Ганс
Шрифт:
Иди на хуй.
Я пытаюсь это сказать, но не могу заставить свой рот работать.
Я так устала.
ГЛАВА 109
Ганс
Самолет замедляет ход и останавливается прямо перед открытыми воротами ангара, и я первым спускаюсь по лестнице.
Прямо у здания припаркован фургон общественного питания, а вдоль стены выстроилась очередь внедорожников.
Боль в бедре делает мои шаги неровными, когда я пересекаю взлетно-посадочную полосу и вхожу в ангар.
Прежде чем я добежал до фургона, открывается водительская дверь. И из машины выходит мужчина такого же роста, как я, сложенный как тяжелоатлет, с седеющими от возраста и опыта волосами.
Не поздоровавшись, я следую за ним к задней части фургона, где Кейн открывает задние двери, показывая арсенал.
Дом, Кинг и Неро встают рядом со мной.
«Это всё?» — спрашиваю я.
Каин опускает подбородок. «Это всё».
Кинг наклоняется к фургону. «Это то, о чем я думаю?»
«Ганс сказал, что на месте есть вертолетная площадка», — отвечает Кейн, пока Кинг подтаскивает кейс поближе к себе. «Возможно, вам не придется использовать…»
«О, я им воспользуюсь», — перебивает его Кинг.
Позади нас раздается женский свист, и мы все оборачиваемся.
Кармина стоит там, войдя бесшумно, ее рыжие волосы заплетены в одну длинную косу. «Привет, мальчики».
Затем открывается боковая дверь, и входит дюжина ее солдат.
Их шаги столь же тихи, как и шаги Кармины, а их присутствие угрожающе.
Они знают, за кем мы сегодня идем.
Они знают историю.
Мою историю.
И они хотят убить его так же сильно, как и я.
Когда женщины приближаются, мужчины с нашего самолета присоединяются к ним и собираются передо мной.
Чувство благодарности наполняет меня, оно настолько велико, что почти заглушает мой страх.
Передо мной люди из Альянса, люди из чикагской мафии, воины Кармины и сама Кармина, единственный человек, которого я за долгое время называл другом.
Я не могу сказать спасибо.
Не могу заставить себя говорить. Поэтому просто киваю.
И все они кивают в ответ.
ГЛАВА 110
Кэсси
Просыпаться после дозы наркотиков не очень весело.
Мне удалили зубы мудрости, когда мне было двадцать, и это был единственный раз, когда я был вне себя от чего-то. Но я ненавидела это чувство. А теперь я ненавижу его еще больше.
Но больше всего я ненавижу этого большого ублюдка, который тащит меня на плече, словно мешок с камнями.
Я пыталась проснуться, когда меня вытолкнули из самолета. Я действительно пыталась. Но я снова провалился под воду.
Но не в этот раз. Я не сплю.
Я заставляю себя моргать.
От солнечного света глаза слезятся, но я продолжаю моргать.
Я на самом деле не знаю, лучше ли быть в бессознательном состоянии или в сознании для того, что должно произойти. Но я знаю, что Ганс придет
за мной. Поэтому мне нужно оставаться в живых до тех пор. И, по крайней мере, если я буду осознавать свое окружение, я, возможно, смогу что-то сделать, чтобы помочь себе.Я всасываю внутреннюю часть щеки между зубами и кусаю. Не так сильно, чтобы пошла кровь, но достаточно, чтобы причинить боль.
Я не сплю.
Продолжая моргать, я поворачиваю голову и пытаюсь оглядеться вокруг.
Жарко, солнце все еще высоко, но уже садится за горизонт.
Горизонт, покрытый… Это кактус? Он размывается, затем снова оказывается в фокусе, как их много. Много кактусов. Кактусы?
Я работаю над тем, чтобы стабилизировать зрение и увидеть то, что похоже на горы, или, может быть, это просто неровные холмы. И я не могу сказать, вижу ли я забор или мои глаза обманывают меня.
Где бы я ни была, нигде нет ничего хорошего.
Я открываю и закрываю рот. Движение помогает мне пробудить чувства. Но вместе с этими чувствами приходит тошнота.
Плечо упирается в живот, из-за чего становится трудно дышать, а когда монстр, несущий меня, начинает подниматься по ступенькам, тряска становится невыносимой.
Я упираюсь руками в спину мужчины и поднимаю голову как раз вовремя, чтобы вырвать желудок, полный полупереваренных конфет Skittles.
Я зажмуриваюсь и чувствую, как с моих ресниц капают слезы, когда я снова начинаю блевать.
«Что за фигня?» — ругается мужчина, несущий меня, и тут мой мир снова переворачивается, когда он опускает плечо, заставляя меня соскользнуть.
Я пытаюсь взять себя в руки, но не получается.
Я врезаюсь в перила и осознаю, что должна быть благодарна за то, что он уронил меня на площадку наверху лестницы, а не на саму лестницу, так как я приземляюсь кучей.
Мне удается встать на четвереньки, прежде чем меня снова начинает тошнить.
«Тупая сука», — рычит мужчина, и я поднимаю взгляд и вижу, как он изворачивается, чтобы посмотреть на свои штаны сзади.
Надеюсь, я его облевала. Надеюсь, это были его любимые штаны. И я надеюсь, что он никогда не выветрит этот запах.
Он сердито смотрит на меня, и даже неважно, что его можно считать красивым. Он ужасный человек, поэтому он уродлив как дерьмо.
«Мне не жаль», — хрипло говорю я.
У меня болит горло, и я очень хочу пить, но в моем организме все еще достаточно наркотиков, чтобы чувствовать злость, а не страх.
Его гигантская рука обхватывает мое плечо и рывком поднимает меня на ноги. «Иди».
Я сплевываю на пол и, шатаясь, поднимаюсь на ноги, пытаясь избавиться от неприятного привкуса во рту.
«Отвратительно», — резко говорит мужчина ростом почти семь футов и рывком толкает меня вперед.
Моя рука резко дергается в знак протеста, поскольку он сжимает то место, куда Ганс ввел мне трекер. Но я заставляю свою руку оставаться расслабленной. Я даже не хочу думать о том, что сделают эти люди, если заподозрят, что в моем теле есть GPS-трекер.
Он тащит меня к богато украшенной резной двери и распахивает ее.