-таки вчера Хомунину удалось лично присутствовать на месте преступления и видеть те ужасные рисунки на стенах, перевёрнутые кресты, черепа. Но через пару минут стало полегче.

На вид покойный Алёша выглядел постарше 13-летнего возраста. Артём бы дал ему все 15 — довольно широкие плечи, развитые мышцы на руках и ногах. Видимо, спортом у адвентистов занимались с малых лет, да ещё на фоне какой-то вегетарианской диеты. Несколько небрежных шрамов, зашитых толстыми нитями, портили юное тело вкупе со светло-серым оттенком кожи. Вот только никаких надписей на нём не было — ни тёмных, ни кровавых.

Дежурный присел на корточки и с интересом заглянул под плечо трупа.

— Вот это ты хотел? — уточнил он, подозвав адвоката.

Там, действительно, просматривались кривые тёмные линии, похожие больше на вены. Правда, они переплетались в какой-то причудливый узор и лишь отдалённо напоминали почерк. Переворачивать полностью тело патологоанатом не стал, слегка приподняв левую часть, чтобы лучше разглядеть следы на боку и спине. Хомунин, преодолевая рвотный рефлекс, тоже присел рядом и принялся рассматривать. Если кривые линии были выдержками из Чёрной Библии, то они совсем не походили на надписи на груди Кристины. Впрочем, у Алёши Камалова они были бледные, словно использованная при нанесении краска уже значительно стёрлась.

— У-фуф, — раздалось из угла чьё-то эхо, и Василий Сергеевич вздрогнул, уставившись вперёд.

Артём же продолжал изучать тело несчастного, стараясь запомнить узоры. Снимать на камеру что бы то ни было в морге почему-то нельзя. Хотя в деле наверняка имелись фотографии этих необычных следов.

— Фуф, — вновь прохрипело что-то, только теперь Хомунину показалось, что звук шёл откуда-то изнутри открытого холодильного отсека.

— Да ёшкин ж кот! — воскликнул дежурный, выключив радио, и вслушался в странные вздохи. — Ты тоже это слышал?