Ганфайтер. Огонь на поражение

— Тимка, возьми левее на пару шагов. Рубка должна быть там.

— Ага!

Тимофей выпрямил пальцы рук, и захваты-клешни повторили это движение. Работают.

Ухватившись за край лавовой подушки, лежавшей сверху, Браун качнул ее. Подушка плавно покатилась вниз.

— Па-берегись!

Глыбы ноздреватого камня, обломки лавы валились с горки. Вот сошел целый пласт, оголяя синевато-черный борт субмарины, покрытый толстым слоем квазиорганики. Переступая, Сихали добрался до сегментного люка и бешено затарабанил в него. Застыл, прислушался. А потом сердце дало сбой — с той стороны люка донесся слабый ответный стук.

— Там кто-то живой! — заорал Тимофей, шаря вокруг люка.

— Тимка, снаружи люк не открыть.

Браун опустил руки, лихорадочно соображая, что же ему делать, как вдруг крышка люка подалась — ушла вглубь и откатилась в сторону.

— Есть! — ликующе выдохнул он.

Ступив внутрь шлюз-камеры, Тимофей разглядел, что места здесь хватает, и позвал друзей. Боровиц с Рыжим сноровисто залезли следом, за ними показались Наташа и Белый. Шурики вдвоем закрыли люк. Тут же загудели насосы, откачивая воду. Заработала вентиляция. Чмокнув, отъехал в сторону люк внутренний, пропуская в переходный отсек. Тут уже находился один скафандр. Пустой. Номер 962. А рядом, поставив ногу на высокий комингс, стоял Виктор Волин, живой и здоровый. Он смотрел на друга и блаженно улыбался.

Сихали, извиваясь, выбрался из скафандра:

— Витька…

— Тим…

В следующую секунду оба сорвались с места и вцепились друг в друга, терзая, отвешивая тумаки на радостях и вопя от облегчения.

Впрочем, облегчение — это не то слово. Браун чуть ли не парил, ощущая себя, как старинный батискаф, которому нужно было высыпать груз, чтобы всплыть. Вот и он сбросил с души тяжкий балласт вины и тоски. А тут еще и с Наташкой мир и прощение грехов… Ну, полное счастье!

Китопасы покинули скафандры. Наташа с любопытством оглядела Волина.

— Это и есть твой друг? — спросила она.

— Знакомься, — сказал Сихали, сияя. — Наташа, моя невеста.

Девушка открыла рот от изумления и распахнула глаза, но не успела ничего сказать — Волин галантно чмокнул ее изящную ручку.

— Волин, — отрекомендовался он. — Для вас просто Виктор. Можно — Витенька…

— Я вот тебе дам Витеньку, — пригрозил Тимофей для порядка.

Когда все перезнакомились, Волин сделал очень таинственное лицо.

— А сейчас я представлю вам капитана этой субмарины, — сказал он с улыбкой заговорщика.

Спустившись вниз, в круглый коридор, он постучал в овальную дверцу с табличкой «К-1».

За нею заскреблись, и наружу выглянул невысокий старикан, худой, жилистый, с густыми чёрными волосами, стянутыми в длинный «хвост», и с очень бледной, даже чуть синеватой кожей, но гладкой — ни морщинки.

Боязливо поглядывая на китопасов, он несмело улыбнулся.

— Здравствуйте, — сказал он на терралингве. — Кавторанг [49] Исаев. Честь имею.

— Если бы не Витальич, — произнес Волин, и голос его дрогнул, — я бы сдох тут. Аккумулятор сел, кислородный регенератор гавкнулся… Ты не думай, что я тогда в герои подался. Я атомарину сразу приметил. В батискаф, чувствую, уже не попасть — люк только изнутри откроешь, а как? Ты при смерти валялся, я ж видел. А тут, думаю, перекантуюсь как-нибудь. А в «Голубку» не попасть — и тут люк надо изнутри открыть! А кому? Сижу, как дурак, во тьму пялюсь, и жду, когда воздух кончится. Слава богу, догадался постучать в люк — вот как вы давеча. Мне и отперли…

49

Кавторанг (воен. жарг.) — капитан второго ранга.

— Так вы здесь с самой войны? — ужаснулась Наташа, глядя на Исаева.

Капитан часто закивал головой и смущенно улыбнулся, демонстрируя полный набор белоснежных зубов.

— Двадцать пять лет несу тут вахту, — сказал он. — Загар слез с меня первым. Потом потерял волосы, зубы… Раз в неделю, в воскресенье, съедал флотский пищевой рацион, а по будням кормился белковым концентратом…

— Гадость неимоверная! — признался Волин. — Ни вкуса, ни запаха, одни калории!

Тут Шурик Рыжий нахмурился, вспоминая, и спросил:

— А остальные?

— Экипаж? — уточнил Исаев. — Погибли все… Ах, если б я знал тогда, что за бортом живая вода! Я хотя бы двоих-троих спас, а так…

Он обреченно махнул рукой.

— Начал чинить АПЛ, все пробоины заделал. Еще немного, и всплыл бы. Так нет же — камнями завалило, три года назад… Расчистил наполовину — тут и Витя постучался. Вот уж было переживаний… Думали, вдвоем справимся быстро — и к солнцу, к воздуху! А тут опять посыпалось…

— А это правда, — не унимался Рыжий, — что вы золото перевозили?

Выцветшие глаза капитана на мгновение обрели синеву.

— Кто вам сказал такое? — резко сказал он. — «Голубка» — боевая АПЛ Восточного флота! Какое еще золото?

Белый поспешил исправить ошибку товарища и быстро спросил:

— А про живую воду скоро узнали?

— Да куда там… Что мы провалились в подводное озеро живой воды, я понял на пятый год тутошнего своего существования, да и то чисто случайно. Регенератор сломался, перестал опреснять забортную воду. Я в ужасе. Набрал ведро, дай, думаю, хоть дистиллятор соображу. Попробовал на вкус, хотел соленость определить, а она питьевая, да еще и газированная! То-то радости было… В тот же день я палец порезал. Достал бактерицидку, промыл палец в воде… Пошел за ножницами, чтобы лишний бинт отрезать, глядь — а порез затянулся. Давай я опыты ставить… Все старые шрамы свел, а уж кишки промыл так, что теперь хоть гвозди ешь! Волосы почернели, отрастил шевелюру заново, а потом и зубы выросли. Радости было… Мне-то семьдесят девятый пошел.

Внезапно глухие удары разнеслись по коридору. Кавторанг болезненно поморщился.

— Осыпь, — вздохнул он.

— А вы в курсе, — сказала Наташа, — что про кавторанга Исаева фильм снят?

— Да ну?

— Правда-правда! Там… — девушка замялась, — там много чего наснимали…

Виктор Волин сказал виновато:

— Я тебе не рассказывал, Витальич. Стереофильм тот старый, назывался «Золотогвардеец». Там про то, как «золотые» брали штурмом Владивосток и Хабаровск, про байкальскую операцию… Как вы поселки жгли, женщин пытали, работников расстреливали…

Кавторанг гордо вскинул голову.

— Никогда! — сказал он стеклянным голосом. — Никогда ни один «золотой» офицер не позволял себе подобного варварства!

— Да мы не хотели вас обидеть! — всполошилась Наташа. — Просто… Вы поймите, я тогда еще и не родилась, и не помню ничего. А про Вторую Гражданскую я только в школе узнала…

— Мы учили, — ровным голосом сказал Тимофей, — что бунтовщики из «Золотой гвардии» были сплошь продажными чиновниками, мафиози и террористами. Дескать, настало изобилие — счастье для всех, даром! — и все. Рынку хана, бизнесу кирдык. Взятки брать не с кого, поскольку у всех все и так есть. А богатеньким легко ли было стать как все? И мафикам такая жизнь не по нраву — грабить некого, рэкет не учинить… Вот и затеяли они всем скопом Вторую Гражданскую…

Исаев грустно покачал головою.

— Божечки мои, — сказал он печально, — сколько же мусора в ваших головах… Разве мы против изобилия восстали? Мы просто хотели работать, хотели быть людьми, чтобы заниматься любимым делом и достигать в нем успеха и высот. А нас на четвереньки ставили, рылами к бесплатной кормушке пихали! Богатенькие… А вам известно, что целые дивизии собирались из работяг? Не хотели они вашего беззаботного и безработного рая!

— Политинформацию оставим на потом, — неожиданно раздался чей-то хорошо поставленный голос.