Галстук для моли

Медленно обернувшись, я кивнула с блаженной улыбкой на губах, не особенно вникая в смысл сказанного. Больше не хотелось ни спорить, ни ругаться. По телу разливалась праздная нега, а в голове образовывалась приятная пустота. Вот он какой, Тель-Авив – просто волшебный сон.

– Рыбкина! Просыпаемся! – рявкнул Малкин, будто подслушав мои мысли. Он с силой ударил четками по стойке ресепшена и уже тише добавил: – Работаем!

Упав вечером в постель, я прикрыла глаза и мысленно попыталась сформулировать текст-заготовку для дневника, приехавшего со мной зайцем в Израиль. Мне бы хотелось в красках описать чудесный южный город, утопающий в зелени, его приветливых жителей, свой номер и ощущение того, как море ласкает мою бледную кожу… Но увы. Если бы я что-то такое и написала, то только призвав все свое воображение.

Потому что рассматривать город не пришлось: перемещаясь до позднего вечера на такси, мы то и дело вносили корректировки в и без того раздутое расписание шефа, перекусывая на ходу. Все это в промежутках между занудными встречами, где Малкин подписывал договоры, спорил насчет гонораров, устраивал пресс-конференции с фотосессиями на ближайшие дни и договаривался о встрече с актерами местного театра, а я носилась за ним загнанным электровеником с блокнотом наперевес и записывала, записывала, записывала…

Говорили все на английском, иногда разбавляя речь русским языком. Иврит я тоже слышала, но лишь краем уха. Ко мне лично мало кто обращался, а руки пожимать и вовсе отказались, мол, нельзя дотрагиваться до чужих женщин.

Свой номер я видела ровно две минуты: с утра, пока переодевалась в легкое серое платье и поправляла остатки прически, и вечером, уже ближе к десяти, когда приползла сюда, чтобы торопливо скинуть с себя платье, упасть на кровать и вяло подумать о вещах, томящихся в чемодане.

Перевернувшись на бок, приоткрыла один глаз и нашла им окно. Там, за стеклом, всего в паре сотен метров от отеля, все еще призывно шуршало море. Только теперь мне казалось, что в его шелесте-шепоте проскальзывает насмешка. А еще оно капало. Мерно так, испытывая остатки моего терпения. Кап-кап.

Или это не море вовсе?

Присев на кровати, я попыталась прогнать сон и сосредоточиться. Капель продолжилась, но звук ее доносился из ванной, а не от окна.

– Что за?.. – только и успела вымолвить я. А дальше дар речи пропал, уступая место шоку. Стоило потянуть на себя дверь, как на меня хлынул поток воды, охлаждая босые ступни и заставляя прыгать то на одной ноге, то на второй.

Вот вам и дорогущий отель в Израиле! А затопили сверху, как в банальной московской хрущевке.

Добежав до телефона, я набрала номер, вспомнив базу вежливых английских слов, а после арсенал из русского неприкосновенного запаса. Мастера прислать обещали, а вот номер другой предоставить – нет.

– Свободных номеров нет, – объясняла девушка на чистом английском. – Но мы непременно разберемся в сложившейся ситуации в кратчайшие сроки. Вы не почувствуете неудобства…

Я посмотрела вправо, туда, где всплыли только что мои туфли-лодочки, и снова громко основательно возмутилась. Результатов это не принесло, разве что проснулась окончательно.

Подкравшись к ванной комнате, я подняла глаза к потолку и внимательно осмотрела течь. Прямо над душевой кабиной расплылось огромное черное пятно, с которого бодро неслись вниз журчащие ручейки. Чуть дальше, над раковиной, с потолка просто капало…

Мастер, прибежавший через пару минут, сообщил, что сверху некий русский мужчина – турист – решил принять душ, открыл холодную воду вместо горячей и решил подождать, дабы она нагрелась. А сам уснул. Перебрал немного на отдыхе…

– Вам не стоит волноваться, – заверял меня мужчина, с усмешкой посматривая на меня, кутающуюся в простынь, – проблема быстро решится… Вот увидите.

Ответить не успела, потому что в номер вошли несколько горничных и некая дама в летнем деловом костюме, а еще… Александр Сергеевич c Максом. Последние выглядели надменно-недовольными.

Женщина что-то говорила, но прервалась по взмаху руки Малкина.

– Этот номер никуда не годится, – постановил шеф, ткнув ногой мои туфли, причалившие к порогу. – Деньги за него вернете. И ущерб покроете.

– Да, конечно, – обладательница делового костюма натянуто улыбнулась. – Мы приносим глубочайшие извинения за…

– Оставьте извинения при себе, – Малкин поморщился. – Не надо слов, просто исправьте ошибку. Куда переселите девушку?

– Свободных номеров нет, – с каменным лицом сообщила бесстрашная женщина, жестами направляя горничных в ванную. – Все забронировано за несколько месяцев.

– И это, по-вашему, сервис? – Начальник тон не повышал, но я ощутила: обстановка накалилась сильнее.

Старовойтов в это время нашел меня взглядом и одарил своей лучшей улыбкой, показав “класс”. Я сердито подтянула простынь к шее, стараясь скрыться за ней полностью.

– Мы сделаем все возможное, чтобы максимально быстро устранить… – гнула свое работница отеля.

– Рыбкина, – Малкин снова не дослушал собеседницу. Уставившись сначала на Макса, затем на меня, он покачал головой: – Как у тебя это получается? Даже в Тель-Авиве ты нашла пьяного русского, и он затопил твой номер.

– Судьба, – философски ответила я, подтягивая простынь выше, пытаясь прикрыться до самого подбородка.

– Это не судьба, Рыбкина, это злой рок.

– Ну, не совсем рок и не такой уж злой, – Макс подмигнул мне и протянул руку: – Пошли, золотко, спасу тебя этой ночью. Мне так не хватало партнера… сцену дорепетировать.

– Куда? – не поняла я.

– Ко мне, разумеется. Или ты, как истинная рыба, собираешься остаться в этом аквариуме?

– Так ведь устранят все, – пробормотала неуверенно. – Скоро… наверное.

– Ага. – Старовойтов задумчиво опустил взгляд. – Ты ведь знаешь, что подтягивая ткань вверх, открываешь прекрасный вид снизу?

Я опустила голову и недовольно поморщилась, увидев собственные колени.

Малкин громко, как-то с надрывом, вздохнул, подошел к моему чемодану, подхватил его и потащил прочь, бросая на ходу:

– Деньги верните на счет, сумму ущерба рассчитаем завтра и предоставим точные данные. Рыбкина, за мной! Или тебе особое приглашение нужно?!

– И снова облом, – хмыкнул Макс. – Сомневаюсь, что он тебя ко мне тащит.

– Тогда куда? – удивилась я, подхватывая брошенное ранее платье, сумку и втискиваясь в многострадальные туфли.

– К нему, – со злобными интонациями ответил Старовойтов. – Пометила мужика – теперь расхлебывай.

Малкин веселья Звезды не разделял. Стоило нам всем оказаться в шикарном, по сравнению с моим, номере, шеф встал в позу диктатора.