Газета Завтра 862 (21 2010)
Шрифт:
Град небесный.
Укрывает его высота
и огнями блистает…
Но не знаю, — войду ли туда?
Сокол знает!
***
Кровь текла в моих жилах, текла издалёка,
сквозь столетья по воле славянского рока.
на горячей волне мою душу качала
и шептала душе, что по праву рожденья
ей великая доля дана во владенье:
благородного племени древняя слава,
и доверье Творца и святая Держава.
Мы с тобою богаты, безмерно богаты —
нам молитвы отцов как незримые латы,
бесконечная даль просит нашей охраны,
сотни трав исцелят воспаленные раны.
Кровь текла в моих жилах, текла издалёка,
холодела в предчувствии злого урока,
закипала она, когда Русь унижали,
застывала она на восточном кинжале,
проливалась на землю от пули устало,
в чернозём уходила, зарей расцветала.
И приказ её, что неизбежней победы:
Созидать и растить, знать пути и ответы.
Мы с тобою спокойны, по-детски спокойны.
В нас Россия живёт и проходит сквозь войны,
и прославится вновь, это может быть завтра,
безупречная кровь, безупречная правда.
***
Воля к жизни толпе дана,
этим чувством слаба страна —
тяга к сытости и углу
поклониться принудит злу.
Презирая земли дары,
мудрых книг избирай миры,
не считай золотые дни.
Волю к смерти в душе цени.
***
Где сокол вьётся, где ветер бьётся,
грядет Россия одетой в солнце.
Как наше знамя над племенами
грядет Россия одетой в пламя.
Пусть мир уставший её коснётся
умрёт и очнётся.
Мятется стадо и ищет брода,
но голос Бога, но голос Рода
летит над градом, грозой блистая:
вы нынче — стадо, а завтра — стая,
чей путь начертан и принят далью,
не вырубить сталью.
На нашей карте кресты и руны,
о нашей правде рокочут струны —
лучи от Запада до Востока,
чеканят пульс неземного рока,
и грохот эха уходит в душу
шквалом на сушу.
Лови момент, воплощай легенды,
в умах — смещаются континенты,
Столкнутся правды — вскипает лава
и зверство нрава, и месть, и слава.
Ждут удостоенных высшей меры
глиняные карьеры…
Где сокол вьётся, где ветер бьётся,
грядет Россия одетой в солнце.
Как наше знамя над племенами,
грядет Россия одетой в пламя.
Пусть мир уставший её коснётся,
умрёт и очнётся.
***
Не отрекусь от горечи былого —
развалин храма, смуты и огня.
И если Богом снова станет Слово,
то мой народ не обвинит меня.
Не устыжусь за мятежи и войны,
оправдывать стыдливо не начну
тех предков, что прожили недостойно,
но всё же не оставили страну.
Им — память да могильная ограда.
А мне — их злые, честные слова.
Пускай опять сомнительна награда
за простоту, что хуже воровства.
Я на престол кладу мечи и цепи
туда же, где терновые венцы.
Вина отцов нам неподсудна, дети.
Так неподсудны беженцам бойцы.
***
Красные ягоды, листья узорные,
белые хаты да пашенки черные,
реки бескрайние и полноводные…
Здесь и рождаются песни народные.
В них богатырская удаль былинная,
и каторжанская вольность звериная,
и скоморошья насмешка простецкая,