Газета День Литературы # 179 (2011 7)
Шрифт:
Да, есть стихи, а есть поэзия. Конечно, стихи, посвящённые дням рождения, юбилеям, датам, могут быть хорошими и даже отличными, но они могут не быть поэзией. Стихи никогда не пишутся на тему. В одной из своих статей: "Её Величество Поэзия", я уже писал об этом. Всё должно быть неожиданно, на уровне срыва. Таково творчество.
Сколько уже сказано о поэзии и до сих пор толком никто не знает, как писать стихи, что надо делать, чтобы стихи получались такими, чтобы трогали душу и сердце читателя. У каждого свой путь и свои методы. Главное, всё, о чем пишешь, о чём думаешь, надо пропустить через себя,
Надо остаться наедине со сборником любимого тобой поэта, или заинтересовавшего тебя поэта. Войти в состояние поэзии, настроиться, и тогда, быть может, откроется то ощущение, при котором читатель вдруг поймёт, что поэт говорит о том, о чём бы хотел читатель. Возникает момент понимания того, о чём читаешь.
Не помню, в каком журнале я прочитал интересные выводы: "Поэзией увлекается всего 1% населения земного шара". Думаю, что краски очень сгущены. Испокон веку у правителей разных государств: царей, императоров, королей, султанов, падишахов, были придворные поэты. Поэзия многих из них дошла до наших дней, вызывая восторг и восхищение при чтении бессмертных творений.
Перегнул немного в своём умозаключении мой друг Виктор Пронин. Стихи настоящие – это серьёзно и даже очень серьёзно. Ну а то, что печатается много стихов разных, скоротечных, неглубоких, так это есть. Но и в этом есть положительная сторона. Люди, пишущие эти стихи, обращаясь к творчеству, пусть к непрофессиональному, невольно настраиваются на поэтический лад.
Мне хочется привести здесь стихи моего любимого поэта Николая Гумилева. Они так и называются:
ПОЭТУ
Пусть будет стих твой гибок и упруг,
Как тополь в зеленеющей долине,
Как грудь Земли, куда вонзился плуг,
Как девушка, не знавшая мужчины.
Уверенную строгость береги:
Твой стих не должен
ни порхать, ни биться.
И хоть у музы легкие шаги –
Она Богиня, а не танцовщица.
А перебойных рифм весёлый гам,
Соблазн уклонов, лёгкий и свободный,
Оставь, оставь накрашенным шутам,
Танцующим на площадях народных.
И выйдя на священную тропу,
Певучести пошли свои проклятья.
Пойми: она любовница толпы.
Как милостыню, ждёт объятья.
Как вам это?
Можно написать десятки страниц, разбирая недостатки и достоинства отдельных
стихов, пытаясь дать им более подробную характеристику, но невозможно так точно, ёмко и проникновенно сказать о стихах, как это сделал Николай Гумилев. И это, дорогой Виктор, серьёзно.Станислав ЧУМАКОВ ЗНАКИ ГИБЕЛИ И НАДЕЖДЫ
Вера Галактионова. Спящие от печали. Роман. Ж. “Наш современник”, № 3-4 – 2010.
Острейшее в социальном отношении, пронзительное по своему эмоциональному накалу и реалистической достоверности, мастерски сделанное технически, новое произведение Веры Галактионовой, уже заслужившей репутацию одного из отечественных первопроходцев психологического реализма, в значительной мере базируется на продуманных ассоциативно-символических рядах, органически сопряжённых с изображаемой действительностью. Они скрепляют бытовой материал, структурируют действие, объединяют различные сюжетные линии, подчёркивают идейное содержание, усиливают выразительность высказывания, возвышают текст до уровня масштабного исторического обобщения.
Тема романа "Спящие от печали" (отметим удачно найденный и уже вполне символический заголовок) связана с осмыслением судеб русских, вынужденно оказавшихся после распада Державы за географическими пределами родины. Косвенно – это произведение и о тех, кто стал чужим в самой России, ибо не принял власть Золотого Тельца, т.е. о большей части этноса, в той или иной форме и степени ставшей "отверженной".
Смысловой стержень текста – идея выживания народа и его духовной самоидентификации в условиях внутренней катастрофы и предательства правителей.
Произведение строится в форме относительно небольших эпизодов из жизни действующих лиц в рамках ограниченного отрезка времени, но с частым использованием ретроспекций, что придаёт повествованию и ведущим образам необходимую полноту и масштабность. Изложение ведётся в ритмичной сказовой манере, с большим количеством повторов, единоначатий, эпифор, с выраженной интонационной нюансировкой. Всё это, наряду с символикой, формирует мощную и концентрированную художественную энергетику.
Среди ассоциативных рядов, пронизывающих повесть, наиболее очевиден внешний – ономастический.
Действие развивается в небольшом городке Столбцы (одно из многих значений этого слова – "свитки рукописей, летописей", что само по себе символично). Городок в своё время входил в состав Семипалатинской губернии Российской империи, затем передавался "и киргизам, и казахам", ещё позднее оказался в зоне "всенародного" освоения целинных земель, а ныне – в рамках северных границ вполне узнаваемого сопредельного государства ближнего зарубежья.
В сюжетной орбите произведения – галерея ярких индивидуализированных образов, в числе которых и коренные жители, и потомки ссыльных, переселенцев, и энтузиасты канувших в небытие комсомольских строек. Большинство главных героев – русские, но все без исключения "бывшие", потерявшие после всеобщего развала российское гражданство, работу или профессиональный статус, благоустроен- ные квартиры, обитающие в старом "целинном" бараке, ибо он кое-как отапливается в жестокие местные зимы.