Гарри Поттер и Лес Теней.

"Минус пять баллов с Гриффиндора за неуклюжую лесть, Поттер", - эти слова уже были сказаны вскользь и на ходу. Вот так не удалось Гриффиндору получить хоть раз маленький кусочек поощрения от профессора Северуса Снейпа.
– "И... Поттер..."

"Да, сэр?" - выпалил Гарри с готовностью.

"Я все еще вас ненавижу".

"Да, сэр", - покорно согласился Гарри, в душе торжествуя победу.

Они прошли мимо класса, где леди Рэйвенкло занималась с мальчиками арифмантикой, услышал унылый голос Тео, скучно повторяющий: "Раз, два, три... десять..." и ровенин негодующий возглас: "Неужели вы так и не можете себя заставить запомнить все цифры и числа, Квинтус?!.." Тео помолчал, а потом вновь занудно забубнил: "Одиннадцать, двенадцать, тринадцать... сто". Послышался очередной взрыв эмоций недовольной Ровены, Гарри со Снейпом миновали класс Арифмантики, а потом, не сговариваясь, разделились: профессор отправился к себе, автоматически нащупывая в кармане мантии палочку, а Гарри поднялся в библиотеку.

Первое, что увидел Гарри, войдя туда, это широкую сгорбленную спину, обтянутую черной мантией. Ему вдруг показалось, что этот человек сейчас повернется, и перед ним вновь мелькнет лицо Салазара Слизерина, но волшебник оставался недвижим, и когда Гарри обошел наваленные в кучу на полу неряшливо сшитые пергаменты книг, он узнал Роберта Эверетта. Роберта Слизерина. Или - Роберта Сордо? Как его называть теперь, Гарри не знал. Напротив Роберта скованно застыла Гермиона. Ее взгляд отчаянно скользил по шершавой поверхности стола, а пальцы вымученно перебирали старые свитки, явно только для того, чтобы найти себе хоть какую-то работу. Роберт что-то негромко говорил. Гарри смутился и, пока его не заметили, шмыгнул за ближайшую дубовую полку. В том же пыльном, захламленном старыми пергаментами тупичке в отчаянии застыл Рон, скукоженно скривясь за самым большим черным фолиантом из телячьей кожи - настоящей инкунабулой. Рон придвинулся поближе и сбивчиво зашептал ему:

"Слушай, зачем она попросила, чтобы я дал им поговорить, а? Не нравится мне все это, Гарри, ой как не нравится! Она его уже полчаса утешала, но он даже не пытался ее... и она тоже как будто... Зачем, Мерлин меня побери, они тогда сидят здесь и... Гарри, может, мне все таки выйти и сказать ему пару ласковых? Или вдвоем выйдем, а? Пусть он... мне, конечно, его жалко, он - не такая сволочь, как его мерзавец-папаша..."

Гарри неуверенно пожал плечами.

"Прикинь", - просвистел ему Рон, с трудом нагибаясь, чтобы не сшибить очередной свиток своей здоровой худющей спиной.
– "Он только что сказал ей, что он - не представляешь!
– что он - сын Слизерина! Но теперь же никто не может это проверить, правда? Интересно, он тоже захочет права на замок получить после того, как его родственник накрылся? Или", - нервно продолжал бормотать Рон, путаясь в словах, - "или это специально такая отмазка, чтобы Гермиона ужаснулась и бросила его. Как думаешь, а, Гарри? Она же..."

"Я не думаю, что Роберт способен на такое", - тихо, но твердо отрезал Гарри, стараясь, в отличие от Рона, не смотреть в просвет между свитками, где виднелись пушистые косы Гермионы и взлохмаченный черный затылок Эверетта.
– "Она слишком ему небезразлична".

Рон нахмурился. По всей видимости, при всем его предубеждении к Роберту, он нашел в себе силы признать этот факт, но продолжал надеяться на то, что ошибся.

"Я тоже раньше думал, что..." - начал Гарри шепотом, но острый локоть Рона заставил его удивленно вскинуть голову.
– "Ты чего?"

Рон, краснея, ничего не ответил, сделал знак рукой, чтобы Гарри замолчал и, скорчившись в неудобной позе, смущенно припал глазами к щели среди книг. Гарри нервно завозился - ему не улыбалось подслушивать личные разговоры Гермионы и Роберта; если у Рона могло быть хоть какое-то оправдание (могло, могло! Матильду только вчера под конвоем увезли в Лондон на суд, хотя Гарри был уверен, что ее богатая родня сумеет улестить Верховный Совет Магов, и Рон с ней даже не захотел разговаривать, он теперь почти все время снова проводил с Гермионой), то у него не было никаких прав сидеть и подслушивать частные беседы. Но что-то внутри него скрутилось в нервный узел, ждало ответа на свой вопрос и упрямо хотело, чтобы Гермионе не было больно. Несмотря на симпатию к Роберту, Гарри был уверен, что способен расквасить ему нос, если тот обидит Гермиону хоть словом или не оправдает ее надежд. Гарри краснел не меньше Рона, молчал и тоже слушал.

"Теперь я больше не имею прав ни на что", - негромко говорил Роберт, точно не замечая, как смущенно опускает глаза Гермиона.
– "Раньше, когда был жив отец, я мог надеяться на то, что когда-нибудь смогу занять подобающее место в мире с его помощью, но сейчас я должен строить свою судьбу сам. Думаю, что достигну многого - со временем, но сколько этого времени должно пройти, я не знаю. Вполне возможно, что отец ошибался, и будущее не за магами, а за маглами. Нам надо жить вместе с ними, изоляция ни к чему хорошему не приведет. Поэтому я считаю, что на службе у любого магловского короля я сумею не только добиться многого, но и, возможно, даже получить титул и должным образом обеспечить свою жену и детей... Не перебивайте мне, леди Гермиона, прошу вас! Я... Я хотел сказать, что сейчас не имею права просить вас ни о чем. Если бы я был намного богаче, красивее и умнее меня теперешнего, я, ни минуты бы не сомневаясь, тут же попросил бы вашей руки, потому что рядом с такой леди, как вы, я смог бы перевернуть весь мир! Но..."

"С-сэр Роберт", - Гермиона залилась краской и отчаянно сцепила руки.

"Прошу вас, леди Гермиона, дайте мне закончить", - бледный от нервных бессонных ночей Роберт осмелился осторожно дотронуться своей рукой до узенькой ладошки Гермионы.
– "Я знаю, что не достоин вас, что делать вам предложение сейчас - означало бы оскорбить вас, потому что мне пока нечего вам предложить - я нищий и незаконнорожденный! Но сейчас у каждого из мужчин, умеющих крепко держать копье и меч в руках, есть возможность разбогатеть. Я могу наняться придворным магом к какому-нибудь королю или герцогу, в Священной Римской Империи сейчас много княжеств, где могут пригодиться мои умения, но для моей семьи это вряд ли послужит хорошим подспорьем, маглы сейчас меняют свое отношение к магам не в лучшую сторону, и я бы не хотел, чтобы это как-то отразилось на моей семье. Поэтому я хотел б избрать другой способ добиться благосостояния и собираюсь присоединиться к войску герцога Норманнского, отправиться воевать против неверных. Говорят, в Палестине сейчас можно нажить огромные богатства и титулы, если делать это с умом, а деньги куда более надежны, если они обеспечены знатностью и графской грамотой. Я молод, силен, умен, поэтому считаю, что у меня есть хороший шанс. Каких-нибудь пять, шесть лет, и я положу к вашим ногам все, что получу в битвах с маврами".

"Вы хотите стать таким же, как этот ужасный кровавый барон, Роберт?" - по лицу Гермионы было видно, что ей страшно не хочется что-то говорить юноше, и она крепится изо всех сил.
– "Вы хотите наживать свое состояние разбоем? Грабя и убивая?"

"Вы ошибаетесь, дорогая, когда пытаетесь сравнивать меня с этим... человеком", - криво улыбнулся Роберт, но улыбка вышла слабой.
– "Тогда он нападал, а мы защищались. Теперь же..."

"Разве все зависит от стороны, которую мы занимаем?" - голос Гермионы зазвучал холодно.

"Конечно, леди Гермиона, конечно. Любой мужчина должен уметь добиваться своего. И неважно, каким путем, если это принесет благо его семье и тем, кого он любит".

"Я не согласна", - четко произнесла Гермиона, поднимая упрямые глаза на Роберта. В их обычно мягких карих глубинах точно блеснула сталь.

"Вы не согласны ждать меня?" - Роберт удрученно понизил голос до шепота.
– "Я понимаю, что для девушки пять или шесть лет - это очень много, и не всякая согласится ждать своего избранника так долго. Годы у женщин бегут быстрей, чем у мужчин, но если любишь... О, проклятие, простите... Но признайте, мы были б так счастливы вместе - я бы переводил "Книгу Тайн" Разеса и рукописи Гебера, варил бы зелья в подземелье и изучал волшебные загадки магического квадрата, а вы бы составляли формулы чар, создавали новые заклинания и растили бы наших детей..."

"Сэр Роберт, я вас прощаю, но прошу вас..."

"Разве я вам так не мил?" - рука Роберта накрыла собой гермионину.
– Я готов на все ради вас. Знаю, ваше сердце все еще болит из-за предательства этого рыжего..."

"Не говорите так о нем, сэр", - отрезала Гермиона.

Позади Гарри послышалось какое-то смущенное шевеление.

"Вы все еще любите его?" - гордо спросил Роберт, пристально глядя девушке в глаза. Она промолчала.
– "Или вы все еще надеетесь вернуться? Леди Валери Эвергрин, конечно, искала заклятие, которое могло бы вернуть всех вас назад, но я не думаю, что..."

"Здесь не мой дом", - Гермиона осторожно высвободила свою ладонь из рук Роберта и встала.
– "Здесь для меня все чужое и страшное. То, что произошло с Хогвартсом, то, чему стали свидетелями десятки маленьких детей - вся эта кровь и смерть!
– неужели вы думаете, что это нормально, сэр Роберт? Неужели вы считаете, что мы должны все это принять таким, как есть и жить здесь дальше, как будто ничего не случилось?"

"Раньше вы этого не говорили, леди Гермиона", - сумрачно сказал Роберт, высокомерно глядя на нее.