Гарри Поттер и осколок прошлого

Куб с собственной кровью под рукой. Начнем? Хоть бы дожить до Нового Года…

Обряд длился ТРИ месяца!!! И я все это время держала свое сознание на поверхности!!! Капельница к 21 декабря была уже просто в артерии, так как вены не функционировали. Гоблины, суровые мужчины крепкой закалки, рыдали. Я их успокаивала и уверяла, что все хорошо. Мысленно.

Спешно раздобытые в магловском мире компоненты крови практически спасли. Зал для ритуалов просто утонул в моей жертвенной крови, и только вчера кристальный камень пошевелился и мерно затекал, обозначая свою жизнь и доказывая, что все это было не напрасно. В 12 часов камень замер, а пространство затопил крик-вой торжества. Род появился! В тот же миг вся моя кровь, обильно обляпавшая все пространство в зале, исчезла, а камень из красного булыжника преобразился в радужный алмаз немыслимой ценности и завис в воздухе, сверкая тонкими гранями.

Я лишь вздохнула. Еще не все. Магия подняла в воздух мои бренные конечности и направила их к камню уже моего рода. Согласно заветам Магии, мне предстояло вживить в него часть своей души. Обняв камень, я уже было собралась произнести роковые слова, как была остановлена тихим окриком:

— Стой, дитя. Не совершай ошибку, – немного повернув голову, я без удивления увидела саму Смерть. Сил реагировать не было. Я лишь вопросительно приподняла подбородок.

— Тебе незачем калечить душу, она у тебя этого не перенесет. Ты чужда этому мирозданию, и оно уничтожит тебя. Тебе не надо было создавать свой род. Ты этим поступком глубоко шокировала меня. У тебя есть я и род, который ты должна возродить и вытянуть из безвременности. Ты бы стала главой рода, даже не принося в жертву душу. Остановись, – я держала в руках камень, который мерно сжимался в такт моему сердцу. Он был живой. И слабый. Что мне делать? Он не сможет родиться и осознать себя без частички моей души. А мне уже было безразлично, что со мной станет. Просто отныне я стану существовать в виде камня.

По щеке пробежала слеза, и я глубоко вздохнула. Этот камень живой. Как и я. Что делать? Тут моего лица коснулась холодная рука. Слезинка скользнула по изящному женскому пальчику, достигла ногтя и, застыв, засверкала. Бережно переложив камень-слезинку себе на ладонь, Смерть печально улыбнулась.

— Прости меня. Я виновата. И выполню любое твое желание, наследница, – я в тот момент не осознала появившиеся перспективы. Желание было только одно.

— Хорошо. Так тому и быть. Тогда я начну обряд принятия тебя в род и возведение в статус главы. Твой родовой камень закончит свое рождение к завтрашнему полудню. А теперь спи. И не жалуйся потом. Это твое желание и твоя ответственность. А теперь спи, я отнесу тебя к водам Пра и Леты, – и я тут же уснула. Все же даже моя душа устала от всех потрясений.

Меня мерно укачивало на волнах моря и согревало пляжное солнце. Было так хорошо и спокойно, что даже не хотелось открыть глаза. Голова была такой легкой: без мыслей, тревог, страхов и волнений. Я пожалела, что это не может длиться вечно. Моя душа наконец-то была свободна от всех уз, долгов, переживаний и страхов.

— Она уходит! Останови ее, Страж! Ей нельзя, она же еще живая!

— Я не имею право, госпожа. Она пожелала забвения и свободы. Это ее право. Не надо вмешиваться в ее выбор.

— Но как же так… как же так… Все напрасно?! — надломленным голосом спросила высшая сущность, с болью и слезами на глазах наблюдая за уплывающей фигурой, на изможденном лице которой застыла безмятежная улыбка.

— Харон, куда же она?! Поток ее отвергнет… – перевозчик пожал плечами.

— Мне то неведомо. Она не в моей власти. Я не смогу проводить ее.

— Но я не давала ей умереть! Я же ее связала!

— И зря. Душа и так настрадалась. Причем не по ее выбору.

— Что же делать… Все рухнет…

— Ждать. Очень жаль, что мир она отвергла. Думаю, её душе было очень… одиноко. Ее даже никто не проводил. Еще одна навья душа. Всеми забытая и никому не нужная… — протянул перевозчик и покачал головой.

— Она не навья! И у нее есть якоря в мире живых! Постой-ка… Я мигом! – с этими словами воодушевленная Смерть исчезла.

— Вот неугомонная девочка. Чего же тебе не сидится? Ох, молодость…

От безмятежного состояния меня оторвала непонятная тревога. Море больше не качало меня и не пело колыбельную. Потом я поняла, что меня не пускают. Непонятливо подняла голову и огляделась. Незнакомое и мрачное место не напугало. Однако мне что-то мешает… держит. Села на воду и огляделась.

Тут в сумрачном небе послышалось карканье сотни воронов, и миг спустя спустившиеся с неба громадные птицы обступили меня. Их лиловые выпученные глаза неотрывно смотрели на меня. А хриплое карканье врезалось в уши громким скрежетом, вырывая из плена сна и умиротворения.

— Где я? Что происходит?! — воскликнула я, вскакивая на ноги.

Ноги тут же по колено погрузились в воду, а вороны закаркали еще громче и разом поднялись в воздух. Стало холодно и страшно. Это очередной бред моего воображения? Вдруг мгла передо мной расступилась, а открывшееся зрелище отразилось болью в сердце. Руки тут же бессильно вскинулись вверх, а к глазам подступили слезы. Мой ангел стоял прямо напротив меня. Потухшие глаза полны пустоты и безразличия. Я тут же отшатнулась и зажала рот рукой, пытаясь сдержать дыхание. В едином порыве бросилась бежать к мальчику, по шее стоящему в воде. Его глаза моргнули и внимательно посмотрели на меня. Я бухнулась в воду на колени и попыталась вынуть любимого из темной воды. Внутри нарастала паника и отчаяние.

Он тут не должен находится! Ему тут не место! Кто он и что это за место, я и понятия не имела. Я даже не знала, кем сама являюсь. Но тут ему не место! Тут… в мире мертвых! Внезапно осознала я и тревожно оглянулась. Мир будто ждал этого момента, и вокруг сразу зашевелилось нечто. Река мигом была скрыта под множеством лиц, рук, ног и других частей тела. Под ногами в воде зашевелились большие круглые белые черви, от которых моментально стало жутко. Но не успела я совершить какую-нибудь глупость, как мой ангел с трудом вынул из проклятых вод руку и вцепился в мое запястье. Я удивленно перевела на него взгляд. Он молча махнул головой в сторону и потянул меня куда-то.

Удивительно, но эта мертвая вода пыталась утопить мальчика, в то время как меня держала на плаву. Мои тщетные попытки вынуть его из воды только мешали. Мешали и мертвые, которые пытались вцепиться в моего мальчика. Я стала отталкивать этих кровопийц и пытаться расчистить воды вокруг него, чтобы они не мешали ему двигаться. Было не ясно, что происходит и где мы. Но этот мальчик был только моим! И без разницы, куда он меня ведет. Я пойду с ним. И защищу его от этих… этого безобразия.

Вскоре вдали показался берег. Мое вынужденное передвижение на коленях, чтобы не отпускать мальчика за руку, стало чуть легче. Над водой уже торчали его хрупкие плечи и вторая рука. Мальчик обеими руками держал мое запястье и тащил к берегу. До него осталось всего ничего, когда мальчик споткнулся и исчез под водой.

Я дико запаниковала и, потянув за руки мальчика, поползла к берегу, куда он так целенаправленно стремился. Было неимоверно тяжело. Будто я тянула Камаз. Хотя что это такое, я понятия не имела, всплыло в голове само собой. Вытянув мальчика на берег и оглядев его печальное состояние, я взвыла от гнева! Дело в том, что помимо мальчика я вытянула еще огромную тучу пассажиров. Гневно вскрикнув, я стала футболить эти недоразумения обратно в море. Ишь ты! Нашли деда Мазая!

Остановил меня мальчик, поймав за руку и оттащив подальше от берега. Когда мы отошли, он крепко меня обнял. Я успокоилась и обняла мальчика в ответ. Мне стало спокойно и тепло. Но долго так стоять мы не могли. Мальчик меня отпустил и настойчиво дернул в сторону. Я кивнула и пошла за ним.

Всю дорогу мальчик держался за меня обеими руками, явно боялся отпустить и потерять. Берег внезапно кончился. Под ногами зашуршал песок. Деревья были неправильные. Скукоженные, чалые и черные. Мертвые. Но и они скоро исчезли. Кругом был один песок. Становилось неимоверно жарко. И двигаться было тяжело. Мальчик постоянно спотыкался и норовил упасть. Еще и проваливался в песок. Я волновалась и не отпускала его. Мальчик видимо совсем устал…

Становилось очень горячо. В горле было совсем сухо. Мальчик уже едва переставлял ноги и почти висел на мне. Но останавливаться не желал. И явно спешил. Жара очень сильно его тормозила. Его внешний вид стал изможденным, глаза ввалились. Кожа обтянула челюсть так сильно, что стали видны контуры его зубов. Но в глаза горел огонь. Мальчик не сдавался. Проклиная этот мир, я пыталась всячески облегчить ему путь. Но на руках мальчик ехать не желал.