Газета День Литературы 141 (5 2008)
Шрифт:
Рейтинг фильмов можно начислять — опираясь на коэффициент цитируемости (параметр, слабо применимый в литературе, но часто применяемый при оценке философии, наукой, собственно, не являющейся). Даже шарж, пародия — в кино имеют другой оттенок, не свойственный живописи или прозе с поэзией.
В живописи вообще всё попроще — всякий портрет изначально имеет в себе черты шаржа, и Врубель-крайний или "Синие носы" — эксплуатируют этот, понятный для любого разбирающегося в вопросе, элемент — используя душевные переживания неискушённого потребительского охлоса ("галеристок, кураторов, продюсеров", конвертирующих средства и влияние опекунов — в иллюзию самостоятельности).
В литературе, где объектом для пародии используют чаще всего редкостную тупость (что относит пародию — к подвиду
В кино же — принципиально другой подход.
Пародию на невесть кого и чего — снимать не будут, цитируемое произведение должно быть узнаваемо или хотя бы известно продюсеру. Даже за сиквел, римейк или другой вид повтора — уже можно исходной версии начислять баллы, а не только за синефильские фенечки. Хорош рейтинг такого плана не только в силу субъективного волюнтаризма, а и в силу меньшей объективности других исчисляемых показателей.
Премия "Оскар", например, — полная муть. То есть могут дать и вполне чудненько, как в этом году, а могут — за "Отступников", как в прошлом. Могут дать за то, что Шарлиз Стерон — испортили гримом до отвращения, а могут — по национальным причинам ("Бен Гур" вместо "В джазе только девушки").
Кассовые сборы — тоже не самый объективный критерий. Это относится не только ко временам СССР с прокатной монополией, но и к "другим цивилизованным странам", ведь реклама, да и прокатчики — могут множество отклонений изобрести. Самый наглядный пример — Орсон Уэллс с "Гражданином Кейном", который нормальных денег в прокате не собрал, но отсылки к которому мастерили во множественных количествах.
При этом единственный раз, когда это получилось чудненько — "Криминальное чтиво". Тарантино — он вообще любитель перевести цивилизационные веяния на другой уровень, но при этом — не открещивается от первоначального источника заимствования.
В общем, хороший фильм — почти всегда со временем тем или иным способом реинкарнируют, не обязательно пародийным способом. Фильм "Таксист" — по другому переснял в "Брате" Балабанов (в продолжение саги — прихватив и "Чапаева"), да и поляки в комедии "Киллер" тоже очень забавно отцитировались. На исходной "Волге — Волге" поднялся не только Эльдар Рязанов с цитатной "Карнавальной ночью", но и недавно — пустил по ней слюнки, перемонтировав, — "застенчиво-голубой" гражданин с римейковым псевдонимом.
Но, как раз — "советско-антисоветским кинотворцам" (самой бессмысленной и тормозящей развитие "культурной" прослойке) попасть в индекс цитируемости — будет сложно.
Ну, дождался на старости лет Рязанов — сиквела. Ну — поспешествовал Балабанов — Пичулу, пересняв "Маленькую Веру" с другим центральным персонажем. Но дальше — тишина и кошмар, бродит Чебурашка под надзором Успенского (по чьему-то правильному мнению — фильм ужасов для адвокатов), и покрываются мхом картины, в горячечном бреду перестройки "снятые с полки".
Никогда не дождётся усугубления индекса цитируемости Сурикова — с грандиозным блокбастером "Человек с бульвара Капуцинов" (вот до чего монополия и отсутствие интернета советских людей доводила — чемпионом кассовых сборов за последний год застоя — именно это произведение было).
Ничего не обломится Абдрашитову с Миндадзей, Астрахану и многовекторному Параджанову.
Соловьёв с Германом, Учитель с политизированным Вайдой — плавно перейдут из разряда "недопонятых недогениев в своём антропологическом конгломерате" — в разряд тех, чьи творческие кинопоиски — изначально никому не нужны. "Мани для нафик" они — по объективному показателю, а не субъективному мнению "палачей-цензоров-душителей свободы", местечковая версия МТВ для слабослышащих.
Может, конечно, кому и взбредёт в голову рассказ про то, что у Сокурова объектив — загажен мухами так же, как у Балабанова в "Груз-двести", или сподобится кто-нибудь, откусивший свой
кусок ельцинского пирога от приватизации, — выплюнуть денежек на "Самый Лучший Фильм — два", но для большинства зрителей объект цитирования или пародирования — будет бесполезным.Выстраивание объективных критериев в кино — может косвенным образом повлиять и на более взвешенный подход к литературе.
В настоящее время — множество книг создаётся по "перестроечному" образцу, без всякой надежды на успех у читателей, но с "тайным знанием" о коммерческом успехе экранизации в телесериалах (результат исключительно административно-коммерческих сделок).
Но все понимают, что экранизации сегодняшнего дня — не смогут микроскопически приблизиться по коэффициенту цитируемости с эпопеей про "Штирлица" не только на уровне экранных изображений, но и в полуфольклоре.
Применение доступного коэффициента — позволит в дальнейшем избежать "поездок в булочную на такси" и переориентировать интересы критики — в сторону собственно творчества, оставив статистическую функцию — в качестве теста на профессиональную пригодность.
И, исходя из такого малозаметного на сегодня индикатора, — можно с достаточной определённостью утверждать, что лица, отменяющие экзамены по литературе — заимствуют свои пожелания и устремления не из русской культуры, а из иностранных комиксов.
4-ая полоса
КРИТИКА:
Александр Токарев В ЗАЩИТУ ШАРИКОВА
Юрий Павлов ХРИСТОВ ВОИН
Александр Токарев
В ЗАЩИТУ ШАРИКОВА
Пожалуй, нет в русской литературе столь многострадального персонажа как Шариков. Талантливая, без сомнения, книга Булгакова, давно уже стала объектом всевозможных манипуляций общественным сознанием. Фильм Владимира Бортко, прогремевший в конце 80-х на советском телеэкране, сыграл не менее, а может, и более деструктивную роль. За всё это время, пожалуй, только ленивый не пнул в живот несчастного человека-пса. И почти никто не выступил в защиту этого трагического образа. За редким исключением, быть может. Ну, Виктор Анпилов, затюканный со всех сторон сравнениями с булгакосвким героем, осмелился открыто заявить о своей симпатии к Полиграфу Полиграфовичу. Ну, Эдуард Лимонов, назвал "Собачье сердце" гнусной антипролетарской пародией. Вот и всё. Критикующая публика, надо сказать, весьма разношерстная: от либералов до суперпатриотов, от интелигенствующих витий до подсобных рабочих. Всем им почему то захотелось противопоставить себя этому герою. И если либеральную интеллигенцию понять можно (как была, так и осталась страшно далека от народа, как была, так и осталась "жидким г…ом"), то представители, скажем так, простого народа, явно не осознают сути проблемы. Я полагаю, что образ Шарикова позволяет любому ничтожеству и любой посредственности возвыситься в собственных глазах. Но это всего лишь иллюзия, притом, иллюзия весьма вредная.
Глашатаи перестройки из кожи вон лезли, когда пытались шельмовать русский народ и русскую историю. А тут и повод подходящий нашёлся. И стали мы с вами с их лёгкой руки нацией шариковых. Двадцать с лишним лет уже прошло, многое было переосмыслено, многое отвергнуто, но продолжаются иронические замечания, а то и презрительные выпады против замученного изуверами литературного персонажа. Любимым приёмом всех и всяческих манипуляторов стало противопоставление Шарикова его создателю — профессору Преображенскому. Набило оскомину упоминаемое к месту и не к месту крылатое выражение: "Взять всё и поделить". В 2003 году партия Союз правых сил вышла на выборы с лозунгом: "Мы хотим не взять и поделить, а работать и зарабатывать". И с треском провалилась. В разорённой, нищей, раздираемой социальными противоречиями стране, пожалуй, только невменяемый политик мог взять на вооружение подобное идеологическое убожество. Во время предвыборных дебатов политический фантом Жириновский бросал в лицо Зюганову: "Вы из партии шариковых, вы хотите взять всё и поделить. А мы вот из партии профессоров Преображенских". Хотя в ЛДПР профессором является, пожалуй, только сам вождь, остальные — просто бычары.