Газета Завтра 862 (21 2010)

на дар земли, на свой подземный терем

на кладбище героев и богов.

И если правдой свято дорожил,

и бился словом горестным и честным,

своей стране ты службу сослужил,

и будешь вечно в воинстве небесном.

А за оградой твердых нет шагов,

а за оградой всё вино распили,

а за оградой все мечты забыли,

а за оградой всех врагов простили.

Покоятся все лучшие России —

на кладбище героев и богов.

ЮКИО МИСИМА

1.

Утром легко и беспечно

дух уничтожит тюрьму.

Жизнь человека — конечна,

но я бессмертье возьму.

Неколебимо и прямо

на внеземные круги

Будда выходит из храма.

Свиток прочитан? Сожги.

Видишь? — Отброшена маска.

Веришь? Не имидж — судьба.

Рядом шальную развязку

подстерегает толпа:

"Это писатель Мисима,

он заигрался в войну"…

Разуму невыносима

низость предавших страну,

трусы, бойцов презирая,

ждут заземляющей лжи.

Если ушли самураи,

значит, пришли торгаши!

2.

Может быть, в родине дело…

Может быть, в родине сна —

недостижимостью тело

испепеляет она,

небом чарует бесцельно,

мир погружая во тьму.

Власть совершенства смертельна,

но я бессмертье возьму!

Нужно героя доверье,

или мечта дурака,

чтобы вонзить в подреберье

длинную искру клинка?

Ждал утонченную прозу

апофеоз простоты,

тело раскрылось как роза,

высшей стяжав красоты.

И по лицу на мгновенье,

молнией, зримой едва, —

судорога наслажденья,

судорога торжества.

***

Себя ли обманывать стану,

когда на осколках броня?

Ни стаи, ни стана, ни клана…

лишь Родина есть у меня.

Ни храма, ни дома, ни дота…

разрушены все рубежи.

Не знаем искусство расчета,

не вывели формулу лжи.

Но я не уйду недостойно,

и ты не уйдешь из страны

туда, где сожгли бы спокойно

мы путеводитель войны.

Пускай только выси и дали

оставлены нам на земле,

над степью гореть не устали

знамения в облачной мгле.

И не изменились, как странно,

от бед ни сердца, ни умы…

Ни стаи, ни стана, ни клана.

Народом останемся мы!

***

Господи, для странника ты — путь

за иные дали и века,

и, летейских вод рассеяв муть,

золотая сеть для рыбака.

Господи, жнецу ты — лунный серп,

птице — небо, ратнику — броня,

спящей деве — нежный шепот верб,

только нет под крыльями меня.

Не спасет Святого Духа тень

от беды могуществом креста,

потому что избы деревень

я равняю с храмами Христа.

И в смятенье не найду ответ,

лишь на Русь весеннюю взгляну:

верю в Бога или в этот свет,

даль и вышину?

***

Звенит кровавая капель,

Господь грозит войной,

качает Ева колыбель

меж Солнцем и Луной.

И этот плавный, легкий взлёт

вовек продлится над

тем, что бежит, летит, течёт

с восхода на закат —

над кораблём в ограде льдин,