Ганфайтер. Дилогия

– Не надо было нас доводить, – пыжилась Вайсс, – тогда б не вывели бы!

– Кто нашу дверь пинком откроет, – хорохорились антаркты, – тот пинка и получит!

– Чада мои, – возгремел архиерейский бас отца Иоанна, – не убоимся!

– По машинам! – разнеслась команда.

Кроме «Голубой кометы», на взлётном поле стояла ещё пара турболётов и большой шестикрылый птеробус.

– Грузимся! – дал отмашку Сихали.

Добровольцы грузной трусцою поспешили к откинутым трапам.

– Эй! – разнёсся вдруг заполошный крик. – Глядите! Налёт!

Браун обернулся в сторону моря. Оттуда приближались два флаерадископлана. Покружив над станцией Беллинсгаузен, один из них заложил крутой вираж и понёсся обратно, вставая на ребро, а другой заинтересовался копошением на аэродроме. Тимофей облизал пересохшие губы. «Замечательно…»

– Шурики! – рявкнул он. – Сегаль! Купри! Илья!

Димдимыч сперва подрастерялся, но быстро смекнул, чего от него хотят, когда ТугаринЗмей вскинул свой «Биденхандер». Флаер долетел до взлётного поля и решил, видно, попугать антарктов, погонять «пингвинов» – двояковыпуклый диск, белый сверху, синий снизу, вошёл в крутое пике, с глухим свистящим рокотом падая на аэродром.

– Целимся по вздутию боевого поста, – быстро проговорил Браун и крикнул: – Огонь!

Шесть ампул разорвали полусферучехол стационарного биопарализатора. Вздутие вывернулось наружу, раскрываясь огненным цветком, прыская метёлочками искр и рдеющих брызг.

Флаер сотрясся, переворачиваясь днищем вперёд, тормозя и закрывая люверсы турбин. Но залп был удачен – плазма повредила один из двигателей, скрытый как раз под боевым постом, и теперь за флаером тянулся бледный шлейф дыма.

С трудом выровнявшись, боевая машина потянула к океану, да, видно, не судьба была – внезапно на днище вспух волдырь и лопнул, разбрызгивая ошмётки пластброни. Флаер закувыркался в одну сторону, спасательная капсула – в другую.

– Пленных не брать! – хохотнул Сегаль.

– Пущай поплавает, – мстительно сказал Белый.

– Авось касатка скушает, и тогда… – пожелал Рыжий.

А уж добровольцы просто выли от восторга, прыгая как дети и хлопая со всей дури по гулким спинам друзей да соседей.

– Сбили! – орали одни.

– На хрен! – уточняли другие.

– Урраа! – не находили слов третьи.

С улыбкой оглядев свою маленькую армию, одержавшую первую победу, Сихали повторил приказ:

– По машинам!

Вскоре три турболёта, как давеча буревестники, поднялись в небо. Следом, мощно взмахивая тремя парами крыл, взлетел птеробус. Флаингмашины развернулись носами к полюсу и понеслись, набирая скорость. На войну.

Глава 9

ЛЕДОВОЕ ПОБОИЩЕ

14 декабря, 00 часов 20 минут.

АЗО, Трансантарктические горы. ^[110]

Гигантские пласты льда в дватри километра толщиной покрывали Трансантарктический хребет почти «до пояса» – горы стояли сурово и нерушимо, закованные в холодный панцирь.

Летом, когда стихали ветра, у их подножий восставала первобытная, немыслимая тишина – ничто живое не могло угнездиться на мёрзлых, продутых склонах. Здесь было царство камня и льда.

Полярной ночью или в долгие сумерки, когда сияет месяц, трудно бывало отделаться от ощущения, что ты перенесён на иную планету.

Так оно и шло до самого начала восьмидесятых годов, когда в Трансантарктические горы пожаловали антарктыземлепроходцы, получившие в надел АЗО и сами себя прозвавшие «льдопроходимцами».

За одну ночь выросли «бумтауны» ^[111]ТилМаунтин, Пенсакола, Уитмор, Харлик, Сентинел, ТэйлорВэлли. От шоссе «„МакМердо“ – Южный полюс» стали прокладывать ответвление вдоль горного хребта – ровняли бетонной твёрдости заструги, укладывали атермальный настил, втыкали вдоль обочин вешки со светящимися набалдашниками. Работы было – начать и кончить.

Геологи тряслись от жадности, направляя подо льды, в толщу гор, проходческие комплексы с термобурами. По спирали вниз уходили круглые, проплавленные во льду туннели, день и ночь над ними, как над жерлами вулканов, клубился белоснежный или серый пар. Но стоил, ох, стоил тяжких трудов штурм подлёдных недр – нетронутые залежи урана, тория, платины, титана ждали «льдопроходимцев» – и доставались им, как ценный приз, как завоёванный трофей. Наверху минус шестьдесят, сносящий с ног ветер и месяцы нескончаемой ночи, внизу вечная сырость, туман и нечем дышать – антаркты только покряхтывали. Там, где сталь не выдерживает и раскалывается, будто глиняный горшок, человек только крепчает. Или сбегает туда, где теплей и проще. Или дохнет.

Была полночь. Солнце то появлялось изза ледникового купола, то исчезало за ним. Чёрные вершины гор, подсвеченные сзади и снизу, казались исполинской декорацией к какомуто божественному спектаклю. Турболёт летел со скоростью тысяча километров в час, поэтому панорама менялась с быстротой листания альбома.

Вот солнце появилось между двумя вершинами, и, когда оно зашло за следующую по курсу гору, на одно прекрасное мгновение сверкнул «Меч Господа» – луч необыкновенной чистоты зелёного цвета.

Вот поднялся стоковый ветер, и позёмка на леднике осветилась закатным рябиновым светом, как будто льды охватили протуберанцы бегущего пламени.

Вот между «Голубой кометой» и солнцем простёрся пологий купол, закрывший лишь нижнюю часть светила. Над белоголубым снежным горбом верхушка солнца запылала золотыми языками огня. А сверху над шаром горящей материи повисли три маленьких тучки, их тонкие края калились огненножёлтым сиянием, а внутренние, более плотные части отливали розоватосиреневым оттенком. Ещё выше по небосклону пролегла полоса ажурных высококучевых облаков, а на севере, в стороне Атлантического океана, густела холодная ночная синева.

– Прибываем, – выглянул из кабины Сегаль, взявший на себя функции второго пилота.

За иллюминатором, в чёрнофиолетовой тени гор, засияли огоньки, вытягиваясь в строчки, лепясь в скопления. ТилМаунтин, городок «подлёдных рудокопов».

Эскадрилья села на местном аэродроме, заняв почти всё поле.

ТилМаунтин вдали сверкал, как новогодняя ёлка, – горели фонари, светились окна домов, то и дело вспыхивали лучи фар. Зарево было настолько ярким, что Тимофей без труда различал синеватосерый цвет крыш домиков, выкрашенных в оранжевый и ослепительножёлтый колер.

– Не спят, – буркнул ТугаринЗмей, покидая трап.

– Заснёшь тут, пожалуй, – сказал Купри и сразу нахохлился.

Сихали дождался, пока вся шумная ватага добровольцев соберётся на поле, и властно прокричал:

– Группа Белого – впереди, группа Харина – в центре, группа Ершова идёт замыкающей!

– А чего это одни океанцы в командирах? – донёсся задиристый голос.

– Не нравится – уматывай! – отрезал Браун.

– Да я так, просто…

– Равняйсь! – зычно скомандовал Илья. – Смиррна! Шагом… марш!