Гайдзин
Шрифт:
— Ага, продали, эт'верно. Мы ж бизнесмены. Норберт дал нам больше, скажете не так? Забудь о нем, его больше нет. Спервоначала надо выпить, а? Потом потолкуем.
Джейми скрыл свой интерес. Такой не вернется пустым, что-то они там отыскали. Он отпер буфет и налил полбокала рома.
— Вы наткнулись на что-нибудь?
Человечек разом проглотил половину, поперхнулся и осклабился, обнажив десны, из которых криво торчали два последних потемневших зуба.
— Енто получ'че саке будет, клянусь Создателем, только я не в накладе, эти ихние маленькие шейлы [38] заставят тя забыть про любую выпивку. — Он рыгнул и ухмыльнулся. — Только покуда ты моисся. Господи,
38
Разговорное название женщин у австралийцев.
— Куда? С поставкой куда? — спросил Джейми, просияв. Уголь имел огромную ценность, и его не хватало, особенно для флота, и местные его поставки стали бы даром Небес, а также постоянным источником дохода. Даже по двойной против гонконгской цене он сумел бы сбыть любое его количество, не говоря уже о половинной. — С поставкой куда?
— Сюда, в Иокопоко, куда ж ещё, только шесть пенсов с тонны ты должен класть в банк для Джонни Корнишмена. — Он допил ром одним глотком. — Платить станешь золотыми или же серебряными «мексиканцами», и платить надобно вот ентому содомиту. — Он протянул Джейми листок бумаги. На нем печатными буквами вкривь и вкось было выведено: Деревня Иокогама, сёя Рёси, купец Гъёкоямы». — Ентот стручок знает, че к чему, веревки там, знает, че делать. Ты знаешь енту обезьяну?
— Да, он староста деревни.
— Хорошо. Хозяин так и сказал, что ты его должен знать.
— Кто твой хозяин? Корнишмен ухмыльнулся.
— Сам Господин Главный Навозник. Имена те ни к чему. Времени не теряй. Мы договорились, да или нет?
Помолчав секунду, Джейми спросил:
— Где лежит пласт?
— То, что я нашел, оно мое, приятель, не твое. — Маленький человечек неприятно рассмеялся. — Он тут рядом, но на вражеской земле. Слушай, первый пласт я уже вскрыл, там уж целая гора угля и тыща энтих желтых содомитов, штоб рыть да таскать, хватит на двадцать флотов на двадцать лет, клянусь Богом.
— Почему я? Почему ты просишь меня иметь дело с тобой?
— Потомушта Норберт помер, чёрт подери, а ты теперь тут самая большая шишка, когда тайпэн тоже помер. Йокопоко, выходит, прям-таки опасное место, а? — Корнишмен протянул свой бокал. — Мне бы ещё плеснуть, уж будьте так любезны, мистер всемогущий «Струан и Компания».
Снова Джейми налил ему и опять сел. Корнишмен заметил, что рома в бокале было вполовину меньше, чем в первый раз, и фыркнул.
— Это ещё что?
— Мы заплатим пятую часть гонконгской цены, за вычетом таможенных сборов, при доставке сюда, первая поставка через тридцать дней. Никакой сторонней сделки.
Глазки человечка заметались по комнате, как крысиные.
— За таможню уж ты сам плати, приятель. Мои сторонние денежки остаются. Ты послушай: послезавтра подгоняй угольную баржу к Эдо, место я укажу. Послезавтра. Мы её нагрузим, ты плотишь пятую часть, когда будет доверху, и тащишь её сюда, в Иоко, потом плотишь остальное ентому стручку, который в бумаге пропечатан. Шесть пенсов с тонны на мое имя, Джонни Корнишмен. Куда уж чесней-то, а? Уголь твой ещё до расплаты и вполцены против Гонконга.
— Пятая часть гонконгской цены за все. Острая мордочка гостя злобно скривилась.
— Покупая вполцены против Гонконга, ты загребаешь большую прибыль, чёрт подери, уголь-то здесь, а не на ентом етитном Гонконге. Ты ж 'кономишь и за провоз, и за устраховку, и ещё Бог знает за что — мы же не грабители там какие, тут у нас риспиктабельная
торговля!Джейми рассмеялся.
— Вот что я тебе скажу: за первую баржу я заплачу треть гонконгской цены. Если качество оказывается таким, как ты говоришь, и ты гарантируешь поставку одной баржи в неделю или сколько ты там сможешь, я в течение года подниму цену до половины гонконгской минус пятнадцать процентов. Три пенса за тонну сбоку для тебя. А как быть с твоим партнером, как бишь его звать, Чарли Янк?
— Шесть пенсов или ничего. — Опять глаза заметались по комнате и остановились на нем, поблескивая. — Он помер, как и твой тайпэн, только смерть у него была не такая, как у этого счастливчика.
— Ты лучше выбирай выражения, когда говоришь о нашем тайпэне.
— Поди ты к черту, приятель. Я ж со всем уважением. Кому из нас не захочется встретить Костлявую, когда у него на торчке красотка прыгает. — Он допил ром и поднялся. — Через два дня, в самый полдень. Баржу надобно поставить здесь. — Он развернул маленькую, от руки нарисованную карту. Жирный крест стоял на побережье, в нескольких милях севернее Канагавы, южнее самого Эдо. — Ты подгоняешь грузовые баркасы, мы даем рабочие руки.
— Через два дня не получится, это воскресенье. Давай в понедельник.
— Ясное дело, Божий день есть Божий день. Через три дня. Джейми разглядывал карту. Беззащитная угольная баржа со
вспомогательными баркасами и командой могла бы оказаться соблазнительным призом.
— Поскольку баржа будет из тех, что принадлежат военному флоту, и уголь предназначается для него же, я так полагаю, они пошлют с ней фрегат, который встанет у берега.
— По мне, пусть хоть весь свой етитный флот посылают. — Корнишмен старался выглядеть достойно. — Я напал на золотую жилу, и мы люди порядочные, клянусь Богом, очень порядочные.
— Я рад это слышать.
— Стало быть, шесть пенсов или ничего!
— Четыре пенса. Корнишмен сплюнул.
— Шесть, клянусь Богом. Я знаю, чего уголь стоит, и чего он стоит етитному флоту, и чего ты можешь на ем заработать. Может, я прямо с ними столкуюсь.
— Можешь попробовать, — рискнул Джейми. — Слушай, вот что: четыре пенса за первые десять барж, остальные по шесть.
Маленький человечек в ярости уставился на него.
— Теперича я знаю, почему вы «Благородный», чёрт меня раздери, «Дом». — Он протянул руку, грубую, в мозолях. — Твое слово струановского жельтмена. — Они скрепили сделку рукопожатием. Потом он спросил: — Ах да, у тя есть ртути хоть сколько?
Интерес Джейми опять подскочил до высшей отметки. Ртуть использовалась при добыче золота.
— Да. Сколько тебе нужно?
— Немного для начала. Запишешь за мной?
— Хорошо. Ты остановился в «Иокогама Армз»?
— Это, етитный дух, вряд ли: мне в Пьяном Городе делать нечего, — ответил Корнишмен, презрительно скривив губы. — Я возвращаюсь прямехонько назад, а ты должен держать про уголь все в секрете, сделку в секрете, нет имен — так и по полной выкладке гонять некого. Я не хочу, чтобы какие-то чертовы держиморды зацапали мой участок. — Он направился к двери.
— Погоди! Куда ты идешь? Как мне связаться с тобой?
— Я возвращаюсь на свой участок. — Он снова обнажил десны в злой ухмылке. — Мои самураи и мой паланкин стоят за Северными воротами, я сюда проник вроде как тайно. В другой раз, как я приду, я приду как жельтмен, никакого там етитного Пьяного Города. А те со мной связываться незачем, отправляйся к ентой обезьяне. Я теперича риспиктабельный торговец, и ты про это не забывай. Ртуть пришлешь с баржой. — Он вышел.
Джейми долгое время смотрел на стены, просеивая в уме услышанное. Надежный источник угля был бы как нельзя более кстати, но он неизбежно иссякнет, когда флот разгромит Эдо. И почему ртуть? Неужели этот мерзкий плут действительно напал на золото? И кто его настоящий хозяин? Если уж на то пошло, то кто теперь мой?