Гарри Поттер и Часы Жизни

Драко дерзил мне, проявлял неуважение, но арест отца во многом оправдывает его поведение. Жаль, что не смогу сообщить ничего нового Дамблдору».

«Снова он хвалит Малфоя!», - отметил про себя молодой человек.

«Сегодня я вздохнул с облегчением - почти шесть лет магического образования потрачены на Избранного не впустую. «Призраки, они просвечивают» - пожалуй, этот афоризм Поттера стоит цитировать на научных конференциях!».

Ироничность профессора обезоруживала.

«Трудно передать, до какой степени я разгневан - Поттер чуть не убил Драко «Сектумсемпрой»! Как можно применять заклинание, даже понятия не имея о его действии!!! Если бы он не был сыном Лили, я оторвал бы ему голову!

Хорошо, что я вовремя помог Драко. Теперь его жизнь вне опасности.

Позже, проникнув в мысли Поттера, я понял, что у него мой старый учебник по зельям - именно там он вычитал это заклинание. Я уже давно подозревал, что у гриффиндорского уникума мой экземпляр «Расширенного курса Зельеварения» - только этим можно объяснить успехи Поттера в приготовлении зелий.

Я потребовал, чтобы он принёс все свои учебники, но Поттер вздумал провести меня, подсунув книгу Уизли, вместо моей.

Интересно, где же он её спрятал? Не удивлюсь, если в Выручай-комнате.

В наказание за сегодняшний инцидент, а также за наглую ложь и недооценку моих умственных способностей, я назначил Поттеру отработки по субботам до конца семестра. Будет переписывать архив о правонарушениях в Хогвартсе - пусть почитает о геройствах своего отца и крёстного».

Воспоминание о том столкновении с Драко было одним из самых скверных. Гарри принялся листать страницы, отыскивая своё имя.

«Я - корзина, «которая большую часть времени болтается на руке лорда Волан-де-Морта». Именно так выразился Дамблдор во время нашей с ним сегодняшней беседы. (Очень ёмко. И «лестно»). Директор пытался убедить меня, что именно поэтому о многом умалчивает. У них какие-то дела с Поттером, но Дамблдор не считает нужным меня в них посвящать. Это задевает, хотя я прекрасно знаю, что он сознательно ограждает меня от лишней информации в целях моей же безопасности. На мой взгляд, директор больше рискует, доверяя свои тайны Поттеру, ведь мальчишка напрочь лишён способности к Окклюменции, а стало быть, все его помыслы открыты Тёмному Лорду.

Я позволил себе непростительную вольность - вспылил, когда Дамблдор вновь напомнил мне о «маленькой услуге», которую я должен буду ему оказать в скором времени. Он даже не допускает мысли, что я могу передумать!

Наш разговор с директором продолжится вечером - в одиннадцать он будет ждать меня в своём кабинете».

Гарри знал, что это был за разговор.

«Какое чудовищное лицемерие! Я всё это время думал, что спасаю Поттера ради памяти о его матери, а оказалось, попросту берегу его жизнь, чтобы вовремя принести сына Лили в жертву Волан-де-Морту! Тёмный Лорд должен убить Гарри Поттера! И это мне сказал Дамблдор! Человек, которому я так безгранично верил и за которым шёл так слепо!

Бедный Гарри! Он ведь даже не догадывается о своём ужасном предназначении, не подозревает о том, что Дамблдор растит его, как свинью для убоя…

Получается, всё напрасно. Все эти годы я жил тем, что оберегал Поттера, теперь же мои стремления теряют всякий смысл - Гарри должен умереть. Но разве я обязан помогать Дамблдору в осуществлении намеченного им плана? У меня в жизни нет ничего, кроме маниакальной идеи - защитить сына Лили. Ради чего мне отказываться от этого?

Нет-нет. При всём моём уважении к Дамблдору, я не позволю Поттеру умереть. Я не смогу этого допустить. Чем бы мне это ни грозило».

Юноша сглотнул подступивший к горлу ком и нервными движениями пригладил волосы.

Посмотрев на дату следующей записи, он понял, что оставшиеся заметки дневника касаются событий нынешнего учебного года.

«Долго же я отсутствовал в Хогвартсе. Сегодня выдалось время, и могу, наконец, уделить его своему дневнику.

Я не хочу писать о том, как убил Дамблдора - это слишком тяжёлое воспоминание. Также нет никакого желания подробно излагать на бумаге то, как за мной потом гнался обезумевший от горя Поттер, посылая мне в спину заклинания, которые я неустанно отражал…

Меня назначили директором школы. Другой кандидатуры просто быть не могло, учитывая то, что министерство теперь в руках Волан-де-Морта. Я занял эту должность, потому что у меня не было выбора - я обещал Дамбдлору, что сделаю всё возможное, чтобы защитить учеников Хогвартса.

Дамблдор оставил свою душу в портрете. Я неимоверно обрадовался, когда увидел её пару дней назад в директорском кабинете, в раме над столом. Мы долго разговаривали в тот вечер. Сегодня Дамблдор дал мне очередное задание - назвать Тёмному Лорду точную дату отъезда Гарри из дома родственников. Разумеется, я выполню это поручение. Но мне очень не нравится идея с двойниками Поттера - я же не буду знать, который из семи настоящий, а защитить всех семерых я просто не в состоянии».

«Он всё время думал о моей безопасности», - с горечью отметил Гарри.

«Святой Мерлин! Придай мне сил! Эти идиоты Кэрроу просто невыносимы! (Амикус преподаёт Защиту от тёмных сил, а его сестрица Алекто - Магловедение). Они издеваются над учениками, а я должен терпеть их бесчинства! За какие грехи мне такое наказание?!

Всё что я могу - это жаловаться Дамблдору и по мере сил сдерживать кровожадность этих двух упырей!».

Юноша вспомнил рассказ Невилла о зверствах Кэрроу. Действительно, профессор был не в силах хоть что-то изменить тогда.

«Глупый, трижды глупый Лонгботтом в компании четырежды дур Уизли и Лавгуд попытался выкрасть гриффиндорский меч из директорского кабинета. Их вера в то, что меч настоящий, была такой искренней, что я не стал их разочаровывать. Я знаю, что ими двигало, и даже наказывать бы их не стал, но это бы вызвало подозрения, поэтому я отправил всю троицу на исправительные работы к Хагриду. Уверен, они неплохо проведут время.

К моему удивлению, Дамблдор очень обеспокоен случившимся и попросил меня отправить поддельный меч в банк «Гринготтс» - для отвода глаз».