Газета День Литературы 141 (5 2008)
Шрифт:
Твёрдо уверен, что у всех, познакомившихся с творчеством В.Маслова, не возникнет и малейших сомнений, что он достоин звания члена Союза писателей. Уверен, что за приём его в наш Союз мы проголосуем единогласно".
Остается добавить, что за приём в Союз нового писателя комиссия и впрямь проголосовала единогласно.
Заодно, может быть, стоит привести и ещё один "документ" того же времени — это каким-то образом сохранившаяся в моем архиве телеграмма из Арктики. Хотя "информации" в ней и маловато, но она в лаконично-телеграфной форме даёт понять-почувствовать наши с Виталием взаимоотношения, наше дружеское взаимопонимание, как бы воскрешает ушедшее время.
"Будьте здоровы Семен Иванович новых успехов
Между тем, собирание масловской библиотеки продолжалось. Не говоря уже о Москве, куда бы в так называемые творческие командировки я ни ехал, старался находить время наведаться в букинистические лавки и каждый раз что-то привозил из этих поездок. Даже из Болгарии — а в Софии был большой букинистический магазин — и то как-то привёз книгу о Солунских братьях Кирилле и Мефодии.
В те годы я писал историческую повесть, посвящённую освобождению Болгарии от османского ига в 1877-78 гг., и мне не раз пришлось бывать в этой славянской стране. Я наводил нужные справки в Военно-историческом музее, встречался со студентами-русистами Софийского университета.
Видел я и как торжественно, красочно празднуется там День первоучителей славян Кирилла и Мефодия, День славянской письменности. В одном из праздников мне даже выпало счастье принять непосредственное участие: в колонне студентов и преподавателей университета я прошагал по центральным улицам болгарской столицы. Незабываемая картина: все радостно возбуждены, девушки и парни одеты в яркие национальные костюмы и у каждого в руках — гвоздика, море цветов… И когда я рассказывал Виталию об этом — каким живым блеском горели его глаза, ну будто он сам среди праздничных болгар себя почувствовал…
И как знать — ведь не только пути жизни, но и пути мысли нашей неисповедимы, — когда именно, в какой день и час осенила Виталия идея заиметь такой праздник и нам, русским. Ответить на этот вопрос он и сам бы наверное затруднился. Может быть, началось с любви к книге, с великого уважения письменного Слова, того Слова, которое дали славянам Кирилл и Мефодий?! А ещё и так можно сказать: мало ли кому из нас, русских-советских, бывавших в Болгарии, вполне логично могло прийти в голову: хорошо бы и у нас такой праздник был! Однако же, каждый, кого "осеняла" эта мысль, тут же и задавался вопросом: а как её реализовать? В дореволюционной России и то, хотя попытка праздновать День письменности в середине XIX века и была, к концу века она сошла на-нет, заглохла, и 24 мая остался лишь церковным праздником. И какую смелость, какую недюжинную отвагу надо иметь, чтобы решиться возродить его, сделать всеобщим, народным?!
И вот эта-то решимость, эта личная отвага и были проявлены Виталием Масловым.
В Болгарии, как уже было сказано, День Кирилла и Мефодия давно, чуть ли не двести лет, отмечается как национальный праздник. Там "При празднике" даже издаётся тонкий, но большого формата журнал с "красноречивым" названием — "За буквите". Этот журнал я показал Виталию и посоветовал списаться с нашими болгарскими братушками. Болгары с радостной готовностью отозвались, изъявив желание поделиться своим богатым опытом.
Вторая сторона начавшегося раскручиваться дела состояла в установлении контакта с идеологическими инстанциями. Идти напрямую — заведомый тупик. Если в XIX веке в споре славянофилов и западников верх остался за последними, то и в XX слово "славянофил" в соответствующих инстанциях имело отнюдь не положительный окрас. А тут ещё кто-то ведёт разговор о какой-то славянской письменности…
И Виталий Маслов делает мудрый обходной маневр.
Союз писателей традиционно проводил в Мурманске литературный праздник "Дни Баренцева моря". Прекрасно! По собственному списку, — прикинул Маслов, — приглашу я на этот праздник дюжину-другую (приедет половина — и то хорошо) известных русских писателей, причём известных не только своими талантами, но и своей… ну, скажем так —
русско-славянской позицией. Название праздника как было, так и остаётся, но… в рамках "Дней Баренцева моря" мы отметим также 1100-летие славянской письменности, 1000-летие русской, украинской, белорусской литературы, а также прибавим сюда и 800-летие "Слова о полку…"И пусть кто-то попробует найти в этом букете великих дат какую-то идеологическую крамолу!..
Воистину — не нашли. Обком партии, пусть и негромко, не во весь голос, но поддержал идею проведения такого праздника.
Теперь дело оставалось за решением всевозможных организационных вопросов. Например, 24 мая во всех школах Мурманска писатели и учителя-словесники проводят "Урок Слова". В середине дня — торжественное шествие с флагами по главной улице города. Ближе к вечеру — большой литературно-музыкальный вечер величания Слова… Надо ли дальше перечитывать список самых разнообразных мероприятий? Не правильнее ли их суммировать и сказать: приготовление Праздника заняло ни много ни мало — год! И как тут не воздать должное терпению и настойчивости Виталия Семёновича!
Разумеется, воевал Маслов не один. Со всех сторон он ощущал поддержку своих друзей и единомышленников — мурманских собратьев по перу. Особо действенная помощь была оказана ответственным секретарем Мурманской писательской организации Виктором Тимофеевым — честь ему и слава! Внесла свою лепту в общее дело и областная молодёжная газета "Комсомолец Заполярья" во главе редактором Дмитрием Таракановым: весь год из номера в номер газета вела рубрику: "Навстречу празднику Слова". Про себя говорить не совсем удобно, но для полноты картины всё же придётся сказать: ещё до поездки в Мурманск я договорился с замом главного редактора "Литературки" о том, что газета обязательно даст информацию о празднике. Хотелось, чтобы как можно больше людей узнали о знаменательном событии, которое произойдёт в Мурманске 24 мая 1986 года. А тираж у "ЛГ" тогда был что-то около 6 миллионов. (В скобках заодно уж и добавлю: газета напечатала-таки статью, озаглавленную небывало, неслыханно и невиданно — "Праздник славянской письменности".)
На этом мне, пожалуй, можно и заканчивать своя заметки или, как нынче принято говорить, штрихи к творческому портрету Виталия Маслова.
Я мог бы более подробно рассказать как о первом празднике славянской письменности в Мурманске, так и о втором — в Вологде, третьем — в Новгороде, четвёртом — в Киеве, пятом — в Минске, шестом — в Смоленске, седьмом — в Москве, восьмом — в Херсонесе и девятом — в Салониках, на родине Кирилла и Мефодия. Но я делать этого не стану, поскольку полные записи перечисленных праздников в 1995 г. вышли книгой "В начале было слово".
А в 1997 г. Виталием Масловым было осуществлено ещё одно выдающееся по нынешним временам деяние — Славянский Ход. Он был посвящён 120-летию освобождения Болгарии от Османского ига и прошёл по Белоруссии, Украине, Приднестровской Республике, Молдавии, Болгарии, Сербии, Черногории и закончился на Косовом поле. Но и о Славянском ходе мои записи публиковались в "Нашем современнике", "Роман-газете", а в 2003 г. вышли книгой, которая так и названа — "Славянский Ход". Так что ограничусь лишь тем, что приведу только текст авторского посвящения:
"Светлой памяти близкого друга, истинного патриота России, зачинателя Праздника славянской письменности и культуры Виталия Маслова посвящается".
Неисповедимы, ещё раз повторим, пути человеков, приходящих на эту грешную землю. Незнаемо, никому неведомо, что им Свыше Начертано совершить в этом мире. Но вот один громкую шумную жизнь прожил, много сам о себе всяких похвальных слов наговорил и других заставлял это делать, а не стало его — никто не пригорюнился, никто не вспоминает — будто его и вовсе не было. Другой же всю жизнь тихо, незаметно творил добрые дела людям, но когда и его не стало — все скорбно завздыхали, а многие и заплакали, и все и по сей день самыми похвальными словами вспоминают его…