Ганфайтер

Для разнообразия моргнул левым глазом один раз, потом еще два. Вот оно! Нить испарилась, словно ее и не было. Наконец-то я начал постигать основы управления системой!

Хорошо, а как теперь ее вернуть? Все же указатель направления мне необходим. Еще два подмигивания левым глазом, и нить снова на месте. Отлично!

Я сердито потопал сквозь лес, в очередной раз поражаясь разнообразию пород, произраставших вокруг.

Гигантские секвойи соседствовали с обычными березками, а дубы с чилийским лесным орехом. Возможно ли подобное в принципе? Ведь для каждой породы необходим свой климат, свои условия произрастания… но факт оставался фактом, и, подумав об этом некоторое время, я решил, что рано или поздно все разрешится само собой. Тем более что и животный мир так же был смешанного типа. Я бы не удивился, встреть по пути бурого и белого медведей, а третьей в их компании — панду.

Чужого присутствия рядом я не ощущал, но подозревал, что неведомый шутник от меня все еще не отстал, готовя очередную забаву.

В целом, мне было на это плевать, но хотелось добраться до него, схватить и поговорить по душам. Вот только вид мой был слишком неприглядным для подобной беседы. Ни штанов, ни рубахи.

Но все мои попытки соорудить себе хотя бы некое подобие набедренной повязки пока ни привели к положительному результату. Я раздобыл было достаточно широкий лист, способный прикрыть срам спереди, но у меня не было веревки или ее подобия, а все ветки, что я срывал с деревьев, тут же ломались в моих руках. Ремень с патронташем для этой цели тоже совершенно не годился. Так что мне пришлось повременить с обновлением гардероба и молча идти дальше, в надежде, что рано или поздно выйду к людям. Лишь бы они не испугались моего вида и не начали сходу стрелять, приняв за душевнобольного нудиста…

Лесок все тянулся и тянулся, но я следовал желтой нити и ни о чем не беспокоился. Рано или поздно она выведет меня к людям.

Где-то сверху в кронах деревьев, гогоча, пробежала стая обезьян. Я нисколько не удивлялся их появлению, лишь обрадовался, что прошлой ночью не столкнулся с ними. Иначе, поспать бы мне точно не дали.

К полудню мне стало казаться, что шутник давно отстал от меня, потерявшись в этих дебрях, которые становились все гуще и гуще, но когда совсем недалеко за спиной хрустнула веточка, я понял, что меня все еще преследуют.

В нескольких шагах впереди ветви раскидистой лиственницы свисали низко, до самой земли, и росли так густо, что за ними легко можно было укрыться, чтобы остаться незамеченным — удачное место для засады.

Тут я и спрятался, замерев не в самой удобной позе и держа оружие наготове. Убивать шутника я не собирался — по сути, ничего плохого он мне не сделал, но вот изрядно припугнуть его хотел. А еще мне требовались сведения о месте, в котором я очутился, и о людях, его населяющих!

Несколько минут стояла тишина, нарушаемая лишь обычными звуками леса. Я уже решил, что меня раскрыли, и шутник затаился, выжидая, пока я двинусь дальше, но вдруг чуть справа от меня мелькнул человеческий силуэт.

Сейчас или никогда!

Я выскочил из своей импровизированной засады, и для моего преследователя, точнее, преследовательницы это оказалось полной неожиданностью.

Передо мной стояла женщина, точнее, девушка лет девятнадцати на вид, молодая и стройная, очень смуглая, одетая в короткую кожаную юбку, какие носили индианки, и легкую рубаху, украшенную цветными узорами, сквозь которую угадывалась грудь.

Сисястая!

В сложную ее прическу были вплетены разноцветные перья. На ногах девица носила мокасины, у пояса в кожаном чехле болтался кривой нож, а в руках она держала укороченный сумпитан — духовую трубку, сделанную из цельного куска железного дерева — видно, из него-то она и стреляла в меня косточками.

Девица больше не хихикала, теперь ей было не до того. Я сбил ее с ног и навалился сверху, сумпитан отлетел в сторону, а ее кожаная юбчонка задралась, полностью обнажив длинные, мускулистые ноги. Под юбочкой оказались кожаные шортики, и ничего запретного я не увидел. Руки ей я зажал у нее над головой, надежно фиксируя, чтобы и не думала схватиться за нож.

Девушка несколько раз дернулась, но я был тяжелее и сильнее, так что она быстро прекратила бессмысленные попытки освободиться.

То, что я был, по сути, голый, придавало ситуации особую пикантность.

— Насильничать будешь? — ее голос оказался мелодичным и даже возбуждающим, а глаза, которые она подняла на меня, были изумрудно-зеленого цвета, но злющие.

— А сама как думаешь? — злобно ухмыльнулся я и покрепче сжал ее руки.

Глава 4

Я прекрасно представлял, какой эффект произвожу. Я всегда выглядел опасным типом. Многие крепкие и тертые мужчины, встретившись со мной взглядом, предпочитали отвернуться в сторону, делая вид, что все в порядке. Хотя ничего в порядке не было. Мои серые, чуть прозрачные глаза смотрели на мир без малейших эмоций, но оценивающе, словно прикидывая, как половчее прикончить вставшего на моем пути. И на обычных людей это действовало самым негативным образом. Все это мелькнуло у меня в остаточных воспоминаниях. Но и без них я знал, что готов убивать, и это чувствовалось. Никаких моральных или этических преград у меня не имелось.

Индианка, или кто она там была, поняла это мгновенно. В ее глазах на секунду мелькнул страх, потом она попыталась вырваться, начав дергаться, как рыба, вытащенная из воды на берег. Вот только дерганья ей не помогли — я держал крепко, и наши силы были слишком уж неравными. Наоборот, от того, как трепыхалось подо мной женское тело, я почувствовал прилив желания, и понял, что она это ощущает… хм… физически.

— Зачем шла за мной? Кто послал? Отвечай! Быстро!

— Увидела, что бредешь сквозь мой лес, стало любопытно… никто не посылал! — голос у нее чуть дрожал — напугал я девку знатно.

— Твой лес?

— Мой… наш… это хороший лес, спокойный. Плохой начинается дальше…

Вспомнив ночные звуки, я подумал, что не хочу оказаться в «плохом» лесу, если и в «хорошем» мне было не по себе.

Что же делать с девицей? При желании я мог ее вырубить одним ударом, а потом делать с бездыханным телом, что душе угодно. Хоть на ломтики настругать и над костром поджарить, а хоть и вбить в землю колышки, да растянуть ее за руки и ноги прямо на земле.

Вот только на хрен она была мне не нужна, я лишь припугнул девицу, чтобы стала разговорчивее. Да и насиловать женщин было вовсе не в моих правилах, обычно они соглашались добровольно.

Звезда шерифа, прицепленная к моей шляпе, одним лучом чуть зарапнула индианке щеку. Показалась кровь. Достаточно!

Раздвинув губы в мрачной полуулыбке от которой некоторые впечатлительные особы рухнули бы в обморок, я, все еще держа ее правой рукой, левой щелкнул ее по лбу.

— В расчете!

Щелбан вышел знатный, лоб у индианки покраснел, но силы я рассчитал верно — ей будет обидно, но обойдется без синяка.

«Ваша репутация восстановлена!»

Новая надпись перед глазами меня нисколько не удивила. Это ведь очень удобно, сразу понимать, сделал ты что-то полезное или потратил время зря. Полезная штука — эти всплывающие сообщения.

Быстро встав на ноги, я подхватил с земли упавшую в процессе борьбы шляпу, и прикрыл ей причинное место. Девица тоже не теряла времени даром. Одним легким движением оказавшись на ногах, она настороженно замерла, готовая при любом намеке на опасность тут же скрыться в кустах. Но я демонстративно не смотрел в ее сторону, игнорируя.