Гарпунер

Глава 14

Дорого нам эти три с половиной кита дались (не считать же детёныша за полноценную добычу!). Три шлюпки повреждены, одна так почти полностью разбита, вельбот замполита тоже получил повреждения, утоплено несколько винтовок и три человека в лазарете, с простудой и воспалением лёгких, один раздельщик, как раз тот самый балагур, сломал руку. С винтовками поступили просто, всем «потеряшкам», эти винтовки выдали в качестве премии, тем самым списав оружие, шлюпки и вельбот починяться мастерами «Алеута», там нет ничего сложного, ну а люди…, а с ними как получиться. Выздоровеют — хорошо, а если нет — судьба у них такая! Ну и среди этих троих «счастливчиков» Витя Жохов — купание в ледяной воде не прошло даром. Лежу на больничной койке уже неделю, и только вроде бы начал отходить от болезни. После того знаменательного купания, не имея тёплой и сухой одежды, мы ещё четыре часа буксировали туши убитых китов к плавбазе, и я замёрз до состояния синей курицы из морозильника. Как итог — пневмония. Хорошо Ирка меня практически насильно в лазарет определила, а то я бы всё ходил и храбрился, мол «само пройдёт!». Я из тех мужиков, которые в больницу едут только на скорой помощи. Высокая температура держалась несколько дней, а я метался в бреду по простыням, меня бросало то в жар, то в холод. Жена неотлучно была рядом со мной, меняя компрессы, коля мне уколы и заставляя пить порошки. Антибиотиков тут пока нет, и вот такая, почти обычная для современного мне человека болячка, запросто могла свести меня в могилу, как того же помощника гарпунёра, место которого я когда-то занял на «Энтузиасте». Но теперь вроде бы начало отпускать — я иду на поправку.

Наша флотилия закончила сезон, невероятными усилиями, практически зубами, выгрызя этот чёртов план и даже не малую долю его перевыполнив! Как по закону подлости, вчера пришла баржа с углём (нет бы на неделю раньше!) и все суда флотилии сейчас бункеровались, готовясь для перехода во Владивосток. Там суда встанут в док, для ремонта и подготовке к следующему сезону. Планы на ремонт огромные. Это конечно же починка обшивки «Алеута», но и самое главное, переход с угля на мазут! Котлы останутся, будет модернизирована и заменена система подачи топлива, установлены баки, вместо угольных ям, да и куча всего по мелочи, но самое главное — это срок! На всё про всё, нам отводиться всего три месяца, а потом снова в море! Как поётся в старой песне про китобоев «бить китов у кромки льдов, рыбьим жиром детей обеспечивать».

Скоро, совсем уже скоро, у Витьки Жохова начнётся новое испытание — испытание берегом. Тут, на флотилии я уже свой, всем знакомый и понятный, тут и я привык жить, несмотря на адский холод и тяжёлый труд. Всё мне тут знакомо и привычно, я тут уважаемый человек, со мной и капитан-директор теперь первый здоровается, а там, на берегу я кто? Зная характер Витьки, до того, как я переселился в его тело, можно предположить, что на берегу об него ноги все вытирали! Страшно мне на берег сходить! У Жохова наверняка куча знакомых во Владивостоке есть, те же соседи по общаге, однокурсники и бывшие сослуживцы. Бабушка опять же… Да я даже куда идти не знаю! Хотя я и родился, и вырос во Владике, но сейчас это абсолютно другой город! Поэтому мною принято «волевое» решение, «болеть» как можно дольше! Лучше остаться в лазарете «Алеута» или переехать в городскую больницу, постепенно узнавая реалии большого города и жизни Жохова до выхода в море, чем с головой нырнуть в омут неизвестности!

— Как ты любимый? — Ирка задала риторический вопрос, он только пятнадцать минут назад была у меня, но всё равно, она задаёт этот вопрос каждый раз, когда появляется. Вот и теперь, зайдя в больничный кубрик с жестяной банкой, в которой перекатывался простерилизованный шприц, она снова за своё.

— Плохо… — сделав страдальческое лицо, отвечаю я — не любит меня никто!

— Я тебе всё равно укол поставлю Жохов! Поворачивайся давай, а то Марину Карлову, как в прошлый раз позову! — задохнулась от возмущения моя жена.

— А ты её зачем всё время зовёшь? На задницу и причиндалы мои смотреть?! Я чего-то не пойму, ты ей мужем так хвастаешься или она сама попросила? Это вообще-то интимные вещи, и я их готов показывать только тебе! — запротестовал я. В прошлый раз, когда она в очередной раз пришла терзать тупой иглой шприца мою многострадальную задницу я не дался и через минуту доктор «бегемот» почти меня изнасиловала, всадив иглу так, что я не удержал слёз.

— Вот и показывай мне, если ей не хочешь! — Ирка не повелась на подколку, привыкла уже ко мне зараза такая! — укол надо поставить Витя, ты едва оклемался! Температура, когда последний раз была? Вчера! Так что Жохов, хочешь ты или нет, но жопу свою подставляй!

Я, тяжело вздохнув повернулся на живот, и руки моей супруги потянули вниз кальсоны оголяя мою пятую точку. Уколы Ирка ставить умела хорошо, но вот только многоразовый шприц подкачал, не знаю сколько человек этой иглой дырявили до меня, но игла основательно затупилась. Стойко выдержав лечебную процедуру, а затем смазывание места укола ваткой со спиртом, я снова повернулся к жене.

— Сиську покажи! Я заслужил! — глаза как у кота из мультика про «Шрека» дополняли моё законное требование.

— Иди в баню Жохов! — Ирка мило покраснела и обеспокоенно оглянулась по сторонам, а ну как нас кто-то услышит. И это в кубрике, где лежу я один! — Вечером!

— Нет в жизни счастья… — грустно прошептал я, провожая взглядом буквально вылетевшую в дверь жену. Это ей только кажется, что она ко мне привыкла, а мне вот раз за разом удается пока её вгонять в краску и заставлять смущаться. Было до чёртиков скучно, и я взял в руки зачитанный чуть ли не до дыр роман Жюль Верна «Пятнадцатилетний капитан» — тоже про нелёгкий труд китобоев книжка, когда то я её уже читал, а вот теперь занова переосмысливаю.

На следующий день флотилия в полном составе вышла из гавани Петропавловска. Переход должен был занять несколько дней.

* * *

Уже видны наши берега. Закончен восьмимесячный промысел китов в морях и океане. Идем через тонкий лед, который наш «Алеут» легко ломает. В кильватер плавбазы идут китобойцы, так, как и такой лед они форсировать не могут. Холодно. Позади остались тяжёлые будни китобойного промысла и морские приключения. Впереди нас ждут встреча с родными в порту и долгий ремонт. За время долгой стоянки в Петропавловске машины всех судов флотилии перебрали, все подчистили и подремонтировали, вот только корпус, и надо в порядок привести и пообчистить. В этом плавании без повреждений обошёлся только один «Авангард». «Алеут» пробил себе днище, мы пострадали от синего кита и японских снарядов, а «Трудфронт» получил по заднице своим же собственным кнехтом. Мы тащим с собой все то, что наросло на корпусах за время долгого плавания, и это не малое количество всяких ракушек и водорослей. «Алеут» прокладывает свой путь к бухте «Золотой Рог», к месту нашей будущей стоянки у Комсомольской пристани. На палубе китобазы чистота и порядок, всё блестит и сверкает, промысловый настил палубы давно выброшен в море, палуба отмыта с хлоркой. Кое где судно даже успели подкрасить, но запах всё равно «не ушёл» хотя и значительно притупился. Нам кажется, что его и нет почти, но это только кажется. Каждый встречающий, кого пустят на палубу плавбазы почувствует этот своеобразный аромат промысла китов, который не перебить никакой химией.

Весь Владивосток торжественно встречал флотилию, возвращавшуюся из рейса. На причале, где должны отшвартоваться китобаза-матка и китобойцы, собиралась масса людей во главе с первыми людьми города. Царит праздничное настроение. В бухту первым входит «Энтузиаст», как судно, добывшее больше всех китов за сезон. Я вижу с высокого борта «Алеута» как Митька суетится возле пушки. Китобойные суда дают салют. На пристани женщины и дети машут китобоям флагами и даже букетами цветов, играет оркестр.

Возле пристани к судам подлетают шустрые портовые буксиры и подводят нас к причалу, гудками прощаются и отходят по своим делам. Слышу, что бросают якорь, слышу, как застопорили машину, заработали лебедки, подтягивающие швартовые. Флотилия дома.

Закончилось мое плавание. Почти восемь месяцев назад я вышел из Владивостока на своём катере к японскому китобойцу, а сегодня вернулся в город на китобойце советском, только вот год сейчас совсем не тот, а тревожный, предвоенный…

На палубе формальности пограничного и таможенного досмотра. Именно формальности, никто из пограничников и таможенников особо не усердствует, внизу шумит многотысячная толпа встречающих и им не уютно задерживать нас, все понимают наше нетерпение и быстро оформляют нужные документы.

На палубу хлынули друзья, родные и знакомые китобоев. На палубе тоже оркестр, наши доморощенные музыканты играют то марши, то вальсы. Я тихо возвращаюсь в свой больничный кубрик. Может Жохова кто и встречает, но лучше уж они в лазарет ко мне придут, чем я буду на палубе делать вид, что не узнал родственника или знакомого. Если придут, значит точно ко мне, а так и в неловкую ситуацию можно попасть. Хоть бы никто не пришёл! Мне бы лучше снова на кита с ручным гарпуном, чем это вот всё! Нервы на пределе.