Ганфайтер. Дилогия

20 декабря, 5 часов 10 минут.

АЗО, станция «Союз».

– Ох и тяжко партизану в Антарктиде! – вздохнул Рыжий, шагая по скрипучему настилу шоссе. – Чего б не партизанить в Брянском лесу? Если подумать, то… Пустил поезд под откос и – шасть! – подальше в чащу. Сиди себе и грейся у костра, сворачивай самокрутки, самогончиком балуйся… А тут? Ни деревца, ни кустика, гольный лёд!

– Какой лёд? – проворчал Купри. – Сплошной камень…

Фридомфайтеры шли по скалистому плато оазиса Джетти, что соседствовал с горами ПринсЧарлз. Пейзажи тутошние поражали своей неуместностью, как грибника в подмосковном лесу изумили бы песчаные барханы. Сплошные скалы, сопки, осыпи, а льда не видно, лишь коегде, в глубоких лощинах, белел нестаявший снег. И всё же окружавшие виды пленяли своей воистину неземной красотою. Здесь царствовала косная материя – из мёрзлых песков вздымались коричневобурые массивы гранитоидов, с ними соседствовали угловатые, пёстрые выходы сланцев – вишенками сверкали вкрапления граната. Светлые напластования песчаников издали походили на стопки листов бумаги, сложенных вперемежку с картоном, – желтоватых, белёсых, серых. Мёртвая, минеральная красота.

– Ох, чует моя душа, – забурчал комиссар, – зря мы сюда суёмся… Заметут нас!

– А куда б ты ещё сунулся? А, Димдимыч? – вопросил его Белый. – Отсюда до берега двести кэмэ пешкодралом! Тут Антарктида, не забыл?

– И ни одного мотеля, заметь, – добавил Рыжий. – Так что…

– Всё равно, – брюзжал Купри. – Лезем прямо к этому… к нануку… в пасть. Риск, может, дело и благородное, но уж очень неблагодарное.

– Зато шампанским упьёмся!

– Да иди ты со своим шампанским…

Сихали шагал и помалкивал. Кто спорит, опасную прогулку они затеяли, а куда деваться? Правильно Шурка толкует – Антарктида вокруг, и выбор тут невелик – или грейся, или замерзай… А до базы «Союз» два часа ходу.

Он первым углядел разноцветные домики станции. В пору, когда Евразия ещё прозывалась Россией, «Союз» числился сезонной полевой базой, но потом положение её упрочилось, соответственно повысился и статус. Рядом находились горы ПринсЧарлз и ледник Ламберта – полярникам было чем заняться.

Станция расположилась на восточном берегу замёрзшего озера Бивер. Солнце изрыло лучами верх ледяного покрова, но растопить его весь просто не поспевало – озеро промёрзло вглубь на пятьшесть метров.

– Не понял, – озадачился Тимофей и оглянулся на Купри. – Димдимыч, ты ж вроде говорил, что станция полупустая.

– Ну да, – нахмурился комиссар. – Считай, все почти переехали на озеро Радок – это здесь, недалеко. Там два купола стоят, светло и тепло, газоны с клумбами… Хм…

Очутившись рядом с Брауном, Купри откинул капюшон и почесал в затылке. Станция выглядела перенаселенной – повсюду между домами расхаживали толпы людей, таскавших тюки и ящики или снимавших пожитки с кузовов танковтранспортёров.

– Одно из двух, – вывел Белый. – Либо «союзники» резко размножились, либо их выперли с Радока.

– Выперли, – кивнул Илья.

– Вывод, – сказал Сихали, запахивая каэшку, – лучше нам не светиться «интеровскими» комбезами.

– Отлупить могут, – подхватил Рыжий.

– Пусть только попробуют, – сказал Белый.

– Ладно, потопали. Погреемся хоть…

Чем ближе они подходили к станции, тем больше сходства находили с Мирным – та же общая растерянность замечалась в толпе и социальная унылость. Отовсюду доносилась ругань перепуганных людей, сгонявших зло на ближних:

– Чего это вы наш модуль заняли?

– А с какого это перепугу он вашим стал?

– Здрасте! Мы тут жили раньше, пока не переехали в «Лагерь Радок»!

– Вот там и живите! Чего вы сюдато припёрлись?

– Вас не спросили!

– Да чего вы лаетесь? Вон, соседний блок пустой стоит!

– Да где он пустой? Туда уже куча народу набилась…

– А кто вам виноват? Надо было не болтать языком, а место занимать!

– Джейн! Джеейн!

– Да здесь я!

– Где ты ходишь? Что, я одна должна всё это таскать?

– А ты не таскай…

– Не умничай! Ты что, на голом полу спать собираешься?

– Мама!

– Не мамкай!

– Граждане! Записывайтесь в отряд самообороны!

– Петро, не займёшь пару банок тушёнки?

– Да где ж я их тебе возьму? Вон, к «оборонцам» запишись, им пайки выдают…

– Может, и правда, записаться?..

Сихали с друзьями подошёл к станции со стороны складов – длинных приземистых зданий из серой гофрированной пластмассы, и скоро оказался на улице Сомова. Фридомфайтеры мигом затерялись в густой толпе, как падающие осенние листья сливаются с уже опавшими. Покрутившись по станции, решили для начала подкрепиться и заняли очередь к ресторану «Пингвин», прямо в дверях которого стояли повара с красными повязками на рукавах и раздавали бесплатную похлёбку – по миске в одни руки.

– От щедрот кермасовских, – ухмыльнулся Рыжий. – Намто как…

Желтолицый антаркт, стоявший перед ним, сильно вздрогнул.

– Зато на халявку, – сказал Белый.

Желтолицый развернулся к ним и начал гневный монолог:

– Я бы попросил не выражаться в адрес генерала Кермаса!

– Попроси! – жизнерадостно сказал Ершов. – И допросишься! Да так, что…

– И будет дано тебе, – величественно произнёс Белый. – Тебе куда дать – в зубы или по сопатке?

Сихали хотел уже было вмешаться, но конфликт угас сам собой – очередь подошла. Желтолицему вручили его порцию, и он торжественно понёс миску прочь.

– Можно подумать, – хмыкнул Белый, – что его отметили свыше.

Получив похлёбку, булку и ложку, Тимофей пристроился на ступеньках, ведущих к дверям дома, поднятого на сваях. Друзья притулились рядом, кто выше, кто ниже, и заработали ложками.

– Как низко в цене люди упали, – философически вздохнул Белый. – Сунешь ему миску дармового хлёбова – и он уже рад жопу лизать генералу Кермасу…

– Из него генерал, – пробурчал Купри, – как из меня балерина.

– А где ты видел диктатора, – хмыкнул Рыжий, – который признаёт собственное ничтожество? Все сразу лезут в вожди, в генералиссимусы, в цезари…

– Ладно, цезарь, – сказал комиссар, – что делать будем? Ждать халявного обеда? Или как?

– Или как, – зевнул Браун. – Расходимся и слушаем, задаём наводящие вопросы – что творится в «Лагере Радок»? Сколько там «интеров»? Только чтоб не задирались. Понял, Рыжий?

– А чего сразу я? – оскорбился Шурик. – Чуть что, сразу – «Рыжий, Рыжий…».

– Поговори мне ещё, – буркнул ТугаринЗмей.

Полчаса спустя ситуация прояснилась: под куполами «Лагеря Радок» стали на постой сорок «интеров» в тяжёлой броне, при четырёх штурмовых танках на воздушной подушке.

– Хорошо устроились, – высказался Рыжий. – Можно себе представить, как…

Подумав, Тимофей достал служебный радиофон и связался с Шалытом.

– Сальве! ^[146]– радостно заголосил генрук АЗО.

– Здоров, здоров… Скажи…

– Все живыздоровы? – перебил его Леонид.

– Все! Скажи мне лучше, кто у тебя есть из верных людей на станции «Союз»?

– Ммм… Дай подумать… Так… Вовка Бубликов. Да! Этот – свой. Три раза вместе зимовали, человек проверенный. Он там главный энергетик.