Газета Завтра 293 (28 1999)

Но почти во всех этих событиях Генштаб и Министерство обороны России предпочитали оставаться в тени. И лишь "приштинский бросок" впервые явно проявил роль и место российских военных в формировании российской внешней политики.

И здесь вновь уместно вернуться к фигуре начальника Генерального штаба.

Почему именно Анатолий Квашнин был назван главным разработчиком "приштинского броска"? Почему с его именем связывают большинство происходящих сегодня в армии изменений и реформирований. Чтобы понять это, надо вновь вернуться в недалекое прошлое.

ЧЕЧЕНСКИЙ ПОЛКОВОДЕЦ

Особой строкой в военной биографии Анатолия Квашнина стала Чечня. Пожалуй, ни с каким другим этапом его жизни не связанно столько историй, легенд, и домыслов, как с чеченской войной. Собственно говоря, именно эта война и сделала его имя по-настоящему известным.

В Чечню, а точнее в штаб группировки, расположенный тогда в Моздоке, генерал полковник Квашнин прибыл в середине декабря 1994 года. Обстановка на тот момент складывалась весьма драматичная. Войсковая группировка пятью колоннами вошла в Чечню и двигалась в сторону Грозного. Уже были очевидны грубые просчеты высшего военного руководства во главе с тогдашним министром обороны Павлом Грачевым как в оценке сил и средств противника, так и в количестве своих войск, привлеченных для выполнения операции. Силы противника были приуменьшены почти втрое, а численность российских войск была столь мала, что войсковые колонны дивизий и корпусов фактически увязли на чеченской территории. При этом за громкими названиями "корпусов" и "дивизий" скрывались на деле сборные отряды, не превышавшие и 20% от реальной штатной численности. Общая же численность всей группировки войск, вошедших в Чечню, едва достигала тринадцати тысяч человек. И это при том, что только в различного рода регулярных частях армии, МВД и МГБ Чечни "под ружьем" находилось более пятнадцати тысяч боевиков, а численность так называемых вооруженных "ополченцев" переваливала еще за пятнадцать тысяч…

Еще более плачевным было состояние боевого управления войсками. Тогдашний командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-полковник Алексей Митюхин (близкий родственник П. Грачева — их жены сестры) и его штаб от командования группировкой фактически устранились, высшее руководство Сухопутных войск также устранилось от управления войсками. В итоге командование группировкой было фактически брошено на усмотрение командования ВДВ и развернутой в Моздоке ставки министра обороны. Такой паралич боевого управления не мог не сказаться на обстановке в самой Чечне. Войска начали нести потери, сопротивление боевиков становилось все более организованным, а их действия все более наглыми.

Встал вопрос о немедленной смене руководства группировки.

Понятное дело, что на должность командующего увязшей в Чечне, несущей потери группировки — конкурса кандидатов не было. Известно, что от этой "чести" тогда отказались несколько весьма "авторитетных" в то время генералов из ближайшего окружения П. Грачева…

Поэтому отстранение Митюхина и назначение на эту должность тогдашнего первого заместителя начальника главного оперативного управления Анатолия Квашнина было воспринято многими не как возвышение, а скорее как ссылка с перспективой дальнейшей громкой отставки.

Но с первых дней своего назначения генерал-полковник Квашнин энергично взялся за работу. В короткий период им был сформирован дееспособный штаб, налажена работа центра боевого управления. Группировки войск были усилены пополнениями и свежими частями. Унылое марширование под вражеским огнем вдоль дорог сменилось ведением активных наступательных действий, поиском и уничтожением бандформирований. В период с 20 по 30 декабря 1994 года было разгромлено больше восьмидесяти отрядов и групп дудаевцев, в ходе боев они потеряли более пятисот человек убитыми и почти половину всей имеющейся боевой техники.

Конечно, было бы неправильным приписывать эти успехи одному только Анатолию Квашнину. Это был коллективный труд сотен офицеров войск и штабов, стремящихся каждый на своем месте сделать все для успеха русского оружия. Но и приуменьшать роль и значение Анатолия Квашнина было бы ошибкой. Именно он принял на себя всю тяжесть первого и самого тяжелого этапа чеченской драмы. Он, может быть, иногда излишне жестко и нетерпимо, но добился того, что механизм боевого управления войсками начал работать эффективно и слаженно. Именно Анатолий Квашнин ввел жесткий режим секретности в разработке и планировании операций и передвижений войск, которые до этого становились известны дудаевцам иногда раньше, чем войскам, которым они предназначались…

Наверное, самая драматическая страница его чеченской биографии — это штурм Грозного в новогоднюю ночь 1995 года, когда на его улицах в засадах и огневых мешках погибло почти полторы тысячи наших солдат и офицеров.

Какова степень вины Анатолия Квашнина в этой драме? Ведь до сих пор слышны голоса, обвиняющие его в "авторстве" этой непродуманной и авантюрной операции. Но так ли это?

Данные, имеющиеся в нашем распоряжении, позволяют сделать вывод о том, что еще до вечера 26 декабря никакой речи о штурме Грозного не велось и подобных планов не было ни у руководства Вооруженными Силами, ни у командования группировки войск. Наоборот, речь шла о том, что штурмовать Грозный не представляется возможным. Ставились задачи о завершении окружения Грозного и его блокаде, по выводу из него мирных жителей и постепенному вытеснению из него боевиков…

Откуда же возник план штурма? И что послужило причиной столь резкого изменения уже принятых решений?

Известно, что утром 26 декабря состоялся телефонный разговор между президентом России Б. Ельциным и президентом США Б. Клинтоном, в котором последний в достаточно резкой форме поставил вопрос о "затянутости" чеченского кризиса, о нарастании в США антирусских настроений и симпатий "чеченскому сопротивлению". Общий смысл сказанного сводился к тому, чтобы российское руководство как можно быстрее "закрыло" чеченский вопрос.

Можно лишь догадываться о степени влияния американского президента на российского, но в тот же день 26 декабря, на заседании совета безопасности было принято единогласное решение о введении войск в Грозный и о штурме важнейших его объектов. То есть ни Генеральный штаб, ни ГОУ, ни Министерство обороны инициаторами этого штурма не являлись. Решение это принимало высшее политическое руководство России. Поэтому миф о штурме как о неком "подарке" ко дню рождения П.Грачева является лишь неуклюжей попыткой спрятать истинных виновников этой трагедии.

Тем не менее федеральное командование начало подготовку к штурму Грозного. Возглавлял разработку этого плана лично Павел Грачев, вместе с ним его создавали министр МВД Ерин и директор ФСК Степашин, конечно, был привлечен и Анатолий Квашнин. И уже 29 декабря была проведена на картах отработка взаимодействия сил и средств, привлекаемых к операции. В этот же день войскам и был отдан приказ о штурме города 31 декабря. Письменно этот приказ не оформлялся, а документальным основанием для него служило решение командующего, оформленное на карте. Эта карта находилась лично у Анатолия Квашнина…

Несет ли генерал Квашнин ответственность за грозненскую драму? Безусловно. Так же, как генерал Рохлин, как генерал Бабичев, как десятки других генералов и офицеров, возглавлявших в ту ночь войска. Мне кажется, что до последнего дня жизни и Анатолий Квашнин, и тысячи других участников тех событий будут искать объяснение всему случившемуся, будут оценивать свои промахи и ошибки. И, наверное, это будет самый строгий суд…

Я думаю, что чеченская война стала горьким похмельем для генерала Квашнина. Именно на ней он увидел истинную глубину деградации и развала российских Вооруженных Сил. Вопиющую небоеспособность "бумажных" (существующих только на бумаге) дивизий, развал тылов и служб обеспечения, школярскую беспомощность штабов, предательство Москвы, шельмование и травлю средствами массовой информации…