Гарри Поттер и Часы Жизни

Дальше. Ужасно не хотелось бы, чтобы в моих личных вещах копались посторонние, и в моём кабинете кто-то хозяйничал. Накануне возвращения в Хогвартс Слизнорта я попросил Дамблдора предоставить Горацию отдельный кабинет и лабораторию, так что мой рабочий кабинет был мне оставлен - Дамблдор в курсе, что я занимаюсь научными исследованиями в свободное время. Было бы легче умирать с мыслью, что кабинет, а также мою спальню опечатают, и туда никто не будет входить.

Я даже придумал новое заклинание для дверей - «Порталус увертум».

Впрочем, может что-нибудь из моего кабинета или лаборатории понадобится Гарри Поттеру? Вряд ли он захочет взять что-нибудь на память обо мне из моих личных вещей, чтобы орошать это «что-нибудь» горькими слезами, но я разрешил бы ему и его друзьям - Рону Уизли и Гермионе Грейнджер, бывать в кабинете и комнате при желании или необходимости.

Что ещё осталось? Мой родовой дом в Паучьем переулке. Несомненно, передаю его Поттеру. Представляю, как взбесился бы «старина» Блэк от того, что не он один завещал недвижимость сыну Джеймса!

Теперь деньги. Родственников у меня нет, друзей тоже, но зато есть любимая работа. Я был в лаборатории Горация и заметил, что многое из оборудования устарело. Мне бы хотелось выделить часть своих денег на модернизацию лаборатории. Остальные деньги я завещаю - самому трудно в это поверить - Гарри Поттеру.»

Под текстом была подпись и дата - 3 апреля. Перечитав завещание ещё раз, Гарри почувствовал себя отвратительно - меньше всего он подходил на роль наследника Снейпа. Ему трудно было назвать ещё хоть кого-нибудь, кто так же люто ненавидел профессора Зельеделия при жизни.

Юноша тяжело вздохнул, сложил лист бумаги и убрал в карман.

4 глава. Церемония награждения.

Гарри открыл массивную входную дверь школы и шагнул во внутренний двор. Он отыскал глазами Рона с Гермионой - они сидели, обнявшись, на скамейке. Молодой человек устремился к друзьям.

– Быстро ты, - смущённо сказал Рон, отстраняясь от Гермионы.
– Что интересного вычитал в завещании Снейпа?

– Всё то же, что сказала МакГонагалл, - Гарри понял, что краснеет, и отвернулся.

– Почему он решил, что нам что-то может понадобиться в его кабинете?
– задумчиво спросила Гермиона не то себя, не то Астрономическую башню, на которую рассеянно смотрела.

– Понятия не имею. У меня никогда не было склонности к Зельеделию, и он знал об этом.

– А давайте сходим в кабинет Снейпа!
– предложил Рон.
– До шести вечера ещё уйма времени!

– Что-то мне совсем не хочется туда спускаться, - возразил Гарри.

Юноша сказал абсолютную правду - он не хотел идти в подземелье, потому что боялся своих эмоций. Что-то изменилось в его восприятии образа профессора Зельеделия, но он не мог дать чёткое определение этим метаморфозам. Гарри не хотел анализировать свои реакции и ковыряться в собственных мыслях - достаточно было того, что он чувствовал лёгкое смятение.

– На мой взгляд, нам не мешало бы посетить библиотеку и повторить что-нибудь из Травологии, - назидательным тоном произнесла Гермиона.

– А может, лучше устроим практику по Трансфигурации? Попытаемся превращать траву и цветы во что-нибудь! Погода классная, чего дышать пылью в библиотеке, если есть чем заняться на природе?
– Рон тряхнул густой рыжей шевелюрой и взглянул на Гермиону, в надежде, что она поддержит его идею.

– По-моему, отлично придумано!
– с энтузиазмом согласилась Гермиона.
– Каждый будет трансфигурировать по очереди! Чур, я первая!

Этот импровизированный урок был похож на игру и потому воспринимался легко, весело. Когда экспериментировать с растениями надоело, каждый пожертвовал для превращений какой-то предмет - Гермиона - заколку для волос, Гарри - завалявшуюся в кармане конфету, а Рон - значок старосты, но с условием, что реликвии вернут первоначальный вид.

Время пролетело незаметно. Ребята отработали множество заклинаний и, довольные собой, стали подниматься по склону холма к замку.

– Мерлин! Я же только сейчас вспомнил, что у меня нет здесь парадной мантии, - Гарри поморщился, озадаченно потирая лоб.

– Всё у тебя есть, успокойся, - улыбнулась другу Гермиона.
– Я привезла из «Норы» твои вещи, в том числе форму и мантию.

– Спасибо за заботу!

– Не за что. Приятно, что, в отличие от Рона, ты мою заботу ценишь.

– Да ладно!
– возмутился Рон.
– Я тоже ценю. Но салат из одуванчиков всё равно есть не стану, даже если пресловутые витамины будут из него вываливаться!

– Смотрите! Кареты! Учащиеся возвращаются!
– воскликнула Гермиона.

– Так вот как выглядят фестралы… - в голосе Рона было столько горечи, что Гарри захотелось заткнуть уши. Он бы отдал что угодно за то, чтобы Рон никогда не мог видеть фестралов. Гарри отвернулся и на мгновение зажмурил глаза - ощущение бессилия было отвратительным. Гермиона, помрачнев, взяла Рона за руку. До дверей Хогвартса никто не проронил ни слова.

– Бабушка! Вон же Гарри!
– услышал юноша радостный голос Невилла и посмотрел вправо - по мраморной лестнице спускался Невилл со своей бабушкой. Гарри прекрасно помнил её зелёное платье с изъеденной молью лисой. На этот раз престарелая женщина была в наряде из бордового бархата, но по-прежнему в своей любимой остроконечной шляпе, украшенной чучелом стервятника.

– Здравствуйте, миссис Лонгботтом!
– поздоровался Гарри, миновав холл.

– Добрый день, дети, - любезно сказала бабушка, подавая поочерёдно морщинистую руку Гарри, Рону и Гермионе.
– Вы такие герои! Под стать моему внуку!
– старушка кинула на Невилла восхищённый взгляд.

– Да, Вам есть чем гордиться! Ваш внук - настоящий храбрец!
– искренне заверил Гарри миссис Лонгботтом.

– Признаться, я не верила, что из него будет толк. Он был трусоват, чего скрывать. А тут такая отвага!
– бабушка смахнула навернувшиеся слёзы.
– Его родители - смелые люди, и я рада, что он достоин их.

Невилл сиял, как золотой галеон.

– Пойдём в зал, бабуля, - смущённо сказал он.
– Моим друзьям надо переодеться к торжеству.

– И то верно, - согласилась миссис Лонгботтом, не сводя счастливых глаз с внука.
– Я ещё успею налюбоваться всеми вами во время церемонии награждения.

Гриффиндорцы распрощались с Невиллом, его бабушкой и поспешили в свои спальни, чтобы облачиться в парадные мантии.

Первое, что бросилось в глаза Гарри, когда он вошёл в Большой зал, это обилие флагов. Сине-белые, жёлто-коричневые, зелёные с серебром, красные с золотом - они висели на стенах и парили в воздухе вперемешку с тысячами свечей. За четырьмя длинными факультетскими столами сидело уже довольно много народа. Преподавательские столы были расставлены не так, как обычно, и, приглядевшись, юноша понял почему - за одним из них сидели гости. Он сразу разглядел бабушку Невилла, узнал Перси, Билла и Флёр Уизли, Аберфорта Дамблдора и родителей Гермионы.