Гарики предпоследние. Штрихи к портрету

*

Много блага в целебной способности забывать, от чего мы устали, жалко душу, в которой подробности до малейшей сохранны детали.

*

В истории нельзя не удивиться, как дивны все начала и истоки, идеи хороши, пока девицы, потом они бездушны и жестоки.

*

Падшие ангелы, овцы заблудшие, все, кому с детства ни в чем не везло, — это заведомо самые худшие из разносящих повсюдное зло.

*

Зря в кишении мы бесконечном дребезжим, как пустая канистра; вечно занятый — занят не вечным, ибо вечное — праздная искра.

*

Я научность не нарушу, повторив несчетный раз: если можно плюнуть в душу — значит, есть она у нас.

*

Нечто я изложу бессердечное, но среди лихолетия шумного даже доброе сеять и вечное надо только в пределах разумного.

*

Всегда витает тень останков от мифа, бреда, заблуждения, а меж руин воздушных замков еще гуляют привидения.

*

Все восторги юнцов удалых — от беспечного гогота-топота, а угрюмый покой пожилых — от избытка житейского опыта.

*

В этом мире, где смыслы неясны, где затеяли — нас не спросили, все усилия наши — напрасны, очевидна лишь нужность усилий.

*

Известно веку испокон и всем до одного: на то закон и есть закон, чтоб нарушать его.

*

Так как чудом Господь не гнушается, наплевав на свои же формальности, нечто в мире всегда совершается вопреки очевидной реальности.

*

Искусство — наподобие куста, раздвоена душа его живая: божественное — пышная листва, бесовское — система корневая.

*

Вот нечто, непостижное уму, а чувством — ощутимое заранее: кромешная ненужность никому — причина и пружина умирания.

*

Свято предан разум бедный сказке письменной и устной: байки, мифы и легенды нам нужнее правды гнусной.

*

Страдания и муки повсеместные однажды привлекают чей-то взгляд, когда они уже явились текстами, а не пока живые и болят.

*

От вина и звучных лир дико множатся народы; красота спасла бы мир, но его взорвут уроды.

*

Забавное пришло к нам испытание, душе неся досаду и смущение: чем гуще и сочней у нас питание, тем жиже и скудней у нас общение.

*

Несчастны чуть ли не с рождения, мы горько жалуемся звездам, а вся печаль — от заблуждения, что человек для счастья создан.

*

Когда мы раздражаемся и злы, обижены, по сути, мы на то, что внутренние личные узлы снаружи не развяжет нам никто.

*

Пока, пока, мое почтение, приветы близким и чужим… Жизнь — это медленное чтение, а мы — бежим.

*

А пока мы кружим в хороводе и пока мы пляшем беззаветно, тление при жизни к нам приходит, просто не у всех оно заметно.

*

Словами невозможно изложить, выкладывая доводы, как спички, насколько в этой жизни тяжко жить и сколько в нас божественной привычки.

*

Я бы мог, на зависть многих, сесть, не глянув, на ежа — опекает Бог убогих, у кого душа свежа.

*

Мне лезет в голову охальство под настроение дурное, что если есть и там начальство — оно не лучше, чем земное.

*

Никто не в силах вразумительно истолковать устройство наше, и потому звучит сомнительно мечта о зернах в общей каше.

*

Мир хочет и может устроиться, являя комфорт и приятство, но правит им темная троица — барыш, благочестие, блядство.

*

Давным-давно уже замечено людской молвой непритязательной, что жить на свете опрометчиво — залог удачи обязательной.

*

Мы и в познании самом всегда готовы к темной вере: чего постичь нельзя умом, тому доступны в душу двери.

*

А жалко, что на пире победителей, презревших ради риска отчий кров, обычно не бывает их родителей — они не доживают до пиров.

*

Споры о добре, признаться честно, — и неразрешимы, и никчемны, если до сих пор нам не известно, кто мы в этой жизни и зачем мы.

*

Пути судьбы весьма окружны, и ты плутать ей не мешай; не искушай судьбу без нужды и по нужде не искушай.

*

Я вижу, глядя исподлобья, что цепи всюду неослабны; свободы нет, ее подобья везде по-своему похабны.

*

Боюсь, что Божье наказание придет внезапно, как цунами, похмелье похоти познания уже сейчас висит над нами.