Газета День Литературы 157 (2009 9)

Положен парень в шар земной,

Как будто в мавзолей...

18. Юлия ДРУНИНА. Прокоп пишет: "А Юлия Друнина? А Сергей Орлов?.." Конечно же, говоря о фронтовой поэзии, никак нельзя пройти мимо Юлии Друниной. Кто ещё из женщин ходил в атаку? Кто описал так свой бой? Страшная вещь, не имеющая права на существование, – женщина на войне. Страшная смерть в 1991 году. Это не самоубийство, это вызов ельцинскому режиму, её последний бой. Она писала в одном из последних стихов: "Безумно страшно за Россию…" И в записке: "…Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл…"

Я столько раз видала рукопашный,

Раз наяву. И тысячу – во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

19. Алексей ФАТЬЯНОВ. Его песни, как и песни Михаила Исаковского, являются самой высшей поэзией. Конечно, можно вспомнить и светловскую "Гренаду", и сурковскую "Землянку", у многих поэтов есть по одной замечательной песне. У Фатьянова что ни песня, то шедевр. В самый разгар войны, в 1942, рождается одна из самых популярных, как на фронте, так и в тылу, песен Великой Отечественной войны – "Соловьи". А ведь поэт только что вышел из окружения, был ранен. Но – побеждала не казённая, а народная жизнестойкость. Не мешали этой жизнестойкости ни штрафбат, куда он попал по огульному обвинению и воевал в нём вплоть до второго ранения в Венгрии, ни послевоенное осуждение демагогами его, как "певца кабацкой меланхолии" за прекраснейшую песню "Три года ты мне снилась".

Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,

Пусть солдаты немного поспят,

Немного пусть поспят.

Пришла и к нам на фронт весна,

Солдатам стало не до сна –

Не потому, что пушки бьют,

А потому, что вновь поют,

Забыв, что здесь идут бои,

Поют шальные соловьи.

20. Владимир ЛУГОВСКОЙ. going_out из Англии пишет: "Вертинский и Луговской – они куда значительнее того же, к примеру, Поплавского…" Интересна неожиданная близость имён – ностальгирующий эмигрант Вертинский, весь оставшийся в прошлом, и строитель будущего Луговской. Искренний романтик социализма тридцатых годов. Его книги "Мускул", "Страдания моих друзей", "Большевикам пустыни и весны", воспевали стройки и преобразования 1930 годов. Тогда же в его стихи вошла тема границы, пограничников. Поэт ездил по всему Союзу (республики Средней Азии, Урал, Азербайджан, Дагестан, российский Север) и везде видел грандиозные перемены. Впрочем, так оно и было, страна строилась вплоть до конца брежневских времён. Заводы, научные центры, новые города. Поэту было чем увлечься. Одно из самых известных его стихотворений – "Итак, начинается песня о ветре…" "Слово "ветер" в моих стихах, – писал поэт, – стало для меня синонимом революции, вечного движения вперёд, бодрой радости и силы". Позже пришло время осмысления всего сделанного. Возникла такая значимая поэма, как "Середина века".

Пусть любая мне радость приснится, постигнет любая невзгода, –

Никогда не забуду друзей и товарок тридцатого года.

Тех, кто жили в горячей бессоннице от напряженья,

В каждый день выходили упрямо, как ходят в сраженье.

Вы, в холщовых рубахах, в седых сапогах из брезента,

Все дороги узнали от Мурманска до Ташкента.

На афганской границе и на китайской границе

Видел я ваши солнцем сожжённые лица.

Вы, строители, гидротехники, агрономы,

Были в каждом ауле, в кибитке и в юрте – как дома.

Это русские люди, как нас называли – Иваны,

Рыли в снежной Сибири, в казахской степи котлованы,

Шахты ствол опускали, крутили подъёмные краны.

Через четверть столетья их юные лица актёры несли на экраны.

21. Леонид МАРТЫНОВ. Его фамилию назвал мне ВВК. Он в чём-то походит на Луговского. Только сибирской породы. Оба родом из русского авангарда, Луговской – из конструкти- вистов, Мартынов – из футуристов. Леонид Мартынов дважды рождался как поэт заново. Сначала из Сибири на Москву, вослед за южанами – Багрицким, Олешей, хлынула мощная молодая сибирская поэзия и проза – Всеволод Иванов, Вячеслав Шишков, Леонид Мартынов, Сергей Марков. Москва их быстро осадила, показав место. Ретивых Мартынова и Маркова даже репрессировали за их якобы сибирский сепаратизм. Впрочем, репрессии оказались не столь страшными, сибиряков из таёжной глухомани сослали в Вологду и Архангельск. Рыбу бросили в реку. Они и там прекрасно писали. У Мартынова вышел в результате его главный сборник стихов "Лукоморье", где поэт возрождает миф о Сибири как о некогда существовавшем древнем счастливом царстве. Тогда же появился ещё один утопический сборник "Эрцинский лес". Именно уехав из Сибири, поэт стал по-настоящему воспевать её. Может, ссылка и сделала из молодого футуриста и космополита сибирского сепаратиста? Сказочно-фантастический мотив поисков страны счастья обоих сборников тогдашняя критика осудила за отрыв от времени и аполитичность. Мартынова перестают печатать вплоть до самой смерти Сталина. Второй взлет поэта произошёл в годы оттепели; ещё до поэзии шестидесятников Леонид Мартынов, обретя второе дыхание, стал первой ласточкой вольного движения, выпустил с 1960 года до 20 книг.

Мне кажется, что я воскрес,

Я жил. Я звался Геркулес.

Три тысячи пудов я весил,

С корнями вырывал я лес.

Рукой тянулся до небес.

Садясь, ломал я спинки кресел.

И умер я... И вот воскрес.

Нормальный рост, нормальный вес.

Я стал как все. Я добр, я весел.

Я не ломаю спинки кресел...

И всё-таки я Геркулес.

22. Корней ЧУКОВСКИЙ. Выдающийся детский поэт. Хотя для начала стал известнейшим литературным критиком. Жёстким и хлёстким. О его критической деятельности напишу в списке критиков. А сейчас по просьбе многих ввожу его в поэтический ряд. Пишет ВВК: "Парадоксальное предложение, но я бы включил сюда Корнея Чуковского с его гениальными детскими стихами…" Добавляет filgrad: "Совершенно точно не хватает таких персоналий, как Корней Чуковский, Самуил Маршак, Александр Введенский, Сергей Михалков…" Детских поэтов и прекрасных у нас тоже много, так что остановлюсь на Чуковском, Михалкове и Маршаке. Кумиры советской детворы.

До болота идти далеко,

До болота идти нелегко.

"Вот камень лежит у дороги,

Присядем и вытянем ноги".

И на камень лягушки кладут узелок.

"Хорошо бы на камне прилечь на часок!"

Вдруг на ноги камень вскочил

И за ноги их ухватил.

И они закричали от страха:

"Это – ЧЕ!

Это – РЕ!

Это – ПАХА!..”

23. Сергей МИХАЛКОВ. Родился 12 марта 1913 года в Москве. Писать стихи начал рано. Пишет их уже 85 лет. Искренне мечтаю, чтобы наш "дядя Стёпа", как его прозывают в писательской среде по имени его знаменитого героя, дожил до 100 лет. Осталось всего три года с хвостиком. До сих пор является председателем международного сообщества писателей. Написал три варианта гимна, сотни басен и уйму детских стихов. Были периоды, когда мы с ним часто общались, и замечу – добрейший человек. Денег в долг не давал из принципа, но помогал тысячам людей, звонил, подписывал бумаги. Всю жизнь делал людям добро. Настоящий советский большой поэт. И по росту, и по значению. Станислав Новиков пишет: "Поэт в России больше, чем поэт... И воздействует и влияет на общество своими убеждениями, своим Я, изложенным в стихотворной форме... С этой точки зрения тот же А.Галич, С.Михалков с его "Дядей Стёпой", Павел Коган… – поэты, чьё влияние просто недооценено..."